Меня, как и мою коллегу Марианну Тарасенко, возмутила статья бывшего редактора журнала The Economist Билла Эммотта, который предлагает поднять пенсионный возраст – и ждать рая земного.
Николай Караев: принесем пенсионеров в жертву богу экономики? (3)
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Основная идея Эммотта состоит в том, что деньги, которые сегодня платят старикам, можно бы обернуть более прибыльно – с той прибыли в итоге и пенсионерам что-то перепадет. Понятно, что житель Эстонии реагирует на такие идеи с возмущением и страхом. И хотя намедни министр Цахкна объявил, что пенсионный возраст повышать не будут, впоследствии он же добавил, что в будущем оный возраст «как таковой исчезнет», что оптимизма все-таки не добавляет.
Зачем тебе пенсия, убыточный?
Есть чисто человеческие аргументы. Когда Эммотт пишет: «Это не просто вопрос нашего отношения к пожилым людям. Налоговые доходы, расходуемые на пенсионеров, можно было бы инвестировать в...» – и дальше перечисляет более выгодные области вложения средств, впечатление такое, что читаешь не слова живого человека, которого родила мама и у которого были бабушки-дедушки, а программную речь абсолютно бесчеловечного автомата.
Для такого что «пенсионеры», что «инфраструктура» – всего лишь абстрактные величины, которые можно сравнивать лишь по тому, сколько процентов прибыли принесут вложенные в них средства: фиговая отдача – не стоит и вкладываться.
А какая от пенсионеров отдача? Шерсть с них не сострижешь, верхом на них не поездишь, молока они не дадут, мяса тоже, и детей не родят. Разве только внуков помогают воспитать – кто не одинокий; но если есть у них внуки, должны быть и дети, вот пусть те и обеспечивают стариков всем необходимым. А кто одинокий – совсем неприбыльный, просто-таки убыточный старик, – так зачем ему вообще платить-то?..
Я утрирую, но не слишком. Я правда думаю, что люди с праволиберальной печатью на сердце разучиваются сострадать ближнему. Просто они стесняются писать об этом прямо. Но чуть завуалированно – вполне: «Это не просто вопрос нашего отношения к пожилым людям...» Да что ж за бред-то? Чего еще это вопрос, если не отношения к людям, всю жизнь работавшим за себя и за того парня и платившим налоги, на которые – в том числе – растили мальчика Билли Эммотта. Теперь они работать уже не могут – так, как раньше, а то и вообще, – а Билли вырос, получил либерально-экономическое образование, поработал редактором престижного журнала – и решил, что чем тратиться на пенсионеров, лучше деньги вбухать вон в дороги.
Пусть «старье» еще поработает. Лет до семидесяти. И налоги поплатит, и власть имущих бездельников покормит, чтобы те исправно обрабатывали своим праволиберальным фашизмом читательскую массу.
Это – чисто человеческий аспект, и его уже достаточно. Людей как вид отличает именно понимание того, что не всё правильное – выгодно. И наоборот. Человеческие – общечеловеческие, если хотите, а проще – моральные ценности часто абсурдны и не имеют смысла, если под смыслом понимать деньги. У Роджера Уотерса была на эту тему отличная песня «Абсолютный смысл» (Perfect Sense):
Разве вы не видите,
Что у всего есть абсолютный смысл,
Выраженный в долларах и центах,
Фунтах, шиллингах и пенсах?..
Давайте назовем вещи своими именами: люди, выражающие «абсолютный смысл» в деньгах и мыслящие (с их точки зрения) сугубо рационально, – моральные уроды. Увы, такое уродство – профессиональная болезнь экономистов. Экономика – наука (уж насколько она вообще наука – это я как дипломированный экономист знаю), которая всячески абстрагируется от людей и воспринимает их как некие, выражаясь профессионально, агрегированные сущности: Бизнес, Домохозяйства, Государство – но не Петя, Катя, Маша, Эдгар и Эндель.
Как на беду, рассуждения Эммотта не выдерживают никакой критики и с точки зрения экономики.
Рай наступит, но не для вас
Слово Эммотту: «Нынешняя система сохраняется не только благодаря усилиям лоббистов (вы много видели людей, которым пенсионеры платят, чтобы эти люди лоббировали их интересы? – Н.К.), но и благодаря мифологии. Многие верят в то, что удерживание пожилых людей в составе рабочей силы ухудшает ситуацию с безработицей. Это миф... о том, что выход на пенсию освобождает рабочие места для более молодых людей, как будто количество рабочих мест навсегда зафиксировано. В реальности чем больше людей зарабатывают деньги, потребляют и платят налоги, тем выше темпы роста экономики. Повышение пенсионного возраста не крадет рабочие места, а создает их».
Вот тут – стоп. Давайте рассуждать пусть как экономисты, но – здраво и логично. Мы повышаем пенсионный возраст, отдаем сэкономленные деньги... кому их отдать-то? Праволиберальные экономисты вмешательства государства в бизнес не приемлют, так что создавать рабочие места напрямую государство не может. Остается косвенное влияние: мы вложим средства в образование и инфраструктуру, чтобы бизнес лучше развивался. Дальше – не жизнь, а сказка: бизнес развивается-развивается, зарплаты повышаются, люди несут деньги в магазины, платят налоги, экономика растет, создаются новые рабочие места...
