Можно ли спасти Евросоюз от разрушения?

Здание Европейского центробанка в Франкфурте. Фото: John Walton/PA Wire/PA Images

Сегодня, 60 лет назад, был подписан так называемый Римский договор (вступил в силу 1 января 1958 года), благодаря которому возникло основание  для создания Европейского экономического сообщества, из которого вырос нынешний Европейский союз. Евроинтеграции постоянно сопутствуют сучки и задоринки, в ритме: два шага вперед, один – назад, но до последнего года ее можно было считать вполне успешным проектом. Продолжающееся расширение и углубление интеграции на 60 лет обеспечило Европу миром, а также небывалой силой и благополучием. Можно спорить о том, каким образом Европейский союз этого добивался, но фантазией это точно не является, и недооценивать это не стоит. 

Теперь перед Европейским союзом стоит крупнейший в истории, можно сказать, экзистенциальный кризис. О развале союза или о том, что он окажется в тупике, говорили всегда, но лучше всего это можно было бы выразить, перефразируя Марка Твена: слухи о смерти Европейского союза преувеличены и преждевременно. Теперь так уже не скажешь.

На прошлой неделе премьер-министр Тереза Мэй, вероятнее всего, теперь уже официально запустила процесс выхода Великобритании из Европейского союза. Речь идет о первом случае, когда какая-то страна-член выходит из союза, до сих пор они только присоединялись. Трудно предсказать, каким образом точно проходят переговоры, но этот развод точно будет болезненным для обеих сторон. Возможно, в итоге результат окажется и полезным для всех. Британцы смогут лучше справиться самостоятельно. В глубине души они никогда не считали себя на 100 процентов европейцами и всегда одним глазом поглядывали через Атлантику и на свои колонии в других частях мира. Также и континентальная Европа в теории с легкой душой может двигаться дальше по пути углубления интеграции, поскольку Великобритания с самого начала была своеобразным американским Троянским конем в союзе, целью которого было препятствовать дальнейшему укреплению Европы. Вспомним, что именно по этой причине президент Франции Шарль де Голль в свое время был категорически против присоединения Великобритании.

Европейский союз бухтит не только по поводу пролива Ла Манш. Я, конечно, не считаю вероятным, что Мари ле Пен станет президентом Франции на предстоящих выборах, но тема и рост популярности других евроскептиков на континенте дает понять, что в Европе не все в порядке. Очень не все в порядке.

Низкие экономические показатели сейчас имеют все страны-члены, и признаков улучшения ситуации пока не видно. Кризис беженцев во многих местах разрушает социальные связи в обществах, и, в худшем случае, может привести к серьезным столкновениям между коренными европейцами и мигрантами. А в самом худшем случае и к гражданской войне. Дипломатия в отношениях с Турцией необратимо превращается в словесную дуэль. Вернее президент Раджеп Эрдоган оскорбляет европейцев, особенно голландцев и немцев, называя их фашистами, и угрожает захватить Европу за счет высокой рождаемости турок и других мусульман. Поддержание хороших отношений с Россией, благодаря событиям на Украине и экономическим санкциям, заслуживает больше, чем простого одобрения. Президент США Дональд Трамп относится к Европе надменно и угрожает ей прекратить обеспечение безопасности в рамках НАТО, требуя, чтобы европейцы взяли на себя больше обязанностей (на что у большей половины нет ни желания, ни средств).

Одним словом, дела с ЕС обстоят именно так. Не секрет, что многие, очень многие по примеру британцев хотят сбежать, как крысы с тонущего корабля.

По моей оценке, развал Европейского союза не является адекватным решением. Рискованно! Поскольку, хотя часть проблем Европы обусловлены ложью и местами слабой политикой Брюсселя, возможно, и в сути всего интеграционного проекта, но корни большинства европейских проблем намного глубже, и ликвидация союза их не решит.

Снизится ли приток мигрантов с Ближнего Востока и из Африки, если союза не будет? Конечно, нет. Смогут ли европейские страны в одиночку справиться с этим вызовом? Навряд ли. Некоторые страны (например, Эстония) в ближайшей перспективе, конечно, смогут, но в длительной – явно нет. Смогли бы страны-члены улучшить свои экономики без общей европейской валюты и гениальных указаний Брюсселя? Кто-то, возможно, смог бы, но еще раз – корни экономических проблем Европы намного глубже, и исходят из все ужесточающейся конкуренции с другими странами мира, привычки европейцев к «хорошей жизни», и связанных с этим больших социальных расходов. Могут ли страны Европы в одиночку обеспечить свою безопасность (как внешнюю, так и внутреннюю), и улучшить отношения с Москвой и Анкарой? С последней – точно нет. Кто-то, возможно, сможет договориться с Москвой, но еще раз, в длительной перспективе лучше налаживать отношения с общего согласия и общими силами.

Европейский союз, конечно, слаб и находится в беде, но по одиночке страны-члены, скорее всего, будут еще более слабыми и окажутся в еще более бедственном положении. В то же время, ясно, что в прежнем виде дальше идти нельзя. Решение проблем со стороны европейской элиты традиционно – по-прежнему углублять интеграцию, то есть собрать еще больше власти в Брюсселе. Это идея с сомнительной ценностью по двум причинам. Во-первых, европейские народы с этим не согласны. Сила власти или натиск с хитростью лишь увеличат евроскептицизм. Во-вторых, вопрос не в том, где будет сконцентрирована власть, а в том, как она действует. Я не слышал и не прочел ни одной хорошей идеи о том, как реально улучшить ситуацию в Европе.

