В защиту Евгения Криштафовича

Николай Караев. Фото: архив автора

Есть своя злая ирония в том, что Криштафовича исключили из партии, именующей себя Свободной. Свобода свободой, как бы говорит нам эта Свободная партия, а критиковать нас нашим членам нельзя, пишет журналист Николай Караев.

Эстония, как известно, страна одноклассников и даже хуже. А уж если работаешь в местной журналистике, у тебя поневоле устанавливаются отношения разной степени интимности с массой народа, причем как в положительном, так и в не очень положительном смысле. Возьмем, например, Николая Караева, то есть меня, и Евгения Криштафовича. Видит бог, у нас с Евгением было всякое: от открытой перебранки в его блоге, когда Евгений назвал меня «питающимся объедками с посольского стола горе-пиарщиком из местных русских газет», до вполне нормального спора в студии Postimees. Первое было очень давно, второе – совсем недавно. Люди меняются. И это, пожалуй, хорошо.

Вряд ли стоит даже упоминать о том, что в плане политических взглядов мы с Криштафовичем расходимся – хотя, как выяснилось в ходе беседы в студии, уже не столь радикально: Евгений высказался за нулевой вариант гражданства, что было, признаться, полной неожиданностью для всех присутствовавших. «Это было бы мудрым и зрелым шагом навстречу русскоязычному меньшинству. Сегодня нет никаких предпосылок, чтобы опасаться негативного политического влияния от этого шага», – продолжил наш гость. А потом добавил шутливо: «Слушайте, да меня выгонят скоро из партии за предложения раздавать гражданство всем. Неужели вы думаете, что бывший “Исамаалийт” всем захочет дать эстонские паспорта?»

Не знаю, была в этой шутке доля правды или нет – и связано ли исключение Криштафовича из Свободной партии (того самого бывшего «Исамаалийта», точнее, его немалой части во главе с Андресом Херкелем, отколовшейся от IRL) с проблемой безгражданства. Предполагаю, что не очень: налицо внутрипартийная борьба, в которой идеология всегда играет роль служанки более материальных, «щупабельных» интересов. Равно нерелевантно и то обстоятельство, что Криштафович, как ни крутите, местный русский, пусть и тусующийся много лет в компании людей, которые к местным русским настроены не очень-то лояльно.

Собственно, политические взгляды и национальность Евгения не играют тут никакой роли. Есть своя злая ирония в том, что Криштафовича исключили (формально за нарушение устава, судя по косвенным признакам – за невосторженный образ мысли и попытку встать на пути куда более мощных политических асфальтоукладчиков) из партии, именующей себя Свободной. Свобода свободой, как бы говорит нам эта Свободная партия, а критиковать нас нашим членам нельзя.

Можно понять, когда корпоративные интересы соблюдаются в бизнес-корпорации, включая даже и СМИ. Куда сложнее дело обстоит с политическими партиями. В любом случае выглядит эта история настолько нехорошо, что впору вспомнить слова, приписываемые Вольтеру: «Я не согласен с вашими взглядами, но готов умереть за ваше право их высказывать». Вольтер этого, как известно, не говорил (он, наоборот, очень хотел «раздавить гадину», имея в виду католическую церковь), крылатые слова ему приписали спустя много лет после смерти, но что уж: принцип «надо защищать и тех, с кем вы не согласны» видится мне весьма подходящим для журналиста.

Евгений сравнивает свое исключение из партии с депортацией, а бывших уже сопартийцев – с «Единой Россией»; сравнения сильные, но это право жертвы. Исключение из партии – ход и правда не слишком-то демократический. Чтобы соблюсти внешние приличия, Свободная партия могла бы хоть подождать до выборов председателя, чтобы доказать, что Криштафовичу на этих выборах ничего не светит. Исключать кандидата в председатели партии перед выборами – значит расписываться в бессилии доказать правоту демократическими методами. Демократия мы или где?