КОММЕНТАРИЙ: За все этим все же стоит война в Сирии

Поминальные свечи в аэропорту Сочи-Адлер после падения самолета Ту-154. Фото: MAKSIM ŠEMETOV/REUTERS/Scanpix

Многие комментаторы в России, рано начав подводить итоги уходящего года, успели отметить, что в отличие от Запада Россия этот год все же сумела пережить без больших потрясений и трагедий. Теперь всего за десять дней произошли сразу несколько ЧП: метаноловая трагедия в Иркутстке, убийство посла России в Анкаре и авиакатастрофа на Черном море.

Если для иркутской метаноловой трагедии (по состоянию на вчерашний день количество жертв выросло до 76 и с большой долей вероятности увеличится еще) есть четкая социальная причина, то за убийством посла России в Турции Андрея Карлова (в последний раз российский посол становился жертвой нападения в 1927 году в Варшаве) и за падением самолета Министерства обороны России с 92 пассажирами на борту просматривается явный политический подтекст.

Все равно какой окажется конкретная причина авиакатастрофы, произошедшей в воскресенье рано утром, фоном останется гражданская война в Сирии и участие в ней России. Если бы российские военные не участвовали в сирийской войне, у Ансамбля песни и пляски имени Александрова и других погибших не было бы причины туда лететь.

Хор должен был выступить на российской военной базе в Сирии перед солдатами, журналисты должны были это осветить, а очень известный и любимый в России доктор Лиза должна была доставить в местную больницу лекарства.

(Известный хор имени Александрова, в высоком художественном уровне которого нет сомнений, летом этого года должен был выступить и в Таллинне, но Министерство обороны Эстонии не дало на это разрешения, поскольку военное сотрудничество между Россией и Эстонией приостановлено. Официально все певцы хора являются военнослужащими. Погибший вместе со всеми дирижер Валерий Халилов, например, имел звание генерал-майора).

До сих пор Россия могла, в принципе, хорошо контролировать свои военные потери в Сирии: на месте российские военные находятся уже больше года, а официальные потери в боевых действиях и связанных с ними происшествиях составляют всего 24 человека. Может быть, Россия скрывает часть своих потерь, но можно предположить, что их не намного больше.

В любом случае, невоенные потери России в сирийской войне намного больше. Больше всего жертв оказалось в октябре прошлого года, когда над Синаем террористы взорвали пассажирский самолет с российскими туристами, в результате чего погибли 224 человека. Теперь погибли посол и 92 человека в самолете Министерства обороны.

Все вновь указывает на то, что большие страны могут сколь угодно хорошо учитывать свои военные риски, а благодаря современным системам вооружения и правильно выбранным стратегиям даже контролировать своим потери (что Россия делала весьма успешно), но очень сложно, если вообще возможно, контролировать невоенные потери, которыми сопровождается участие в любом конфликте. Особенно сложно это в конфликте с религиозным подтекстом.

Есть классическое утверждение, что ввязаться в войну проще, чем выйти из нее. Кажется, что Россия уже упустила правильное для этого время.

С другой стороны, теперь Кремлю не остается ничего иного – и это очень логично, поскольку так поступила бы любая власть в мире, как использовать трагические события в своих интересах.

Кремль этому учить не нужно. Он, безусловно, умеет предложить своим гражданам простые и конкретные решения и объяснения. То, что обычные люди не могут разглядеть связь между причинами и последствиями, не является какой-то особенностью России. Все это мы прекрасно видели во всем мире.

Вчера российская газета RBK Daily написала, что Кремль задался целью достичь на президентских выборах 2018 года 70-процентной явки и 70-процентной поддержки кандидата Кремля (читай, Владимир Путина). Речь идет об амбициозной цели, поскольку такой явки на общегосударственных выборах в России не было никогда (особенно, если учесть маленькую активность на парламентских выборах в этом году), а сам Путин лишь однажды, в 2004 году, получил больше 70 процентов голосов – 71,9 процента.

Для стороннего наблюдателя все это может звучать парадоксально, но катастрофы с такой политической окраской – другое дело, если бы случилась техногенная или социальная катастрофа – скорее помогают Кремлю достигать своих целей.