IRL надеется вернуть своих сторонников

Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Хелир-Валдор Сеэдер верит в потенциал своей партии IRL.
Хелир-Валдор Сеэдер верит в потенциал своей партии IRL. Фото: Liis Treimann

Процесс переплетения (интеграции) в Эстонии застопорился, считает председатель партии Isamaa ja Res Publica (IRL) Хелир-Валдор Сеэдер. Он убежден, что и в преимущественно русских самоуправлениях можно найти избирателей, с националистическими взглядами. 

- Сейчас общественность взволнована судебным процессом над Эдгаром Сависааром. Как вы на это смотрите?

- Мне даже сложно описать эти эмоции. С одной стороны, это же хорошо, если наше общество очищается и различные злоупотребления и преступления становятся предметом судебных разбирательств.

С другой стороны, если подумать о том, сколько таких дел, возникает определенное разочарование. И если подумать, что речь идет и о так называемых героях нашего времени – что можно сказать об Эдгаре Сависааре – то, в свою очередь, можно задуматься, что объективным взглядом на все общественно-политические события можно смотреть лишь в исторической перспективе. Когда все это минет и этих людей уже не будет среди нас. Я считаю, что и тому, что сейчас происходит в политике и в судах, мы сможем дать оценку, может быть, лет через 20.   

- В последние годы были разоблачены несколько крупных случаев коррупции. Как вам кажется, эстонское общество более коррумпировано, чем нам хотелось бы думать?

- Я считаю, что каждый человек относится к коррупции по-своему. Конечно, эстонское общество по сравнению с нашими ближайшими соседями не настолько коррумпировано. Однако по своему уровню коррупции мы является средней европейской страной и народом. Разочарование у людей возникает тогда, когда есть большие иллюзии. Те, кто считал, что мы являемся свободной от коррупции страной, и видят, что происходит сейчас, конечно, крайне разочарованы.

А те, кто понимает, что в любом обществе есть коррупция и с ней нужно постоянно бороться, не будут разочарованы, они воспринимают это как реальную часть общества, которой нужно противостоять. Конечно, не нужно думать, что коррупция является проблемой только в политике и в общественном секторе. Я считаю, что она проходит как через частный сектор, так и через общественный.

- Почему IRL поменял своих министров почти накануне начала председательства Эстонии в совете ЕС?

- Это просто совпадение по времени. У нас сейчас просто не было выбора. Съезд IRL прошел 13 мая, и после этого нужно было претворять в жизнь те обещания, которые я дал партии.

В широком смысле были два больших обещания и цели. Во-первых, наша политика должна стать конкретнее, убедительнее, четче и понятнее, а также мы должны больше самоутверждаться как в коалиции, так и в обществе. Это относится и к пересмотру налогового пакета вместе с партнерами по коалиции. А, во-вторых, я буду больше привлекать однопартийцев к деятельности партии и выведу формирование политики на более широкую площадку.

Поэтому произошли и изменения в составе правительства. Это было бы непонятно и неразумно, если бы я получил мандат в мае и сказал, что обещанные изменения произойдут через семь-восемь месяцев. Это заставило бы партию и правительство беспокоиться о том, кого, как и почему будут менять.

Выбор нужно было сделать сразу. Я думаю, что новые министры смогут достойно провести это председательство.

- В то же время говорят, что роль министра финансов самая сложная. До начала председательства у Тоомаса Тынисте есть всего несколько недель. Вы уверены, что кандидат достаточно знает язык и у него хватит знаний?

- Мне кажется, что не нужно слишком драматизировать эту тему председательства. Для нас, как для маленькой страны, естественно, важно, чтобы мы смогли его достойно провести. Я уверен, что Эстония не настолько слаба, что если заменить трех-четырех министров, то это оставит слишком глубокий след. Административная устойчивость у нас, конечно, есть.

Мы видели, что в разных странах председательство выпадает на разное время. В некоторых проходят внеочередные выборы, в некоторых меняются правительства и так далее. И у нас пройдут очередные местные выборы, которые мы же не можем не провести. Это, конечно, повлияет на политический ландшафт.

- Как новые министры по сравнению с прежними могут лучше помочь представить ценности и перемены в IRL, которые вы обещали?

- Уходящие министры по-прежнему остаются в политике. Такая у нас договоренность и так это стало происходить с первых же дней.

