Билл Эммотт: надвигающееся фиаско пенсионной системы

Пенсионеры. Иллюстративное фото. Фото: Mihkel Maripuu / Postimees

Если бы развитые страны действовали рационально и в интересах избирателей, которые понимают, на что расходуются их налоговые платежи, они бы установили пенсионный возраст на уровне 70 лет или выше, считает бывший главный редактор журнала The Economist Билл Эммотт.

Однако в большинстве развитых стран пенсионный возраст ниже, и, несмотря на некоторый прогресс, пройдут десятилетия, прежде чем этот уровень будет достигнут. Тем временем в западных странах с сильной системой социального обеспечения будет сохраняться финансовая нестабильность, больная экономика и напряженная политическая ситуация.

Пенсии дороже глобального потепления

Демографическое старение является социальным и экономическим эквивалентом изменения климата. Мы все понимаем, что эту проблему надо решать, но мы  предпочитаем перекладывать ее решение на плечи будущих поколений. Стремление отложить эти вопросы на потом является понятным, учитывая нынешние экономические и политические трудности, но в случае с государственными пенсиями подобная прокрастинация обходится очень дорого, причем даже дороже, чем в случае с глобальным потеплением.

В 1970 году средний пенсионный возраст для французского работоспособного мужчины был равен 67 годам, что приблизительно соответствовало продолжительности жизни мужчин в то время. Сейчас эффективный пенсионный возраст во Франции – чуть менее 60 лет (официально он равен 65 годам, но на практике государственные пенсии можно начать получать раньше), при этом продолжительность жизни мужчин достигла почти 83 лет.

Неудивительно, что сумма ежегодных расходов Франции на государственные пенсии эквивалента почти 14 процентам ВВП страны. Ранний пенсионный возраст еще дороже обходится Италии, которая возглавляет рейтинг ОЭСР по объемам пенсионных расходов государства: ежегодные выплаты пенсий в Италии достигают почти 16 процентов ее ВВП.

В целом тринадцать стран ОЭСР, включая Японию, Германию, Польшу и Грецию, выделяют каждый год на государственные пенсии эквивалент 10 процентов ВВП или даже больше. Как правило, эти страны, как и остальные, берут деньги у работающих налогоплательщиков и отдают их пенсионерам.

Когда немецкий канцлер Отто фон Бисмарк в 1889 году придумал первую в мире обязательную пенсионную систему, он установил пенсионный возраст в 70 лет. Считалось, что немногие люди доживут до такого возраста и пенсионные выплаты продлятся не слишком много лет. А сегодня итальянцы, выходя на пенсию в среднем возрасте 61-62 года, могут рассчитывать на получение пенсии в течение нескольких десятилетий, а в некоторых случаях - столько же лет, сколько они реально проработали.

Примерно пятая часть населения развитых стран сейчас старше 65 лет (и эта доля, по прогнозам, со временем вырастет до одной трети), поэтому пенсионные выплаты будут все больше и больше вытеснять другие государственные расходы. Кроме того, станет сложнее снижать уровень госдолга, если, конечно, не произойдет чудесного восстановления темпов роста экономики. Однако с каждым годом из-за нынешней пенсионной политики это становится все менее вероятным.

Кто потратит средства лучше пенсионеров?

Это не просто вопрос нашего отношения к пожилым людям. Налоговые доходы, расходуемые на пенсионеров, можно было бы инвестировать в инфраструктуру, образование, научные исследования, оборону и в другие неотложные проекты, которые политики на словах поддерживают. Да, пенсионеры тратят деньги, которые они получают, поэтому это не бесполезные госрасходы, но эти средства можно было бы потратить лучше, стимулируя ускорение темпов роста экономики.

Развитые страны постепенно повышают пенсионный возраст, однако профсоюзы и группы пенсионеров активно выступают против любого повышения. Более того, в 2014 году правящая коалиция в Германии уступила давлению профсоюзов и снизила пенсионный возраст для некоторых групп работников физического труда – вопреки своим частым поучениям в адрес других стран еврозоны, что надо делать наоборот.

Нынешняя система сохраняется не только благодаря усилиям лоббистов, но и благодаря мифологии. Многие верят в то, что удерживание пожилых людей в составе рабочей силы ухудшает ситуацию с безработицей. Это не так. Эти убеждения экономисты называют «ошибкой фиксированного труда», то есть ошибочным представлением о том, что выход на пенсию освобождает рабочие места для более молодых людей, как будто количество рабочих мест навсегда зафиксировано. В реальности чем больше людей зарабатывают деньги, потребляют и платят налоги, тем выше темпы роста экономики. Повышение пенсионного возраста не крадет рабочие места, а создает их.

Я был модератором Мирового форума по вопросам демографии и старения населения, который проходил 29-31 августа в швейцарском Санкт-Галлене. собравшиеся пришли к ясному выводу: несмотря на то, что у нас появляется все больше данных и качественных знаний о будущих демографических тенденциях, наша согласованная реакция на эти тенденции остается крайне недостаточной.

Государственная политика является частью проблемы. Еще более крупным препятствием на пути разумной пенсионной реформы является поведение частных корпораций. В первую очередь структура корпоративных зарплат и продвижения по службе стимулирует ранний выход на пенсию: когда компаниям приходится сокращать издержки, они сначала увольняют  пожилых работников. Даже компании, которые занимаются обслуживанием «серебряного рынка» пожилых потребителей, до сих пор не начали активно внедрять более благосклонную к сотрудникам в возрасте трудовую политику.

Медленное восстановление экономики после финансового кризиса 2008 года затмило долгосрочную реальность, перед которой оказались развитые страны. Любая страна, вынужденная тратить миллиарды долларов на пенсионеров в течение десятилетий из-за своей государственной пенсионной политики, рискует стать банкротом или, в лучшем случае, оказаться в стагнации. Сегодня одной из самых срочных задач для правительств, компаний и частных лиц является пересмотр длительности и модели нашей трудовой жизни.

Билл Эммотт – бывший главный редактор журнала The Economist.

© Project Syndicate 1995–2016