«Викинг»: молодой человек без царя в голове, но с хорошими задатками

Данила Козловский в роли князя Владимира. Фото: Кадр из фильма.

В России «Викинг» демонстрируется в двух вариантах: 12+ и 18+. Наши прокатчики приобрели более мягкий вариант, у нас он идет под кодом MS12. Pешили пощадить нервы зрителя, а заодно сделать кассу: ведь основную аудиторию подобного рубилова-мочилова составляют подростки.

Создатели фильма – все та же компания, что делала «Адмиралъ». Режиссер Андрей Кравчук, оператор Игорь Гринякин, продюсер Анатолий Максимов. К последнему присоединился самодержец телевизионного Первого канала Константин Эрнст, и это значит, что помимо 12+ и 18+ ожидается телесериал. То же было с «Адмиралом». Эти ребята, раз напав на золотую жилу, разрабатывают ее до конца. Что ж, флаг им в руки. Опыт учит, что в сериальном варианте сюжет становится несколько вразумительнее. Примеры тому - «АдмиралЪ» и «Утомленные солнцем-2» Никиты Михалкова; «Викинга», кстати снимала михалковская студия «Три Тэ».

«Викинг» - блокбастер из жизни Великого князя Киевского Владимира. Того самого, который в языческой молодости был братоубийцей, клятвопреступником и многоженцем, но осознал свои ошибки, крестился сам и крестил Русь, ступил на праведный путь и в прошлом году удостоился памятника в центре Москвы. Довольно нелепого: воина и государя в этой статуе не видно; скорее – Дед Мороз, только вместо мешка с подарками или новогодней елки он держит непропорционально большой крест.

Почему «Викинг»? Это остается на совести авторов. Слово это на Руси не употреблялось. Выходцев из Скандинавии, князей из рода Рюрика и пришедших с ними воинов, издавна звали варягами. Отец Владимира Святослав был чистокровным варягом (его отец, дед Владимира, – тот самый незадачливый Игорь/Ингвар, который повел себя с древлянами не по понятиям, за что был зверски убит; мать, она же бабка Владимира, – гениальная правительница Ольга/Хелга; она приняла христианство и могла бы резко двинуть Русь по пути прогресса, если бы не беззаветно храбрый, но склонный к авантюрам Святослав, который остался язычником до мозга костей и думал о воинской славе, но не о государстве).

Сам Владимир - варяг только наполовину: его мать Малуша - плененная Святославом хазарка знатного рода; Ольга сделала ее своей милостивицей, то есть раздатчицей милостыни от лица Великой княгини – из этого можно предположить, что Малуша по настоянию Ольги была крещена. Святослав признал Владимира законным сыном; талантливый подросток в 11 лет был послан отцом княжить в Новгороде; его наставником и телохранителем стал Добрыня, брат Малуши, дядя юного князя.

Но в фильме даже словом не упомянут Добрыня - между прочим, прототип одного из самых обаятельных былинных героев. Наставником Владимира авторы сделали варяга, воеводу Свенельда, который в «Повести временных лет» назван  приближенным Святослава и его старшего сына Ярополка, а в фильме служит сначала второму сыну Святослава Олегу («потому что он такой же бешеный, как его отец», - говорит Свенельд), а после его гибели переходит к юному Владимиру, исподволь убеждая его отомстить за Олега.

Хотели – как в «Игре престолов», получилось, как всегда

Андрей Кравчук и его сценаристы Андрей Рубанов и Виктор Смирнов не только не скрывали, что собираются снять нечто грандиозное, типа  «наш ответ «Игре престолов», но и повторяли это при каждом удобном случае. «Викинг» снимался то ли шесть, то ли все восемь лет, так что трудно упрекнуть авторов в том, что они заранее хотели выпустить картину к открытию памятника князю Владимиру. Прочие аллюзии тоже маловероятны. Боевой клич Владимира: «На Киев!», его же осада крымского города Корсуни, а также то, что жестокая и фанатичная жрица Перуна (Лидия Копина) удивительно похожа на Надежду Савченко – не отсылки к сегодняшнему дню, а некоторое (не очень старательное) намерение привязать фильм к исторической правде.

