П.И. Филимонов. Каур Кендер как зеркало эстонской демократии

П.И. Филимонов. Фото: Алар Мадиссон / архив автора

Даже самый противный, даже самый плохой текст – не повод судить писателя. Судить писателя, как и любого другого гражданина, можно только за реально совершенное им преступление. Иначе конец всему, считает писатель П.И. Филимонов, комментируя оправдание судом Каура Кендера, которого судили за создание детской порнографии – текст под названием «Untitled 12».

Я как-то уже высказывался на эту тему в «Sirp», ближе к началу, как сейчас стало модным говорить, хайпа, и удивительным образом мнение мое не поменялось.

Я читал текст, о котором идет речь. Я сделал над собой усилие и прочитал этот текст целиком. Мне показалось, что текст написан именно с целью провокации. Провокации довольно топорной, довольно примитивной и непонятно зачем нужной.

Нет ничего проще, чем спровоцировать общество на какую-нибудь, чаще всего понятную и предсказуемую реакцию, затронув в художественной форме табуированную в данном обществе тему. Так было, так есть и, видимо, так будет. Я не знаю, зачем это нужно делать.

Ну, то есть, я предполагаю, что делается это для привлечения внимания к собственной персоне, для набора необходимого количества пиар-пунктов в игре «Скандально знаменитый писатель» – и так далее. Возможно, человеку, затевающему эту изъезженную за историю литературы историю, просто не нравится спокойно жить, просто хочется хипеша, ну бывают такие люди, которым не сидится на месте спокойно.

Съел что-нибудь, выпил что-нибудь, поредактировал газету «Sirp» примерно неделю – и что, снова в укрытие? Нет уж, танцевать, так королевну, воровать так миллиард. Видели ночь, как говорится, гуляли всю ночь до утра.

Удивительным образом отношение к Кауру Кендеру среди эстонских деятелей культуры и их русских коллег существенно разнится. Значительное количество представителей так называемой русской интеллигенции чуть ли не возводит его на щит, чуть ли не всерьез присоединяются к лозунгам Нигилиста ФМ сотоварищи по поводу потенциального президентства испытуемого. Сложно сказать, чем это вызвано.

Возможно, русская часть нашего общества просто не слишком хорошо знакома с историей болезни, а возможно, в ней (русской части) безостановочно играет известная песня «По линованной бумаге напиши, но поперек». Любой бунт, самый бессмысленный и беспощадный, всегда этой самой русской части был дорог и мил. Младоанархизм, всеобщий безоговорочный лигалайз (который я тоже грешным делом поддерживаю), вот это всё.

Поведение пациента как нельзя лучше отвечает чаяниям мятущейся русской души. Человек что-то отжигает, с непонятными, как мне кажется, порой для себя самого целями, но это же и не важно. Важна движуха, важно показать этому государству, «чопочём», пусть знают. «Эгегей!» – и с криками бежать за новой бутылкой. Как он им вставил, а? Вот дает мужик. Наш человек!

Более спокойно наблюдающие картину представители уже так называемой эстонской интеллектуальной элиты задаются какими-то другими вопросами, поднимают какие-то другие исторические факты, рассматривают рентгеновские снимки пациента на свет, падающий несколько с другой стороны. Потому и реакция у них в целом на гуляние всю ночь до утра немного отличается. Иногда прямо в противоположную сторону.

Дак а с кем же я, спросите вы, с кем я, мастер культуры? Говорю вам, я читал текст. Текст этот читать неприятно. Противно прямо читать. До физического отвращения. И как-то не просматривается в этом тексте никаких вторых, третьих и четвертых смыслов, которые могли бы его вывернуть наизнанку и представить вовсе как обличающий эпоху и общество документ, как способ очиститься и предстать теми людьми, которыми нас задумывали изначально те, кто вообще об этом задумывался. Кроме того, с моей личной субъективной точки зрения, текст плохо написан.

И во многом именно поэтому я очень рад, что Каура Кендера оправдали. Даже самый противный, даже самый плохой текст – не повод судить писателя. Судить писателя, как и любого другого гражданина, можно только за реально совершенное им преступление. И никак не за его описание. Иначе конец. Не только демократии и свободе слова. Вообще всему.

Дни, когда обнародуются такие решения суда, обнадеживают. Не все еще прогнило в датском королевстве. Можно дергаться дальше.