Расмус Каттай: мечта о пятипроцентном экономическом росте

Расмус Каттай. Фото: Postimees.ee

Сегодня экономика ЭР способна расти примерно на три процента в год, инвестиции упали, количество трудоспособного населения сокращается, но в долгосрочном плане Эстония уверенно движется в сторону богатейших стран Европы, пишет глава прогностической группы Банка Эстонии Расмус Каттай на портале Postimees.

В первом квартале этого года экономический рост Эстонии составил 4,4 процента. Это самый быстрый рост за последние пять лет; радует и то, что положение улучшилось не в отдельных сферах, а в экономике в целом. Поскольку средний рост за последние четырех года был ниже планки в два процента, прогресс значителен. Однако многие наверняка уверены в том, что и рост в 4-5 процентов не может быть для нас потолком, ведь до кризиса и начала общеевропейских проблем наша экономика росла более чем в два раза быстрее.

Сегодня экономика ЭР способна расти примерно на три процента в год. Это средний ожидаемый рост в период без кризиса или бума. Если эту скромную цифру сопоставить с прошлым десятилетием, она может разочаровать или показаться малоправдоподобной.

С одной стороны, ожидать более быстрого роста естественно – доходы жителей Эстонии по-прежнему существенно отстают от доходов более богатых стран Европы. С другой, более низкий уровень доходов Эстонии сам по себе никоим образом наш рост не ускоряет (если вынести за скобки связь с денежными вливаниями ЕС).

Экономический рост зависит от очень многих факторов: местной среды для бизнеса, в том числе налоговой, институций, политики в области трудовой занятости, условий финансирования, инвестиций, политики в области образования, успеха соседних стран и геополитической обстановки. Есть несколько причин, по которым Эстония может превысить уровень экономического роста в три процента лишь временно.

Ясно, что в прошлом десятилетии экономика развивалась быстро благодаря тому, что в нашу страну лились потоком кредиты, производство было, образно говоря, доведено до точки кипения и экономика значительно перегрелась.

Но экономика росла не только за счет кредитования. Почти треть докризисного быстрого экономического роста приходилась на рост занятости, без которого рост экономики оставался бы, надо думать, на уровне пяти-шести процентов, – именно такой показатель обеспечил бы рост производительности труда, также обусловленный в то время притоком кредитов.

К настоящему времени активность на нашем рынке труда – одна из самых высоких в Европе, безработица – одна из самых низких, а население трудоспособного возраста уменьшается. При таком раскладе в ближайшие годы хорошим результатом будет и сохранение занятости на нынешнем уровне. Источником дополнительного роста занятость явно не станет.

Обобщая, можно сказать, что с этого момента эстонскую экономику может толкать вперед только увеличение производительности труда, однако обусловленный им рост ни сегодня, ни в будущем не составит пять-шесть процентов: скорее можно ожидать половину от этого объема. В экономике действует универсальная закономерность, наблюдаемая и в спорте, и в образовании, и в науке, и во множестве иных областей: чем ближе к вершине, тем сложнее добиться новых успехов. Предприятиям для увеличения объемов производства и конкурентоспособности придется проявлять большую, чем прежде сообразительность прежнего, а значит, нужно и больше напрягаться.

Но и трехпроцентный рост производительности труда и экономики сам по себе не образуется. Рост производительности предполагает инвестиции, однако в Эстонии в последние четыре года объем инвестиций бизнеса постоянно падал.

Если десять и больше лет назад в будущий рост инвестировали более 30-40 процентов от созданной на предприятии добавленной стоимости, то в прошлом году этот показатель упал до 20 процентов – и это даже меньше, чем в среднем по Европе. От инвестиций бизнесменов удерживала неуверенность в отношении будущего, маленький внешний спрос и возможность эффективнее использовать ранее приобретенные производственные ресурсы.

Это было сознательное и, по всей видимости, оптимальное решение, но, к сожалению, оно понизило потенциал роста эстонской экономики. Влияние этого решения будет ощущаться в ближайшие годы.

Но как может быть, чтобы экономика Финляндии, которая богаче Эстонии, выросла в начале этого года примерно на три процента, да и рост экономики Швеции в последние три года был около трех процентов или даже чуть больше? Для того, чтобы это понять, нужно различать краткосрочный экономический рост и более долгосрочный устойчивый экономический рост – они могут быть очень разными, потому что экономике свойственно циклическое развитие.

Устойчивый рост шведской экономики оценивается на уровне примерно двух процентов, и временно превысить его страна смогла в основном благодаря буму в сфере недвижимости. Долгосрочная способность к росту Финляндии составляет около одного процента, однако вследствие депрессии предыдущих лет объем экономики упал ниже своего потенциального уровня, до возвращения к нему пройдет, видимо, несколько лет, в течение которых экономика сможет расти быстрее, и это явление может быть лишь временным.

Эстония сумеет догнать богатые страны, будучи способной к долгосрочному экономическому росту, и здесь мы определенно преуспеваем.

Перевод с эстонского.