Зато совершенно ясно, что «Повесть временных лет» авторы бегло перелистали, запомнив только наиболее значительные имена, а вот «Игру престолов» смотрели долго и жадно впитывали.

Данила Козловский в роли Владимира загримирован так, что малость напоминает Джона Сноу, к тому же он, как и самый привлекательный герой сериала по романам Джорджа Мартина, - бастард. И так же комплексует по этому поводу. Все малоприятные персонажи «Викинга» постоянно напоминают Владимиру, что он… это слово звучит невнятно, то ли студийная звукозапись подкачала, то ли актерам неловко было его произносить. Кажется, «высевок». Вообще-то средний слог должен звучать иначе, но с некоторых пор ненормативная лексика в российском кино и телевидении под запретом. Ну а Владимир обижается и за себя не отвечает.

Эпизод Red Wedding («Красная, то есть кровавая свадьба») Кравчук со товарищи явно смотрели по нескольку раз и на ус мотали. Во всяком случае взятие Полоцка с последующим изнасилованием надменной Рогнеды (Александра Бортнич) на глазах ее родителей и убиением оных (в варианте 12+ самые жуткие детали опущены), а также вероломное убийство киевского князя Ярополка (Александр Устюгов), который пришел договариваться с младшим братом, а вместо этого был «в сенях поднят за пазухи мечами» - явно вдохновлены лучшим в мире телесериалом. На большом экране смотрится даже эффектнее.

Беда лишь в том, что Мартин обещал убить всех героев, которых мы успели полюбить, и пока что держит слово, так что гибель Роба Старка вызывала смешанный с беспомощностью гнев и понимание того, что в жизни (средневековой жестокой жизни, смодерированной Мартином) хеппи-энды – редкое исключение, а не правило, а здесь убивают тех персонажей, которые стоят на пути героя, они появляются в кадре для того, чтобы через несколько минут погибнуть. Мы просто констатируем: да, времечко было кровавое, но что поделаешь – десятый век, мрачное Средневековье.

Да и то, что Владимир – бастард, на Руси десятого века значило куда меньше, чем в Винтерфелле, где по земному исчислению шел, самое раннее, век пятнадцатый – с некоторыми более поздними вкраплениями. У Святослава было несколько жен, Владимира он признал одним из законных сыновей, третьим – по времени рождения – в очереди на киевский престол, и нечего по этому поводу комплексовать.

Историческому Владимиру оскорбление на этой почве было нанесено однажды: все той же явно плохо воспитанной Рогнедой (в фильме она все время ходит простоволосая; понятно, Александра Бортнич – шикарная блондинка, но княжне, а впоследствии княгине, так ходить не пристало). Когда Владимир сватался к ней, Рогнеда ответила: «Не хочу разути робичича (сына рабыни), но Ярополка хочу!». Владимир пошел войной на Полоцк, убил князя Рогволода и всю его семью, а Рогнеду сделал своей женой. Странно тогда ухаживали за девушками!

Все войны начинаются из-за женщин

В фильме Владимир приходит в Полоцк, чтобы договориться с Рогволодом о союзе против Киева и скрепить союз династическим браком. Рогнеда с городской стены произносит свою историческую фразу, после чего обидчивый Владимир по наущению Свенельда (Максим Суханов) приказывает своим викингам штурмовать город.

В его дружине есть один берсерк, того, как водится, перед боем поят настойкой из мухоморов, которая, как считали древние, приводит бойца в состояние неудержимой ярости и делает его напобедимым, а по Виктору Пелевину (см. «Generation П.») расширяет сознание. Владимиру тоже дают глотнуть этого зелья, его сознание расширяется настолько, что он перестает владеть собой и совершает описанные выше безобразия. И некому было сказать ему: «Не пей, княже, козлом станешь!»