Да, в теории эта схема работает – но только если соблюдается множество неочевидных условий. Вот лишь некоторые:
– в условиях глобализации бизнес развивается стабильно, если не наступает очередной экономический кризис, когда банкротство какого-нибудь банка за океаном (банкротство непредсказуемое, случившееся по вине клерка, вложившего миллиарды чужих денег во фьючерсы) приведет к стагнации экономики повсюду, у нас в том числе, и – кранты экономике: никакого кратко- и даже среднесрочного роста;
– работодатели должны любить повышать зарплаты, чего у нас как-то не наблюдается, в том числе по причине отсутствия эффективных профоюзов (тут вам не Франция);
– люди должны нести средства не просто в магазины, а в магазины, торгующие отечественным товаром, иначе капитал уедет за границу, где и будет создавать рабочие места для тамошних старух и стариков;
– примерно то же с образованием: обученные за наши деньги выпускники должны оставаться работать в нашей стране, иначе мы обогатим отнятыми у наших пенсионеров средствами тех же финнов, шведов и бог знает кого еще (как и происходит сегодня в случае молодых врачей);
– налоги должны распределяться эффективно, а это, мягко говоря, совсем не тривиальная задача.
И даже если (!) эти условия каким-то чудом соблюдены, все равно эффект от роста экономики будет не моментален и не краткосрочен. Тут много нюансов, но любому ясно, что и в идеальных условиях должен пройти по крайней мере один финансовый год прежде, чем бизнесмены, подсчитав прибыли, решатся расширить производство. Это если речь о вложениях в инфраструктуру. От инвестиций в образование толк будет не через год, а через пять-десять лет самое раннее.
И все эти годы бывшие пенсионеры, у которых, напомню, отняли пенсии, чтобы росла экономика, будут что? Правильно. Безработными. И станут массово помирать от голода и холода. И только через много лет совсем другие люди получат от этого массового жертвоприношения, этой кровавой гекатомбы богу экономики, некий прибыток – образуется сколько-то там рабочих мест. Сколько – тоже большой вопрос. Ну а если случится новый кризис, никто не получит от повышения пенсионного возраста ни шиша.
Чтобы очерченная Эммоттом схема работала гарантированно, нужна экономика, в которой занятость близка к ста процентам, а спрос на рабочую силу превышает количество работоспособного населения. Тогда, да, повышаем пенсионный возраст до 70 лет – и армия стариков сразу всасывается рынком труда. Одна беда: в такой экономике повышать пенсионный возраст незачем. Сильная богатая экономика – нашей, эстонской, не чета – своих стариков уж как-то прокормит.
В сегодняшней Эстонии, которая не в состоянии выползти из-под обломков 2008 года, схема работать не будет. Кроме прочего, чтобы стариков брали на работу, они должны (а) уметь ее делать и (б) быть достаточно здоровыми. Условие (а) подразумевает систему переквалификации, но стариков переучивать куда труднее, чем молодых, у них и память не та, и реакция оставляет желать. Условие (б) подразумевает великолепную медицину и отлаженную систему здравоохранения. Тут комментарии, надеюсь, излишни.
Не все мы – кейнсианцы (а жаль!)
При всем том проблемы пенсионной системы Билл Эммотт не придумал – они есть и грозят катастрофой даже богатым европейским странам вроде Германии и Франции, не говоря об Эстонии. Просто решать ее бесчеловечно и глупо – нельзя. Особенно в Эстонии. Прав Эммотт и в том, что решать проблему пенсий изолированно не имеет смысла. Решение – это и правда экономический рост, но такой, чтобы собственно рост распределялся между всем населением, а не между горсткой богатеев.
В вопросе роста экономики, если коротко, есть два лагеря. Первый – сторонники «невидимой руки», ратующие за то, чтобы государство не вмешивалось в царство бизнеса, а просто создавало для него условия, – тогда бизнес обеспечит обществу процветание. Второй – сторонники вмешательства власти в бизнес в той или иной форме: от осторожного вмешательства лишь во время кризиса (кейнсианцы) до тотальной подмены бизнеса государством (социализм).
Где-то посередине, чуть ближе к кейнсианству, – скандинавская модель. Спешу заметить – довольно успешная. Успешных примеров государственного вмешательства разной степени тяжести в мире достаточно – но в Эстонии их предпочитают игнорировать со страстью, приличествующей совсем иным занятиям. Видимо, всему виной аллергия на слово «социализм». Даже если он шведский.
Остается кейнсианство, правоту которого доказала сама история: после большого шока экономика не возвращается сама собой к равновесному состоянию полной занятости. Экономике надо помочь, а сделать это может только государство – бизнесмены, говоря словами классика, берегут и копят свою копейку. В 1971 году президент Никсон заявил: «Все мы – кейнсианцы». По иронии судьбы именно при Никсоне, в начале 1970-х, Запад захлестнул кризис, после которого от кейнсианства отказались, так что последние сорок лет оно пребывало в опале – и опала эта в итоге породила, как считает ряд экономистов, великий и ужасный кризис 2008 года.
Идеологи нашей Партии реформ истин кейнсианства признавать не желают и экономикой управляют, ни во что не вмешиваясь. Типичный пример – налогообложение (достойное отдельной статьи). Так что если экономика ЭР и растет, то как-то не так: столь радующие Рыйваса оценки международных бюрократов вроде МВФ отчего-то не сказываются на той же стабильности пенсионной системы. Если экономика у нас так дивно хороша, отчего же мы в среднем так бедны, а наши пенсионеры – так нищи, и отчего будущее сулит лишь ухудшение ситуации? На этот вопрос власти предпочитают отвечать демагогически.
Краткий ответ прост: если бы власти активнее и умнее вмешивались в экономику, как это делается в Скандинавии, пенсионерам не пришлось бы так бояться завтрашнего дня. Но у праволиберально мыслящих людей ответ один, как у Билла Эммотта: повысим пенсионный возраст, отнимем у стариков пенсии! А дальше всё с божьей помощью уж как-нибудь сложится само.