Посол Молдовы: мы не хотим размежевания по национальному признаку

Вера Копти
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Виктор Гузун
Виктор Гузун Фото: Из частного архива

Мой собеседник – посол Республики Молдова в Эстонии Виктор Гузун. Это – молодой, хорошо образованный, доброжелательный  и улыбчивый человек, который становится серьезным и непреклонным, когда речь заходит о Приднестровье и о последнем, коммунистическом, правительстве его страны. Было решено говорить не о природе и молдавских винах-фруктах, а о вещах жестких, неудобных, но гораздо более важных. И, надеюсь, интересных нашим читателям.

- Вы считаете, что провозглашенная в 1990 году Приднестровская Молдавская республика  имеет право на существование?

– Нет. Все страны мира признали республику Молдова в ее границах, включающих Приднестровье. А 550 000 тамошних жителей – заложники одной маленькой группы людей, которые подпитываются тем, что на территории Приднестровья еще находитсявооружение 14-й российской армии. И там, в регионе села Колбасна есть огромное хранилище оружия и боеприпасов.

Согласно стамбульским соглашениям,вооружение должно быть выведено. Этот процесс было начался, но потом застопорился. И это вооружение служит серьезной поддержкой делу сепаратизма. Я не говорю о том, сколько было украдено. Из этого арсенала и была вооружена приднестровская армия. Я знаю об этом не понаслышке: когда в 1991 году началась война, я жил в Тирасполе и учился там в университете. Наше общежитие называлитогда островом национализма. Был и комендантский час, и  в общежитии стреляли из автоматов, для профилактики, как они говорили, и канонада быланочи напролет... В 5 утра студентов-молдаван  принудительно эвакуировали  в вагонах для скота... Нас вывезли на территорию Украины и там бросили.

В Приднестровье в одностороннем порядке поменяли международный телефонный код, у них другой формат мобильной связи: у нас GSM, у них – СDMA. Ни одна молдавская газета там не продается, и ни одиннаш телевизионный канал там не ловится. В каком страхе живут там люди... Они хотят, чтобы это закончилось как можно скорее, они говорят: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь, мы – заложники кучки авантюристов. Они ведут нас в небытие...» Там ничего не изменилось с 1991 года. Мы  же хотим, чтобы наша страна развивалась дальше. У нас есть четкий путь – евроинтеграция, а приднестровская проблема – этому большая  преграда. Мы хотели бы как можно скорее ее решить, чтобы всем народом добиваться одной цели.

- Как повлияли на развитие Молдовы годы, когда у власти были коммунисты?

– Восемь лет мы потеряли, а могли бы добиться намного большего... Страна развивается, когда в нее верят, когда она ведет четкую и понятную политику, а было – одна риторика в Москве, другая в Кишиневе, а третья в Брюсселе, а ведь на трех стульях усидеть невозможно. Власть, которая поделила людей на своих и чужих, не может быть успешной. Доходило до абсурда: если власть вступала в противоречие с профсоюзом, то просто создавался новый, ручной профсоюзи делался вид, что все в порядке. Если представители культуры были с чем-то несогласны, то создавались новые объединения художников, кинематографистов, которые были согласны... Это просто паранойя! То же самое было с масс-медиа... И с бизнесом.

Молдова – не гигант геополитики, мы – слишком маленькая страна и не можем себе позволить размежевания внутри по национальному признаку. Спрашивают, хотим ли мы соединиться с Румынией? Мы хотели бы  соединиться с Румынией так же, как с Эстонией, то есть в Европейском Союзе. Именно этим путем мы и идем. Мы не хотим перекраивания карты Европы. Мы хотим рыночной экономики и соблюдения прав человека, и этот путь необратим. Приднестровский регион – часть республики Молдова. И мы хотим, чтобы этот регион двигался с нами  в одном направлении.

Но в настоящее время, повторюсь, там 550 тысяч жителей, которые находятся в плену у пары десятков человек. У господина Смирнова, так называемого президента Приднестровья, есть два сына. Первый владеет почти всем бизнесом в регионе: торговля, заправки, телекоммуникации... Второй сын заведует таможней Приднестровья.  Вы считаете, что это нормально? Этот криминальный режим держит в плену часть нашего народа. Я имею в виду и русских, и украинцев тоже. Там только около 35% молдаван. Приднестровье – проблема всей Европы,  потому что это бомба замедленного действия всего в 100 км от границы Евросоюза. Надеюсь, что прошедший  в Вене 14-15 февраля первый раунд переговоров приведет к реальным изменениям в регионе.

- Как себя чувствуют русские в Молдове?

– У нас нет никаких проблем  ни с русским языком обучения, ни с русскими школами, ни с русским образованием в университетах. Официальные документы переводятся на русский язык. Конечно, у нас тоже есть государственный язык. Для меня не проблема говорить по-русски, но я хочу, чтобы жители моей страны понимали государственный язык, потому что на нем говорит 80%  населения. Многие высокопоставленные чиновники не знают молдавского языка, и в парламенте могут себе позволить говорить по-русски, но я думаю, что это, в первую очередь, их этическая проблема. Русских в Молдове 5,7%. И тем не менее,между нашими народами стараются вбить клин. Но я считаю, чтолюди, которые только и делают, что клинья вбивают, преследуютсвои корыстные цели, которые не имеют ничего общего с движением Молдовы вперед.

Комментарии
Copy
Наверх