Став киевским князем, Владимир то ли берет в жены, то ли в наложницы, то ли просто крепко уважает (в целомудренной версии на этот счет прямых указаний нет) вдову Ярополка, гречанку – и, следовательно, христианку – Ирину (Светлана Ходченкова). Если Рогнеда потворствует самым кровожадным инстинктам князя, то Ирина старается вывести его к добру, к свету, учит (правда, без особого успеха) любви к ближним и т.д. Позже нехороший человек Варяжко (Игорь Петренко), влюбленный в Ирину, силой увозит ее в Корсунь (по-гречески Херсонес). Узнав об этом, Владимир принимает предложение греческих послов идти на Корсунь (так как она взбунтовалась и отложилась от императора), хотя за несколько минут экранного времени считал это невозможным: ромеи сильны, город окружен каменными стенами, взять его невозможно.

Таким образом, самые судьбоносные решения князь принимает из-за женщин. В Рогнеде его пленяет необузданность, не знающая предела: однажды неистовая  ревнивая красавица, только что сообщившая, что ждет сына, пытается – в разгар страстного совокупления – убить Владимира, чтобы потом убить себя и после смерти навек воссоединиться с ним… очевидно, в Валгалле. Логики в этом нет, но авторы фильма, вероятно, считают, что логику средневекового человека нам не понять – и поэтому время от времени заставляют своих героев совершать бессмысленные поступки. Например, Ярополк, узнав, что Владимир с дружиной подходит к Киеву, покидает город и уходит в степь, вместо того, чтобы затвориться за городскими стенами. Самоубийственная игра в поддавки, иначе не скажешь!

Итак, герой мечется между двумя женщинами. Вам это ничего не напоминает? Ну, конечно же, «Адмиралъ»!

Лучше бы они доверились исторической традиции!

Тот же авторский коллектив сделал адмирала Александра Колчака хроническим неврастеником, который не пытается управлять ходом событий, а следует за ним.  Владимир в исполнении Данилы Козловского находится в аналогичном положении.

Козловский – прекрасный артист. Но чтобы убедиться в этом, надо видеть его в спектаклях Льва Додина. В «Коварстве и любви» (Фердинанд) , в «Короле Лире» (Эдгар), в «Вишневом саде» (Лопахин). Кинематограф – как это часто бывает – просто использует его харизматичность, обаяние и фактуру. («Экипаж», «Одиночка», «Легенда №17»). Он способен спасти фильм, поставленный по совершенно бездарной книге «Духless», но это лишь подтверждение того, что не кинематограф что-то дает Козловскому, а Козловский – кинематографу. Брутальности, необходимой для роли князя Владимира, в Козловском нет – да и авторы фильма не видят брутальности в своем герое.

Всякий раз, когда творятся особо выдающиеся злодеяния, Владимира то нет на месте, то это делается по инициативе его приближенных, желающих угодить князю, то  ситуация не оставляет ему иного выхода. Он как Деточкин – конечно, виноват, но, конечно же, и не виноват. Что потом авторы подчеркнут жирной чертой.

Действует исключительно импульсивно, под воздействием настроения. Не думает хотя бы на ход вперед (хотя правитель, лишенный этой способности, на троне долго не продержится. Захотел – и взял Полоцк с Рогнедой впридачу. Прочла Ирина на серебряном браслете, который он носит, имя «Анна», объяснила ему, что по-гречески это означает «благодать» и что такое благодать – ее слова запали ему в душу настолько, что, когда ромеи среди прочих даров поднесли ему золотое блюдо с изображением императоров Василия и Константина и их сестры Анны, так сразу же потребовал, чтобы Анну отдали ему в жены (не успев разобраться с Рогнедой и Ириной!).

Полководческого таланта в нем не видно. Выигрывает он битвы исключительно потому, что ему везет как некрещеному. В битве с печенегами у стен Корсуни Владимир находит нетривиальное решение: спускает на врагов свои ладьи, которые ранее были вытащены на сушу и поставлены на холм. Можете себе представить, во что превратились бы ладьи?

Понятно, откуда у этих кадров ноги растут. Авторы фильма вспомнили про поход вещего Олега на Царьград (когда князь собрался щиты прибивать на ворота). Ромеи перегородили вход в гавань цепями. «Тогда повелел Олег своим воинам сделать колёса и поставить на колёса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу» («Повесть временных лет»). Но то было гениальным решением, а спуск с горы – без колес, на днищах  - мягко говоря, не самым умным. Тем более, что история об этом не упоминает.

Русь – пока еще языческая. Фото: Кадр из фильма.

