/nginx/o/2016/12/19/6188509t1h8d84.jpg)
Понятие «дух Сталина» имеет вполне конкретное материальное наполнение: наведение порядка в стране; победа в войне с Германией; построение мощного индустриального государства в короткие сроки; выход в международных отношениях на уровень, когда нас боятся; словом – тоска по сильной руке, пишет журналист Вячеслав Иванов.
Недавно российская негосударственная исследовательская организация Левада-центр опубликовала итоги очередного опроса о популярности политиков. В список вошли как ныне действующие лидеры, так и фигуры из недавнего прошлого. Как выяснилось, россияне все лучше относятся к Генсеку ВКП(б) Иосифу Сталину.
При этом обращает на себя внимание отсутствие сколько-нибудь заметной реакции на данную публикацию: ни победных выкриков со стороны поклонников «отца народов», ни особого огорчения в стане их непримиримых противников. Да и вообще дискуссии на тему «Сталин и теперь живее всех живых» давно лишились инфернальной остроты, которая была им присуща в перестроечные времена.
Складывается даже впечатление, что в российском обществе наконец-то начала формироваться атмосфера, определяемая загадочными иноземными понятиями «плюрализм» и «толерантность». Тема сама по себе перестала быть безнадежно конфронтационной, что уже радует. В то же время отношение к сталинизму по-прежнему играет роль некоего водораздела мнений по вопросу государственного строительства. Но и тут происходят любопытные сдвиги в массовом сознании.
Зря не забетонировали?
В опросном листе, предлагавшемся социологами, содержался вопрос «Согласны ли вы со следующими суждениями?» и предлагались два варианта ответа: «Сталин – жестокий тиран» и «Сталин – мудрый руководитель». Согласными с первой формулировкой оказались 62 процента опрошенных. Но и со второй – не намного меньше: 57 процентов. То есть минимум 19 процентов вполне допускают, что жестокий тиран может быть одновременно и мудрым руководителем.
Возникновение двуглавого монстра под названием «мудрый тиран» по-своему показательно. (Не зря государственный герб России – двуглавый орел.) Имеется сильный соблазн объяснить этот дуализм раздвоением общественного сознания, но такая оценка по сути ничего не даст для понимания самого феномена, который, ей же богу, заслуживает более серьезного анализа.
...В одной из дискуссий об отношении к сталинизму, которыми изобиловали первые годы перестройки, была затронута тема перезахоронения в 1961 году тела Сталина из Мавзолея в могилу у кремлевской стены. К сожалению, не помню имен участников той дискуссии, повторю лишь, что в те времена таких дискуссий было немерено, так что запомнить все было физически невозможно. Но один короткий диалог застрял в памяти.
Начался он с того, что кто-то из присутствующих сообщил любопытную деталь. Якобы в ЦК КПСС дискутировался такой вопрос: не залить ли могилу, после установки в ней гроба с телом вождя, жидким бетоном полностью – чтобы уж, так сказать, наверняка... Но Хрущев решил, что достаточно накрыть могилу бетонными блоками. В ответ на это сообщение другой участник дискуссии в ажитации воскликнул: «И зря не забетонировали! Может, тогда дух Сталина не возродился бы, как это происходит сегодня». Попахивает мистикой, согласитесь.
Между тем понятие «дух Сталина» не несет в себе никакого мистического оттенка, а имеет вполне конкретное материальное наполнение. Это ставшие уже хрестоматийными наведение порядка в стране; победа в войне с Германией; построение мощного индустриального государства в короткие сроки; выход в международных отношениях на уровень, когда нас боятся; словом – тоска по сильной руке.
А вот жить при Сталине...
Все перечисленные аргументы с вариациями приводили участники опроса, которые в целом позитивно оценивают роль Сталина в истории СССР. Однако и здесь не обошлось без метаморфоз.
В январе 2017 года с «восхищением», «уважением» и «симпатией» к Сталину относились 46 процентов опрошенной аудитории – против 37 процентов в марте 2016-го. В то же время 60 процентов «не хотели бы жить и работать при таком руководителе». Причем это число почти наполовину состоит из тех, кто в принципе одобряет деятельность вождя и учителя...
