Ийви Анна Массо: один голос, один кандидат, один победитель?

Фото: Peeter Langovits

«Сделав президента» на скорую руку, элита послала народу сигнал: ей, элите, лень даже симулировать открытую конкуренцию. Что хотим, то и делаем, потому что можно, пусть это и некрасиво. Однако Конституция разрешает. Вот почему сейчас самое время менять конституцию, пишет колумнист Ийви Анна Массо на портале Postimees.

Почти в самом финале спектакля под названием «выборы президента» редактор Postimees Марти Аавик взял слово и призвал парламент навести порядок на колбасной фабрике. Народная мудрость гласит: неполезно знать о том, как делается колбаса и политика, главное, чтобы результат был сколько-нибудь съедобен. Когда в понедельник парламент благословил молниеносно назначенного нового президента, в медиапространстве воцарилась всеобщая эйфория. Тем важнее сделать так, чтобы призыв Аавика не был забыт.

Кандидат не должен быть один

Изменение Конституции в части президентских выборов должно стать сейчас первой заботой Эстонии: если, конечно, мы не хотим выбыть из рядов демократических стран и желаем восстановить веру народа в республику. Страны, выбирающие главу государства из одного кандидата, – не тот клуб, к которому мы хотели бы присоединиться.

То, что выборы провалились как в парламенте, так и в коллегии выборщиков, само по себе неприятно, но еще неприятнее то, что дело кончилось быстрым избранием единственного кандидата, притом сравнительно малоизвестного; в глотку и парламенту, и общественности этого кандидата пропихнули неразжеванным. Такая бесконкурентность поневоле напоминает прежние времена.

Понятно, что выборы с единственным кандидатом не являются демократическими. Понятно и то, что назначение главы государства в срочном порядке – буде то речь идет о каком-то чиновнике, любимце узкого круга власть имущих, нуждающемся лишь в формальном одобрении парламента, – подрывает авторитет высокого поста. Из президента сделали рядового чиновника среди чиновников. На деле и других чиновников следует выбирать посредством открытого конкурса куда чаще, чем это делается в Эстонии. Об этом уже говорилось, и не раз.

Дело не в том, кого именно сделали в срочном порядке высшим чиновником. Керсти Кальюлайд могла бы быть прекрасным кандидатом и ликующим победителем, если бы ей хватило смелости пройти через шпицрутены выборов бок о бок с настоящими соперниками. Она решила этого не делать. Тот факт, что она согласилась с предложением партийной закулисы стать единственным кандидатом, увы, подрывает доверие к ней как к главе демократического государства. Стороннего наблюдателя весь процесс оставил в недоумении.

Есть те, кто защищает выборы единственного кандидата, ссылаясь на Конституцию. Таков горький урок несчастных выборов (в конечном счете – обычного назначения на должность): связанные с выборами президента конституционные нормы не прошли испытания на прочность, и их следует изменить. Эта часть колбасной фабрики нуждается в срочном ремонте.

Неверный выбор перед войной

В Эстонии выборы единственного кандидата проходили и раньше, в 1938 году, когда президента Пятса переизбрали главой государства в условиях бесконкурентности. Тогда Postimees радовался: подобное единодушие «должно стать хорошим знамением для дальнейшего развития Эстонии» (PM от 24 апреля 1938 года). Задним числом нетрудно оценить, как сбылось это предсказание. А ведь Пятс уже был главой страны. «Выборы» нового, ранее в политике не замеченного и притом единственного кандидата мы увидели впервые.

Конституция 1938 года позволяла «единодушные» выборы в случае, если выдвинут один кандидат. Как блокировали в то время возможных конкурентов, знают, надо думать, историки. Все мы понимаем, что эпоха Пятса жила страхами перед бродившими по Европе тоталитарными «измами». Вапсы, нацизм, коммунизм... Перед войной неверного выбора боялись как огня.

При всем том конституция 1992 года в сравнении с основным законом 1938 года выглядит еще более боязливой, несмотря на то, что в постоккупационной ЭР президент – фигура прежде всего представительская. Конституция 1938 года требовала, чтобы единственного кандидата поддержали по меньшей мере 60 процентов выборщиков коллегии (тогда она называлась собранием). Если кандидатов было несколько, глава государства определялся на всенародном голосовании простым большинством голосов. Почему авторы новой Конституции сочли нужным не просто перевести выборы президента в парламент, но и вписать в закон требование поддержки кандидатуры двумя третями депутатов? По сути такое требование исключает конкуренцию между двумя (и более) сильными, серьезными кандидатами. Чего или кого боялись авторы нынешней Конституции Эстонии?