Сийм Кийслер постоянно находился в активной политике, и это отличает его от двух других министров. У Тоомаса Тынисте и Юри Луйка есть прежний многолетний политический опыт, но оба в последние годы находились в стороне от активной политики. Теперь они вернулись и в них обоих есть определенная свежесть. Они могли понаблюдать за политикой со стороны. Конечно, их дополнительная ценность в энергии и свежести взгляда.

- Каковы ваши договоренности с Юри Луйком – увидим ли мы его кандидатуру на выборах?

- Мы не планируем жизнь человека на последующие 10-20 лет. Но у нас есть договоренность, что если Юри Луйк заступает на пост министра, то он углубляется в большую политику. Это означает, что партийная политика формируется советом и силой, а также он должен быть готов участвовать в выборах.

- Пару месяцев назад председатель Свободной партии Артур Тальвик сказал, что их мировоззрение - это свободный консерватизм а-ля Вальдур Микита. Консерватизм какого известного человека является мировоззрением IRL?

- Я считаю, что наше мировоззрение настолько масштабное, что его нельзя сравнить ни с каким человеком.

- Каково же оно?

- Оно националистическое, что записано и в нашем уставе. Это не означает, что национализм должен быть чем-то закрытым, ориентированным на себя, как это часто пытаются представить. И консерватизм не означает строгой приверженности к старому. Наше мировоззрение развивается точно так же, как другие мировоззрения и общества. Мы идем в ногу с обществом.

Национал-консерватизм означает, что для нас крайне важны тот опыт и знания, которые достались обществу от предков. История, семейные ценности, свободное предпринимательство, вклад в экономику – это те ценности, которые очень важны для нас, и я не использовал бы для нашего мировоззрения ни одного эпитета.

- Вы сказали, что нужно шагать в ногу с обществом и со временем. Что вы думаете о решении Таллиннского окружного суда о гомосексуальных парах, вокруг которого EKRE поднял столько шума?

- Мировоззрение мое и моей партии по этим вопросам хорошо известно. Я не вижу надобности узаконивать наряду с институтом брака похожие на браки или дополняющие их параллельные институты. Брак – это союз между мужчиной и женщиной, который определен законом. Все другие формы сосуществования возможны и разрешены, но для этого не нужно создавать отдельный закон.

Общество не нужно излишне регулировать. Для меня было удивительным, что либералы пошли тем путем, чтобы отрегулировать и узаконить эти вещи. Я не вижу для этого практических причин. Сейчас люди могут свободно регулировать свои отношения, в формах договоров. Я не вижу потребности в том, чтобы узаконивать какое-то однополое совместное проживание или создавать закон о совместном проживании разнополых браков.

- Если бы руководство Эстонии должно было на уровне Европейского союза вместе с другими принимать какое-то решение, могла бы Эстония принять больше беженцев по квоте, чем сейчас (сегодня квота - 550 человек)?

- У нас есть опыт соседних стран. Прием беженцев на основании квот по их примеру – это ошибка и это себя не оправдало. Большая часть беженцев, принятых по квоте Латвией, покинула страну. У нас не большинство, но около половины. Часть уехала, а другие пока находятся в пределах установленных для них сроков. Это принудительное перемещение беженцев внутри ЕС, при котором, конечно, обеспечена свобода передвижения и нет пограничных проверок, не оправдало себя.

Европейские страны должны больше внимания уделить защите своих внешних границ. Мы все вместе должны намного больше вложиться в то, чтобы можно было взять под контроль этот поток. Я считаю, что правильнее помогать (потенциальным беженцам) за пределами Европейского союза. Попытаться обеспечить стабильность и безопасность у них на родине. Помочь их экономическому развитию, чтобы массовый поток беженцев не попадал в Европу.

Энергию и внимание нужно направить за пределы Европы и на защиту внешних границ. Это не означает, что мы оставим беженцев болтаться в море и погибать. Естественно, из гуманитарных соображений мы будем спасать жизни людей, но мы не должны везти их на этот берег, мы должны доставлять их на тот берег. Нам нужно создавать условия и защищать их там.

- Каковы шансы IRL на осенних выборах в органы местных самоуправлений?

- Очень широкий и общий вопрос. В разных самоуправлениях по-разному.

- Как дела в вашем родном городе Вильянди?

- Есть такие самоуправления, где IRL чувствует себя очень уверенно, где у нас есть крепкая поддержка. В этот список входит и Вильянди. Таких самоуправлений, конечно, больше. Есть самоуправления, где мы исторически слабее представлены – прежде всего, это русскоязычные самоуправления. Видимо, так будет и в ближайшем будущем.

