Рейн Вейдеманн: думать, что эстонское общество не принимает русских, – предубеждение

Рейн Вейдеманн. Фото: Stanislav Moškov

Для журналистов он в первую очередь общественный деятель, которого охотно цитируют новостные порталы. Но нарвские читатели знают его и как автора романа «Вечный университет» и сборника новелл «Аркадская ночь»: это выяснилось на встрече с Рейном Вейдеманном в Нарвской центральной библиотеке, состоявшейся в рамках проекта «Эстонские писатели – в Нарву», пишет «Виру Проспект».

Обе книги недавно переведены на русский язык поэтессой и переводчиком Мариной Тервонен. «Хотел бы вас поблагодарить в первую очередь за книгу „Вечный университет“, которую стоило бы прочитать всем, кто хочет понять нашу современную жизнь в Эстонии», - сказал на встрече один из читателей.

Каждая книга – как последняя

Вейдеманн поступил в Тартуский университет в 1969 году, после 3,5 лет службы в Советской армии («Оттуда мой русский», - поясняет он). Насколько герой «Вечного университета» близок самому автору? Процентов на 60-70, отвечает он. А вот трогательная новелла «Бетти» из сборника «Аркадские ночи» - о собаке, вместе с хозяином стоявшей в Балтийской цепочке, – стопроцентная история из жизни писателя.

Правда, Вейдеманн подчеркнул, что предпочитает называть себя не писателем, а литератором, поскольку больше всего сил он посвятил именно литературной деятельности, написав в общей сложности 2600 рецензий и критических статей. При этом критики как таковой он избегает.

«Если произведение мне не нравится, я предпочитаю молчать о нем. Но есть произведения, которые, на мой взгляд, важны для читателя и в то же время нуждаются в литературно-исторической экспозиции», - рассказал Вейдеманн. По его мнению, это особенно важно сейчас, когда среднестатистический человек проводит 3,5 часа в день перед телевизором, и времени на чтение уже не остается.

«У меня много контактов с культурными деятелями как в Финляндии, так и в России, и могу сказать, что у них происходит примерно то же самое», - рассказал Вейдеманн. - Сегодня – новые звезды, их авторитет зависит от того, сколько раз их покажут по телевизору. Ныть не буду по этому поводу – видимо, это новая реальность, к которой мы должны привыкать».

«И эта новая реальность заставляет писателя чувствовать, что у него есть миссия, поскольку именно благодаря литературе обновляется и развивается язык. Писатели, которые чувствуют ответственность за духовное развитие общества, должны писать каждое новое произведение, как последнее», - добавил он.

Прочти Толстого, чтобы стать мужчиной

«Если не будет читателя, мы можем потерять свой язык, и поэтому очень важно, чтобы разные произведения были переведены на другие языки: с русского, финского, английского – на эстонский, и наоборот, поскольку через переводы расширяется понимание других культур и в то же время сохраняется и обогащается родной язык», - считает писатель.

Вейдеманн признался, что сочувствует библиотекарям и учителям литературы, перед которыми стоит нелегкая задача вырастить новое поколение читателей. Как мотивировать молодежь читать классику, ведь для многих это самое ненавистное занятие?

«Лев Толстой был переведен на эстонский язык в конце 1950-х, мне было тогда лет 13. На меня очень повлияли слова отчима. „Рейн, ты хочешь стать мужчиной?“ Кто же  не хочет? И тогда он сказал: „Если не прочитаешь „Войну и мир“ Толстого – ты не станешь мужчиной“. Я начал читать: вся первая страница – французский язык и подстрочник, и я подумал: неужели вся классическая литература – такая? Не слишком много понял, но все равно прочел роман, потому что очень хотел стать мужчиной. Я думаю, это неплохая мотивация», - с улыбкой вспоминает Вейдеманн об одном из первых своих соприкосновений с русской классикой.

Думая о нелегкой доле учителей-словесников, Вейдеманн написал «Канон: 101 произведение эстонской литературы». Эта книга переиздавалась трижды - видимо, учителя пользуются ею. «Канон» также переведен на русский язык.

«Мечтаю о русской диаспоре»

В заключение встречи Рейн Вейдеманн согласился дать интервью специально для «Виру Проспекта».

