«Время первых»: космическая одиссея-1965 в кандалах

Евгений Миронов вместо Алексея Леонова выходит в открытый космос. Фото: Кадр из фильма

«Время первых» - тот редкий и радостный случай, когда ты смотришь российский фильм, полностью погружаясь в происходящее на экране. 

И хотя знаешь, что полет корабля «Восход-2» завершился относительно благополучной посадкой где-то на Урале, в 30 км от города Березники и что командир корабля Павел Беляев и первый человек, вышедший в открытый космос Алексей Леонов, остались живы и были триумфально встречены дома, тебя не покидает страх за космонавтов, которые постоянно оказывались в нештатных ситуациях (всего таких ситуаций насчитали семь!). И когда они преодолевают очередную смертельную опасность – сначала в космосе, а потом на земле, в 30-градусный мороз, когда их долго не могли найти, всякий раз вздыхаешь с глубоким облегчением.

Создатели картины тоже несколько раз попадали в нештатные ситуации. Начал снимать режиссер Юрий Быков (самая известная его работа «Елки-1914»), потом его отстранили и в режиссерское кресло посадили Дмитрия Киселева (тоже «елочник», а еще постановщик нелепой, мягко говоря, «Черной молнии; начинал же он со съемок рекламы пива).  Но так как продюсер фильма – Тимур Бекмамбетов, который при всех «но» отлично умеет делать экшн и саспенс, остается только предположить, что Бекмамбетов, привыкший в Голливуде, что определяющую роль играет не режиссер, а продюсер, все и сделал. Или почти всё.

А тем, что мы смотрим (или не смотрим: это я о тех, кто снобистски поливает в анонимных комментариях в инете всё российское кино) «Время первых», мы в очень большой степени обязаны Евгению Миронову, который буквально бредил этой темой. Он-то и убедил Бекмамбетова продюсировать картину о выходе человека в космос и сам сыграл Алексея Леонова. Блестяще сыграл. Как и Константин Хабенский в роли Павла Беляева.

Подвиг – это героическое преодоление последствий чужого разгильдяйства

«Позвоночник» картины – отношения этих двух очень непростых и очень разных характеров. Леонов – человек, отметающий все, что может стать на пути к цели, абсолютно бесстрашный и в то же время не герой-супермен, а человек из плоти и крови. Беляев – опытнее, рациональнее; его терзают сомнения, что после травмы ноги, полученной при неудачном прыжке с парашютом, в космос его уже не выпустят. Они как бы дополняют друг друга: для Леонова-Миронова не существует слова «нельзя»;  Беляев-Хабенский знает, что можно, а что нельзя, но, взвешивая все обстоятельства, ищет способ превратить «нельзя» в «можно... но с неясными шансами на успех».

Третий герой картины – генеральный конструктор космических кораблей Сергей Павлович Королев (Владимир Ильин).

Всех трех объединяет воля, стремление к цели и то, что они – живые люди, противопоставленные бездушной государственной машине, хотя и работающие на нее. 

Только не надо: вынужденные работать. Для этих трех космос – осуществление вечной мечты человечества оторваться от земли и подняться к звездам, великая цель, ради которой они живут. Для государства – первенство в гонке вооружений с американцами, стремление опередить извечного противника любой ценой.

Подвиг в картине – это преодоление не только себя и равнодушного космического пространства, но и преодоление последствий всеобщего разгильдяйства, пофигизма и пр.

Уинстон Черчилль как-то сказал: «Русские только и занимаются тем, что создают себе непреодолимые препятствия, которые потом героически преодолевают». Уточним: создают препятствия одни, а преодолевают – совсем другие люди.

В прологе фильма летчик-истребитель Алексей Леонов попадает в катастрофическую ситуацию: на его «Миг-17» загорелся двигатель. Пожар можно предотвратить, выключив двигатель, но девять шансов из десяти на то, что снова он не запустится. С земли дают команду катапультироваться, но катапульта не срабатывает: механик забыл снять с рычага предохранительную чеку. Леонову удается запустить двигатель и посадить самолет. И успеть отодрать чеку – чтобы спасти механика. На вопрос: «Что ты доложишь командованию?»  пилот отвечает: «Что старался спасти ценную советскую технику». (Совершенно чкаловский ответ!).