Ответственность, лежащую на правителе, Владимир осознает только в Корсуни, вступив в храм и поразившись его величием. Священнику Анастасу он признается в своих грехах, кается, взяв на себя вину в  убийствах  Рогволода, Ярополка и многих других. Убийствах, совершенных как бы не его руками но во имя него. Сцена раскаяния получилась донельзя слащавой, а крещение Руси – народным праздников с массовым заплывом по Днепру, причем русичи, до сих пор ходившие в каком-то замаранном рванье, надели  чистейшие белые рубахи (которые, надо думать,  хранили специально для таково события).

Между тем и Русь была в конце X века не такой отсталой и «немытой Россией», как в фильме, и войско Великого князя представляло собой грозную силу, и Владимир был иным. Хуже, чем герой Данилы Козловского, но в известном смысле и лучше.

Какая-то грамотность на Руси существовала и до крещения. Упоминаемые в летописях «черты и резы» (вероятно, что-то вроде скандинавских рунических письмен). Без этого управлять государством просто немыслимо. Княжеские дружины были годны сражаться не только в междоусобицах и против кочевников, но и против куда более сильного врага. Варяги, профессиональные воины, при Святославе оттяпали для своего князя кусок Болгарии и на равных бились с лучшей в мире византийской армией. После корсунской экспедиции 6000 дружинников Владимира поступили на службу к императорам ромеев, составив «варяжскую гвардию». Следовательно, для Владимира потеря 6000 бойцов не была невосполнимой.

Реальный Владимир был братоубийцей, клятвопреступником и прелюбодеем. Согласно летописи, в каждой из трех своих резиденций он держал наложниц - где 200, где 300. Разумеется, это миф, заимствование из Библии, где сказано, что царь Соломон имел 300 жен и 700 наложниц. Экономика древней Руси такого количества нахлебниц элементарно не потянула бы, да и Владимиру при таком гареме не оставалось бы времени на осмысленную общественно-политическую деятельность.

Нравственный облик князя восторгов не вызывает. Впрочем, таким и должен был быть средневековый правитель. Жестоким, беспощадным – и очень умным. Сыновья Владимира и Анны Борис и Глеб воспитывались матерью в христианских добродетелях – и очень скоро были убиты (впоследствии канонизированы как великомученики).

Владимир огнем и мечом объединил Русь – и огнем и мечом крестил очень многих непокорных своих поданных, которые не желали принимать новую религию. Но каждый его поступок имел глубокий смысл. Особенно – крещение. 28-летний на тот момент князь понимал, что Русь находится в сфере интересов Византии, и чтобы надменные ромеи уважали Русь и относились к ее князю как к серьезному правителю, нужно принять крещение. Иначе тебя будут считать варваром, с которым можно обращаться, как вздумается. А женитьба на принцессе Анне окончательно уравнивала киевского архонта  с василевсами Македонской династии, Василием и Константином. Не случайно Владимир, крестившись, принял христианское имя Василий – царственный.

В Руси того времени был заложен колоссальный потенциал, и Владимир – умом ли, звериной ли своей интуицией – чувствовал это. И уж конечно, вряд ли походил на того молодого человека без царя в голове, но с хорошими задатками, каким он изображен в «Викинге».

Всего через полвека после крещения Русь стала европейской империей с разветвленными международными связями. Здание возвел Ярослав Мудрый, но фундамент заложил Владимир. Дочери Ярослава стали женами европейских королей: Елизавета – норвежца Харальда Сурового, Анастасия – венгра Андраша Первого, Анна – французского короля Генриха Первого. Внук Ярослава - Владимир Мономах был женат на дочери последнего англосаксонского короля Гарольда Годвинсона Гиде.

К сожалению, авторы «Викинга» пошли по пути наименьшего сопротивления – превратили историю в красиво снятый экшн с заметными мелодраматическими мотивами. В качестве оправдания они поставили эпиграфом к фильму афоризм Мао Цзедуна: "История – это симптом. Диагноз – это мы".

Почему-то вспоминается консилиум врачей у постели Буратино. Один ставит диагноз «пациент скорее мертв, чем жив», другой – «пациент скорее жив, чем мертв». Это же можно сказать и о фильме.