- Вы один из немногих общественных деятелей, много лет последовательно выступающийх за то, чтобы эстонское государство гораздо больше внимания уделяло русскоязычной общине и ее интересам. Почему вы это делаете?

- Ни у Эстонии, ни у других государств, которые называют себя национальными, до сих пор не было такого опыта: почти одна треть народа Эстонии является русскоязычной. Как нам вести себя в такой ситуации? Наше государство создано для сохранения эстонского языка и культуры, это утверждается в преамбуле Конституции. Но из этого не следует вывод, что эстонцы являются титульным народом.

Я много времени уделяю развитию эстонского языка и эстонской культуры. Но если я чту свой идентитет и свою культуру, то не могу не признать, что человек может иметь другой язык, другую культуру, другую ментальность и жить в Эстонии, потому что его привела сюда судьба. Я должен признать его право на свой собственный духовный, ментальный мир.

Мы должны признать, что происхождение и культурные связи с Россией, Украиной, Белоруссией входят в идентитет значительной части нашего общества.

Чего я жду? Конечно, человеческая жизнь слишком коротка, чтобы предвидеть будущее русскоязычной общины. Видимо, часть ее просто ассимилируется, как это произошло с представителями других национальностей, попавших сюда в прошлые исторические периоды.

Но чего мне действительно хотелось бы – возникновения русской диаспоры, хотя мои коллеги относятся к такой возможности скептически. Поэтому я поддерживаю Радио 4 и ETV+, которые формируют новый идентитет: «Мы – эстонские русские, мы можем общаться с вами на эстонском языке». Эстонские русские так же, как причудские староверы или сету, - часть эстонского общества, и я буду всегда подчеркивать это.

- Мне кажется, русские не слишком верят, что их действительно признают частью эстонского общества. Это одна из причин, по которой многие даже не пробуют учить эстонский язык. Во всяком случае, не раз приходилось слышать: «Как бы хорошо русский человек ни выучил эстонский язык, эстонское общество все равно не примет его, потому что оно слишком закрытое». Это действительно так?

- Это, скорее, психологическое дистанцирование, эстонцу требуется большее психологическое пространство, чем, например, русскому, и это часто интерпретируют как замкнутость. В истории Эстонии очень важную роль играли русские, среди героев Эстонии много русских. Много русских среди моих друзей, еще со студенческих времен, и я никогда не ощущал, что к ним относятся как-то иначе.

Думать, что эстонское общество не принимает в себя русских, владеющих эстонским языком, – это, скорее, предубеждение. Нет, принимает. Думаю, что новое поколение русских может делать карьеру наравне с эстонцами, и чем дальше, тем будет лучше.

- В этом году исполнилось десять лет с момента печальных для всех нас событий, связанных с переносом Бронзового солдата…

- И из-за которых я получил кличку «красный профессор»: я подписал открытое письмо к правительству, предвидел все это… И до сих пор считаю, что это – страшнейшая ошибка, которую совершило наше правительство.

Мы уже обо всем договорились, был очень простой общественный договор: уже после проведения 9 Мая, в конце мая перевнести весь комплекс туда, где он сейчас находится, но торжественно и с соответствующими почестями. Нас поддержало в этом и православное духовенство, и сам патриарх Алексий, которого мы с супругой очень хорошо знали.

- В письме к эстонскому правительству, которое 12 эстонских ученых, и вы в том числе, подписали накануне переноса Бронзового солдата, были такие замечательные слова: «Вопрос в самих эстонцах: как мы себя утверждаем – через маргинализацию или через понимание другой стороны?». Но это ведь зеркальная фраза: то же самое могли бы о себе сказать и русские. И если брать молодых русских, мне кажется, что они себя утверждают именно через понимание другой стороны. Вы согласны с этим?

- Они относятся к государству так же, как молодые эстонцы – для них это само собой разумеющийся фактор, среда. Но связывать себя с этим обществом не хотят: они получают образование и едут на Запад. Это относится не только к молодым русским, но и к эстонцам. Мы потеряли уже 40 тысяч человек, и это серьезная проблема для всего общества в целом.