«Восход-2» был отправлен в космос со множеством недоделок. Потому что требовалось опередить американцев! Тестовый беспилотный корабль взорвался при старте. Во время монтажа корабля получил смертельный удар током электрик. Уже в полете Леонов, выйдя в открытый космос, долго не мог вернуться: скафандр раздуло и космонавт не помещался в шлюз. (Эти кадры приобретают характер символа: космонавт, соединенный с кораблем фалом, напоминает новорожденного, которого пока еще удерживает материнская пуповина. Есть в картине и другие символы: ночное небо, мальчик, бегущий в густой ржи; звезды сверху и огни светлячков внизу. Детство Леонова, с малых лет плененного небом).

..Вышла из строя система контроля за содержанием кислорода в корабле. Началась неуправляемая подача кислорода, смертельно опасная. Чтобы ее прекратить, нужно отсоединить желтый провод... Уже засыпающие от переизбытка кислорода герои совершают это...

Уж сколько раз ситуация с перерезанием провода возникала в боевиках. И мы точно знали, что за  секунду до того, как сработает какая-нибудь гадость и всем наступит полярный пушной зверь, герой найдет, какой именно проводок перерезать – и все закончится к всеобщему удовлетворению. А здесь, твердо зная, что Беляев и Леонов не погибнут, мы волнуемся и чувствуем, словно на краю гибели – мы сами.

Потому что авторы картины сумели заставить зрителей полюбить героев и на время сеанса как бы отождествить себя с ними.

Герои и государство

«Время первых» привлекает еще и тем, что авторов не заботили вероятные упреки в невосторженном образе мыслей как сказал бы незабываемый дон Рэба.

Они не скрывают, а, напротив, подчеркивают бесчеловечность государственной машины, ради славы которой и затеян полет.

Выходит из строя система автоматической посадки. Надо сажать корабль вручную. Но наблюдающий за полетом генерал опасается, что «Восход-2» сядет на территории какой-то из стран НАТО. Или в Китае (с ним тогда у СССР были очень натянутые отношения). Королев хочет дать разрешение на ручную посадку, генерал удерживает его. Престиж страны и пресловутая военно-государственная тайна важнее двух человеческих жизней.

Радиолюбитель с Дальнего Востока ловит морзянку: Леонов с места посадки подает сигналы единственной уцелевшей рацией. Радиолюбитель готов немедленно позвонить и сообщить об этом, но жена не дает: мол, тебя посадят... Решается звонить он только через несколько часов ... (Сравним с историей, случившейся за 40 лет до того: советский радиолюбитель поймал сигналы терпящей бедствие экспедиции Нобиле и немедленно доложил об этом. За 40 лет народ изменился не к лучшему).

В фильме есть потрясающая сцена. Леонов, узнав, что неудобный скафандр уже не переделать, заверяет главного конструктора: «Да мы и в кандалах полетим». Королев отвечает: «Русский человек привык летать в кандалах, а без них потеряет равновесие и разобьется к чертям собачьим».

Нет, что вы, это отнюдь не намек на события 1988-2017 годов. Это просто горькие размышления гениального ученого, который сам не один год провел в сталинских лагерях.

Картина почти полностью свободна от напыщенного пафоса, которым грешат слишком многие российские картины о недавнем прошлом. Герои абсолютно естественны.

...Лес. Нечеловеческий холод. Они пытаются согреться у костра, но силы оставляют их. «Сколько у тебя было боевых вылетов?» - спрашивает Леонов у Беляева, успевшего совсем юным летчиком принять участие в войне с Японией..  «Один, - отвечает Беляев. – Нас, молодых, в воздух почти не выпускали...»  А Леонов признается, что выбирая между летным училищем и художественным пошел в летное, потому что там стипендия намного больше. И еще потому, что космонавт может быть художником, а вот художник не мог бы летать в космос...

Авторы картины сумели передать нам и восхищение безграничным человеческим мужеством, и понимание, что они были всего лишь фигурами на шахматной доске холодной войны. Только в обычных шахматах фигуры – неодушевленные. А тут как раз у каждого из трех главных героев есть душа, а у тех, кому кажется, что они управляют миром, души нет. Не было и не будет.