Вадим Штепа. Почему в России забыли Иванов день?

Вадим Штепа. Фото: личный архив

В России не народные праздники становятся государственными, а наоборот, государственные пытаются сделать народными. Показательно, что российская власть ни разу не выдвигала инициатив провозгласить народный летний праздник Иванов день официальным выходным, пишет колумнист Вадим Штепа.

В конце прошлой недели люди в различных городах Эстонии и за их пределами, на природе, зажигали костры, пели песни и устраивали пляски. Так проходил Jaanipäev – традиционный народный праздник, имеющий в стране государственный статус.

Хотя точнее было бы назвать этот праздник международным. С древних времен он отмечается в очень разных культурах – западноевропейских, финно-угорских, балтийских, славянских... Повсюду он имеет разные названия, несколько отличаются и ритуалы. Астрономически Иванов день совпадает с летним солнцестоянием и символизирует расцвет летней природы. Поэтому во многих традициях его основным элементом является именно костер – символ солнца. Первоначально языческий, со временем праздник совместился с христианским рождеством Иоанна Крестителя и с тех пор во многих языках называется «Иванов день».

В России можно отметить обратный феномен: там не народные праздники становятся государственными, а наоборот, государственные пытаются сделать народными. Показательно, что даже в постсоветское время российская власть ни разу не выдвигала инициатив провозгласить народный летний праздник Иванов день официальным выходным.

День чекиста со слезами на глазах

В «праздничной политике» постсоветской России доминирует все тот же советский официоз. Например, День защитника отечества продолжает праздноваться 23 февраля, в годовщину создания Красной армии – хотя российская армия имеет гораздо более длительную историю. ФСБ вполне официально отмечает 20 декабря День чекиста, празднуя дату создания в 1917 году большевистской карательной службы.

Отменили лишь день Октябрьской революции (7 ноября) – сегодня все «революционное» не в моде. Точнее, привычный советским людям праздник просто передвинули на 4-е число, назвав его Днем народного единства и приурочив к полумифической дате «освобождения Москвы от поляков» в 1612 году. Понятно, что эта историческая выдумка кремлевских пропагандистов не могла стать реальным народным праздником.

По существу, главных праздников в России осталось только два – День Победы и Новый год. Но и они имеют скорее государственный, чем народный характер. 9 мая из «праздника со слезами на глазах» в путинские годы превратилось в бравурное абсурдистско-карнавальное торжество с орденоносными 60-летними «ветеранами» (хотя война кончилась более 70 лет назад) и малолетними детьми, наряженными в красноармейскую форму. Строят и штурмуют картонный «Рейхстаг», на мерседесах пишут «на Берлин!». Такая трансформация праздника призвана создать нынешней России имидж прежнего СССР, который по-прежнему противостоит «вражеской Европе».

Новый год в нынешней России – тоже скорее государственный праздник. Показательны его главные символические атрибуты: торжественное выступление президента и бой кремлевских курантов. Даже праздничная елка, которая в других странах называется «рождественской», в России именуется «новогодней», а само Рождество (7 января) просто теряется в череде длинных «новогодних каникул»...

«О недопустимости экстремистской деятельности»

В многочисленных российских регионах можно отметить аналогичное доминирование государственных праздников над народными, точнее – стремление превратить первые во вторые. Причем всю историю опять же принято сводить лишь к советскому периоду. Так, в Карелии официальный День республики празднуется 8 июня – в дату, когда в 1920 году кремлевский ВЦИК распорядился учредить Карельскую трудовую коммуну. Официальные пропагандисты всерьез называют эту дату днем рождения Карелии, хотя слово «Карелия» упоминается в скандинавских сагах еще с VII века!

Несколько лет назад карельские общественные организации попытались возродить традицию Иванова дня, организовав летний фолк-фестиваль «Солнцеворот». Зажигался традиционный костер, выступали многие музыкальные и танцевальные группы, устраивались старинные карельские игры... В фестивале охотно участвовали и местные жители, и финские туристы. Однако перед каждым таким мероприятием республиканский центр «Э» (управление МВД по борьбе с экстремизмом) выносил организаторам «предостережение о недопустимости экстремистской деятельности». Любые народные праздники, организованные гражданами, а не государством, заведомо подозреваются в чем-то «незаконном».

Сегодня в России Иванов день отмечается именно неформально, силами общественных организаций и этнокультурных обществ. В Ленинградской области ингерманландские движения проводят Juhannus, в центральных регионах славянские язычники празднуют Купальскую ночь. Интересно, что по форме они во многом схожи: хороводы вокруг костра и прыжки через него, плетение венков, гадания... Схожи эти праздники и по весьма сдержанной реакции со стороны властей – прямо их не запрещают, однако и не слишком приветствуют. Вероятно, сказывается позиция РПЦ, которая в нынешней России обрела де-факто государственный статус. Служители церкви во многих неформальных народных праздниках часто видят нечто бесовское – и в этом мало чем отличаются от советских коммунистов, которым во всякой неофициальной инициативе тоже виделась крамола.

Некоторый диссонанс с европейским празднованием Иванова дня вносит то, что в России он традиционно отмечается по юлианскому календарю, почти на две недели позже. Вероятно, возрождение традиционных народных праздников (и возникновение новых) произойдет в России лишь в случае, если она из симулякра империи превратится в реальную федерацию, каковой и должна быть по конституции. Тогда жители разных регионов будут сами определять, что, как и когда им праздновать – без навязчивой опеки церкви и государства.