Комментирует заместитель директора Левада-центра Алексей Гражданкин: «Сталин, по мнению россиян, был подходящей фигурой для руководства страной во время войны, в критическое время, когда требовалась жесткая рука. И сейчас он более подходящая фигура. Но жить в такие времена россияне бы не хотели бы».
Так что, на мой взгляд, не стоит излишне драматизировать рост популярности Иосифа Виссарионовича. Тем более что всплеск любви отчасти компенсируется и увеличением числа тех, кто относится к вождю всех времен и народов «с отвращением», «со страхом», «с ненавистью» и «с неприязнью» (21 процент в 2017 году против 17 процентов в 2016-м).
Сопоставив все изложенные факты, можно прийти к выводу, что на наших глазах происходит достаточно естественный, хотя во многом и противоречивый процесс оформления устойчивого мифа о Сталине и сталинизме как явлении, необходимом и достаточном для стабилизации всех сторон жизни общества. Не зарождение (миф о Сталине – победителе, вожде и отце всех народов, возник еще при его жизни), а именно окончательное формирование, возведение в степень национальной идеи.
Наполеон, Чингисхан и другие
Всякая национальная идея зиждется на определенной системе мифов; всякий миф нуждается в герое – либо персонаже эпоса, либо, лучше, историческом лице, неизбежно обретающем со временем былинные черты. Формирование мифологической системы – процесс стихийный, развивающийся по мере возникновения спроса, и потому с трудом поддающийся объяснению. И Россия здесь отнюдь не исключение.
Так было во Франции с Наполеоном, который из «корсиканского чудовища» превратился в национального героя, а его прах в саркофаге из малинового кварцита покоится в Пантеоне парижского Дома инвалидов. И это – несмотря на то, что «маленький капрал» предал породившую его Великую Французскую революцию, возродив монархию в еще более жестком виде, чем она была до этого, и стал императором французов, положив начало новой династии. Писатель Дмитрий Быков вообще считает, что Наполеон «сломал хребет нации». Но на сегодняшнее отношение к нему во Франции это совсем не влияет. Как и то обстоятельство, что в 1812 году император позорно бежал из России, бросив свою гвардию и разбитую армию на произвол судьбы. Мифы не нуждаются ни в логических умопостроениях для своего объяснения, ни в каких-либо оправданиях.
Китайцы гордятся Мао Цзэдуном, который уничтожил десятки миллионов сограждан, объявив при этом, что половина человечества должна погибнуть в атомном аду, чтобы вторая половина могла спокойно благоденствовать. Монголы поклоняются Чингисхану, огнем и мечом покорившему половину Азии и половину Европы; в степи под Улан-Батором воздвигнут видный за десятки километров посвященный ему монумент – циклопических размеров конная статуя.
Чем дальше в глубь веков уходит личность тирана, тем больше у нее шансов «очиститься» от всяческих обвинений: да, его методы были жестокими, но зато какие при нем достигнуты высоты!
«История злопамятнее народа!»
Лучше всего об этом сказано у Карамзина, писавшего про Ивана Грозного: «Добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало на Судебнике и напоминало приобретение трех царств могольских: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только Грозным (...), так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну. История злопамятнее народа!»
...Исследователи заметили, что рост симпатий к Сталину совпадает во времени с периодами обострения экономической и/или политической обстановки в стране. Так было на стыке тысячелетий (сам по себе миллениум, вызывающий психологический дискомфорт; плюс смена лидера, всегда сопровождающаяся тревожными ожиданиями; плюс общая неустойчивость в экономике и социальной сфере). Затем в 2008 году (мировой финансово-экономический кризис, неизбежно затронувший Россию). Следующий этап – двухлетний период заметного роста с апофеозом в марте 2014-го («крымнаш» плюс западные санкции).
И вот – сегодняшний день, когда, казалось бы, никаких внешних поводов нет, но теперь уже сам скачок сталинистских настроений служит индикатором, сигнализирующим о неблагополучии в обществе. При этом эксперты отмечают, что восстановление относительно спокойной и благополучной обстановки в стране вызывает ощутимое падение интереса к данной теме. Так что нет смысла придавать особое значение очередному всплеску тоски по сильной руке: минует кризис, и все вернется на круги своя. Факты существуют отдельно, а мифы – сами по себе.