То, что действующий порядок президентских выборов не работает, до сих пор было не столь заметно: парламент и коллегия выборщиков в условиях хоть какой-то конкуренции все-таки принимали решения, не греша против нынешних норм. На сей раз равноправных кандидатов было больше, так что выбрать президента депутаты и члены коллегии не смогли – ну или не захотели. Глупо было бы винить в этом многочисленность кандидатов. Выборы на то и выборы, чтобы можно было выбрать лучших из числа предложеных кандидатур. Да, порядок выдвижения в кандидаты тоже требует ремонта. Добавление новых кандидатов по ходу дела должно стать невозможным. Также следует заставить партии за какое-то время перед выборами решать, какого кандидата они поддерживают.

Закон об играх в песочнице

Нельзя винить в чем-то и самих кандидатов. Виновных следует искать скорее среди выборщиков-игроков, среди тех, кто портил бюллетени. Во многих странах действуют простые законы о выборах, исключающие возможность подобных игр. Отчего в Эстонии по-другому?

Если бы на выборах президента в парламенте побеждал кандидат, набравший простое большинство голосов или по крайней мере 51 депутатский голос, соревнование двух сильных кандидатов стало бы возможным – и у них появилась бы причина бороться за результат. Если бы в коллегии выборщиков в финале достаточно было простого большинства голосов, а не абсолютного, от порчи бюллетеней не было бы проку. Выборщики, зная о том, что кто-то так или иначе победит, были бы вынуждены кого-то выбирать. Виновны ли игроки в том, что закон позволяет им играть с выборами? Кому нужен закон об играх в песочнице?

Нынешний порядок выборов президента обосновывается тем, что у него мало власти, – если бы за него голосовал народ, ожидания в отношении роли главы государства были бы слишком высоки. Но этот аргумент не оправдывает большие издержки победы: по сути, провал выборов при наличии двух и более сильных кандидатов гарантирован. Недавнего фарса с недемократическим концом не было бы, если бы закон позволял равную конкуренцию.

Сама я после случившегося склоняюсь к идее прямых выборов, но для того, чтобы спасти демократию, достало бы и меньшего. Граждане не столь глупы, чтобы не понимать, что такое представительские функции президенты. Речь идет о человеке, который представляет их по всему миру – и всегда говорит им веское слово в важные моменты жизни страны. В Финляндии, одной из парламентских республик с прямыми выборами президента, главу государства считают своим даже те, кто голосовал не за него. Каждый вносит свою лепту; процедура прозрачна и понятна; президентские выборы объединяют людей вместо того, чтобы воспитывать цинизм в отношении далеко и высоко сидящей элиты.

После недавнего фарса отчуждение народа от властной элиты, безусловно, увеличилось. Поначалу гражданам предлагали стать по меньшей мере зрителями спектакля, в котором мерялись силами соперники. Потом народ вдруг поставили перед фактом: им завезут президента из Европы. Дифирамбы, которые СМИ поют Кальюлайд, пытаясь побыстрее скормить общественности выбор собрания старейшин парламента, напоминает к вящей досаде времена до 1991 года. Народ не глуп. Многие слишком хорошо помнят подобные дифирамбы. Проводя «выборы» на скорую руку, элита посылает народу сигнал: ей, элите, лень даже симулировать открытую конкуренцию. Что хотим, то и делаем, потому что можно. Пусть некрасиво. Конституция разрешает.

Да, увы, разрешает. Вот почему сейчас самое время менять Конституцию.

Эта колонка – не оценка человеку, которого сделали президентом. Самая большая ошибка Кальюлайд – в том, что она не выставила свою кандидатуру на выборы сразу, как только ей дали такую возможность. Совсем нельзя исключать того, что президент Кальюлайд понравится народу – и о том, как она попала на эту должность, все позабудут. Если так, тем лучше для страны, но и в этом случае было бы неверно задним числом оправдать весь процесс («итог ведь хороший») и не вынести из случившегося уроков. Выборы одного кандидата недемократичны и тогда, когда этот кандидат великолепно проявляет себя в назначенной ему роли. Просвещенная диктатура – строй, для западных стран неприемлемый. Если слишком маленькой группе людей дать слишком большие полномочия, они всегда могут использовать власть в скверных целях и с непредсказуемыми последствиями.

А значит, нет причин радоваться тому, что кого-то наконец выбрали. В том числе -  из-за партийной борьбы за власть, но в основном -  из-за законов, на которые наложил отпечаток необоснованный страх. Эстония двинулась вспять по пути развития демократии. Еще не поздно развернуться. Приведение колбасной фабрики в порядок должно начаться немедленно.

Перевод с эстонского.