К сожалению, и я не могу предложить никакого чудодейственного рецепта. Для начала можно было бы просто продумать, что такой вообще Евросоюз и каковы его цели?

Когда европейскую интеграцию запускали, то главной целью было обеспечение мира на разделенном надвое после мировой войны континенте через страны-члены, и, прежде всего, через веками конкурирующих и враждовавших Германию и Францию, их примирение через тесное движение в одном направлении. Кроме того, предполагалось, что общее экономическое пространство поможет экономическому развитию и политический союз, говоря в унисон, даст возможность лучше справляться в мировой политике.

Первая цель достигнута. Война между странами-членам исключена. Сегодняшней безопасности Европы, прежде всего, угрожает терроризм и обусловленная массовой внутренней миграцией социальная нестабильность. В глобализирующейся мировой экономике нет больше пользы от общего регионального рынка, во всяком случае, ее недостаточно, чтобы обеспечить конкурентоспособность. Говорить в унисон, несмотря на трудности, Европа все же может, но ее голос не слышно за пределами, а одних только разговоров мало. Нужен более жесткий инструмент – сила. А ее у союза нет.

Одним из основных обстоятельств слабости Европейского союза является то, что речь идет о своеобразном здании, которое построено на основании трех разных проектов. Одни видят в Евросоюзе международную региональную организацию, где право на принятие решение принадлежит и должно оставаться в руках правительств стран-членов. Другие с самого начала хотели постепенно двигаться в сторону федерации. Напряжение между сторонниками этих двух взглядов явное и неисправимое.

Третье направление требует более подробного объяснения. Речь идет о видение (или амбициях), поддерживающем написанное еще во время Второй Мировой войны рымынско-британским политическим ученым Дэвидом Митрани в статье „A working Peace System“, где очерчивают  интеграционную теорию функционалистов. Просто и коротко функциалисты разделяют политику на две сферы: высокая политика (high politics) и низкая политика (low politics). Первая означает обычную политическую борьбу, которая игра при нулевой сумме, неизбежно очень успешная и ведет на международной арене до самой войны. А вторая занимается решением разных функциональных и технических проблем. Например, строительство автомобильных и железных дорог, развитие образования и здравоохранения и так далее. Каких-то прямых конфликтов и войн в данной области нет. Во всяком случае, они не фатальны. В реальной жизни обе политики переплетаются, но острое различие есть и в определенном смысле их можно развести. По предложению Митраи, в международных отношениях нужно снизить долю высокой политики и увеличить сотрудничество в области низкой политики. Плотное функциональное сотрудничество между странами сделает и высокую политику более спокойной. Вместо харизматичных лидеров, вроде Наполена и Гитлера, будут появляться бюро- и технократы. Они, конечно, может быть, скучные, но безопасные.

Функционалистическая парадигма очень сильно повлияла на евроинтеграцию. Данное направление в институциях союза четче всех внедряет комиссия со своей армией бюро- и технократов. Совет, напротив, прежде всего, внедряет модель межправительственного сотрудничества и парламент федеральной ориентации.

Сам по себе функционализм – интересная парадигма, но с ней связаны две проблемы. Во-первых, именно брюссельские бюрократы является теми, кто в глазах европейцев олицетворяют собой (и не только евроскептиков) все самое плохое, что связано с союзом. Кроме того, обычно бюрократия не особо порядочна, поскольку занимается продуцированием работы для самой себя. Во-вторых, и это постепенно становится самой важной проблемой, есть функционализм с явно либерально-идеологической ориентацией, который хотел бы установить мир во всем мире и создать дружеско-счастливую жизнь для всех народов.

Но с этими мечтами дела обстоят плохо. Страны мира, особенно, конечно, большие страны, все жестче стоят на страже своих интересов. Большой брат Европейского союза – Соединенные штаты Америки – все так же не особо заинтересован в том, чтобы позаботиться о младшем брате.

Либеральный мировой порядок трещит по всем швам. Евросоюз был и есть, а правильнее будет сказать, по-прежнему, пытается оставаться ее общей важной частью. С другой стороны, именно эта международная система, гарантией которой были США, позволила европейцам заниматься интересными и всячески спокойными, гуманистскими интеграционными проектами. США больше не может и не хочет обеспечивать мировой порядок.

Таким образом, европейцам нужно учиться справляться с жестокой реальной политикой в мире. Для этого есть три возможности. Во-первых, позволить развалить Европейский союз. Как я уже сказал, по моей оценке, странам-членам поодиночке справляться будет сложнее, чем вместе. Вторая возможность – создать Соединенные штаты Европы, у центрального правительства которых было бы достаточно власти и силы, чтобы отстаивать интересы объединения. Но, по крайней мере, сейчас такое дело не имеет особой популярности среди европейцев. Если это предпримут – а некоторые силы это обязательно предпримут – то результатом, предположительно, будет усугубление тенденций, которые можно сравнить с центрифугой.

А третьим путем, могло бы быть хотя бы частичное изменение либерально-иделистического направления в нынешнем союзе. С одной стороны, это означало бы восстановление права принятия решений в национальных государствах по важным для них вопросам и сокращение бюрократии Брюсселя. Больше всего европейцев напрягают именно регуляции и указания, бесконечным потоком идущие из Брюсселя, которые не учитывают местных особенностей и тормозят процессы, происходящие в обществе и экономике. С другой стороны, это дало бы союзу возможность сконцентрироваться  на важных для него темах – целостности Европы и отстаивании интересов стран-членов. Это полностью парадигма реальной политики. Если Европа этого не сможет, то союз развалится.