Это зависит и от развития и интеграции эстонского общества. Будем честными, она у нас до сих пор шла очень медленно. Я думаю, что в будущем есть причина надеяться, что в тех самоуправлениях, где большинство людей говорит по-русски, у нас тоже появится надежда на успех.

В плане местных выборов я оптимист. Я верю, что для всех партий они будут чрезвычайными и трудно прогнозируемыми, в отличие от предыдущих выборов.

- И все же – в Вильянди вам изначально пришлось выставлять свою кандидатуру в избирательном списке. Тогда вам казалось, что положение IRL в Вильянди очень хорошее?

- IRL как партия - это не военная организация, а добровольное сообщество единомышленников. Во время всех местных выборов, мы всегда, по сути, были гибкими. Естественно, как у партии у нас есть желание выходить по возможности во многих самоуправлениях со своим списком. Но мы предоставляем местным людям возможность самостоятельно принимать решения.

Так решили и в Вильянди – создать избирательный союз с широкой скамейкой запасных, в который вошли и члены IRL. После того, как прошел съезд, и меня, как вильяндисца, выбрали председателем партии, члены партии пришли, по сути, к единому мнению, что председатель партии – это в известном смысле символическая фигура, важная для партии по всей Эстонии, и это может быть неверно истолковано, если он будет баллотироваться не по спискам партии, а по спискам избирательного союза. Тогда члены списка собрались и решили, что в изменившейся ситуации на выборы пойдут списком партии, что, как мне кажется, было правильным решением.

- Но в Таллинне может произойти, что IRL станет заложником единовластия Центристской партии. Если вы не сможете преодолеть избирательный порог, то ваши голоса, по сути, уйдут к ним.

- У меня сейчас, когда я смотрю людям в глаза и встречаюсь с разными таллиннскими отделениями, возникло чувство, что у нас достаточно желающих работать и энергичных людей, которые готовы баллотироваться и хотят внести свой вклад в развитие города Таллинна. Я уверен, что это оценит и избиратель.

Я этого (непреодоление избирательного порога – ред.) сейчас не боюсь, но у нас есть опыт, когда на протяжении какого-то периода мы не входили в Таллиннское городское собрание и выжили. Я не считаю, что это произойдет сейчас. Осенью мы обязательно преодолеем порог.

Но у меня есть вопрос: вы видели рейтинги последних двух месяцев, разве IRL была последней из парламентских партий?

- Я скорее наблюдаю за процессом. Конкретно таллиннских цифр я не знаю.

- Я сейчас говорю об общереспубликанских цифрах. Я считаю, что комментаторы, социологи, политологи и журналисты зациклены на ближайшем будущем. Если посмотреть на результат последнего месяца, то эти вопросы, скорее, нужно задавать другим, а не IRL.

- Ранее я брал интервью у предыдущего председателя вашей партии Маргуса Цахкна, который был таким же оптимистом по отношению к партии. Теперь можно сказать, мол, смотрите, что произошло. Вы реально понимаете, в каком положении находится партия?

- Да, я, конечно, понимаю. Я – реалист. Выставив свою кандидатуру на пост председателя партии, я очень хорошо и адекватно уяснил для себя то, что происходит внутри. И не только внутри, но и положение и возможности для партии на политическом ландшафте Эстонии.

Если сейчас говорить теоретически, то у одной консервативной партии в Эстонии очень большой потенциал. Очень большой теоретический круг избирателей. В последние годы мы, к сожалению, не смогли реализовать потенциал IRL в политике Эстонии. Наш круг избирателей был раздроблен между многими партиями. Мы должны пробудить в себе этот потенциал и реализовать его, и тогда нас найдет и наш избиратель.

Но, если посмотреть на другие страны Европы, то эстонское политическое распределение и поддержка партий весьма специфичны. Таких стран, где две трети избирателей стоят за либеральными партиями, в Европе найти не очень просто. У нас либеральными являются Центристская партия и Партия реформ.

- Они такие либералы со звездочкой.

- Но это показывает, что классически к этому подходить нельзя. Социологические опросы говорят, что эстонец скорее более консервативен, чем либерален. Поэтому потенциал одной консервативной партии получить политическую поддержку заметно больше, чем тот процент, который имеют вместе три партии, называющие себя консервативными.

Я не оптимист, а скорее, реалист с самокритичным мышлением. Мы как партия сами совершили ошибку, мы сами не использовали свой потенциал и поэтому потеряли поддержку избирателей.

Все это можно будет вернуть в будущем. Мы должны сделать выводы из ошибок ближайшего прошлого. 

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх