Вячеслав Иванов: высшая алгебра Центристской партии

Вячеслав Иванов. Фото: архив автора

В отличие от школьной арифметики, в политической высшей алгебре от перемены мест слагаемых сумма может поменяться – и существенно. Что мы сейчас и наблюдаем в случае с Яной Тоом, пишет журналист Вячеслав Иванов.

Вместо простой и по-человечески понятной последовательности «сначала я, потом партия, потом избиратели» (хотя сама Яна Тоом наверняка будет это отрицать) родилось убедительное «сначала избиратели, потом партия, потом я». Но это как раз своего рода перемена мест слагаемых. А что в сумме?

Для самой Тоом это означает, я бы сказал, переход от количественных изменений (ступенчатый рост карьеры) к качественным. Ее шаг назад от обрыва (или разрыва – с партией, с электоратом), когда она буквально в последний момент сумела наступить на горло своим амбициям, свидетельствует о ее окончательном политическом возмужании.

Хотя применительно к женщине, обладающей к тому же немалым шармом и харизмой, такое определение кажется не очень уместным, но политика – сфера жестких существительных, глаголов и прилагательных, она не признает гендерных различий...

Конфликт (не)совпадений

Решение отказаться от идеи создания особого списка кандидатов-центристов на муниципальных выборах, судя по всему, далось одной из «трех сестер» совсем не просто. Кроме определенных неудобств лично для нее самой оно доставило дополнительную головную боль двум оставшимся «сестрам», что, конечно же, огорчительно для всех участников демарша.

Ольга Иванова и Оудекки Лооне оказались в положении героя фильма «Любовь и голуби», который по воле режиссера из деревенской избы шагнул сразу в глубокие воды Черного моря. Ну, не совсем в таком же положении, но где-то близко. Они были уверены, что в день, когда планировалось объявить о совместном решении «тройки», они ступают на твердь достигнутой накануне договоренности – а получилось, что на обманчивую зыбь...

Лежит ли вина за это на Яне Тоом? Внешне вроде бы да – лежит. Но в политике, как известно, нет постоянных партнеров, есть постоянные интересы. В данном случае совпали личные интересы самой Тоом, интересы партии и интересы абсолютного большинства избирателей. Не совпали интересы Яны и двух ее попутчиц по внутрипартийному конфликту. И, вероятнее всего, интересы Сависаара. Но это уже те величины, которыми, пользуясь математической и статистической терминологией, можно пренебречь.

На момент написания этих строк Оудекки Лооне ограничилась фразой «мне просто грустно, и я разочарована» на своей страничке в FB. Комментарии Ольги Ивановой – комментарии и посты в том же FB – явственно демонстрируют не только разочарование, но и плохо сдерживаемое раздражение. По горячим следам сообщения Тоом о том, что она считает формирование альтернативного списка утопией, Иванова констатирует: «Центристской партии, которая была пять лет назад, уже нет».

На самом деле эта фраза может считаться ключевой во всей истории нынешнего конфликта. Она указывает на главные рудименты политического мышления, которые привели к нынешнему кризису – и которые, казалось бы, должны быть свойственны представителям поколения ветеранов, но проявились, как это ни парадоксально, в одном из самых молодых активистов Центристской партии.

«Коллективный Сависаар»

Политическая организация, на протяжении пяти лет остающаяся неизменной, топчется на месте и рано или поздно начинает отставать от «сверстников» (не говоря уже о более молодых и агрессивных) в развитии.

Центристская партия по сути не менялась в течение гораздо большего времени. Все попытки ее обновления жестко пресекались железным Эдгаром, всякий бунт подавлялся им беспощадно. В итоге ряды партии вынужденно покинули многие известные политики, чьи имена были на слуху со времен Поющей революции, – те, кто посмел усомниться в правильности действий Сависаара. До поры до времени Эдгару удавалось авторитарными методами удерживать партию в подчинении и в то же время не давать ей окончательно выпасть из рамок общего политического тренда. Но это только благодаря личным качествам Сависаара, которыми, кроме него, не наделен в Эстонии никто.

А значит, никто не мог бы продолжать ту же линию после ухода Носорога с поста лидера партии. Сегодня при номинальном сохранении поста председателя партии руководство ей фактически осуществляется неким «политбюро», в котором среди прочих известных политиков состояла – а теперь можно снова употреблять глагол в настоящем времени: состоит! – и Яна Тоом.

Ее возвращение в лоно партии может, а в сущности и должно иметь далеко идущие позитивные последствия. Если партактиву удастся договориться о своего рода разделении обязанностей, на практике всё могло бы выглядеть следующим образом: Юри Ратас отвечал бы (в рамках партии, но не на уровне премьер-министра) за – условно – эстонский электорат, а Яна Тоом – за русский. В принципе, на этой основе можно создать «коллективного Сависаара» под руководством дуумвирата Ратас-Тоом – поскольку поодиночке никто из нынешних лидеров не тянет на эту роль ни по опыту, ни по уровню «вождизма».

Тогда расклад выглядел бы так. С одной стороны – Юри Ратас, Тоомас Витсут, Таави Аас, Кадри Симсон; с другой – Яна Тоом, Михаил Кылварт, Раймонд Кальюлайд, Михаил Стальнухин (списки могут варьироваться и дополняться). Это не противостояние, а реализация принципа «двух крыльев», позволяющих «птице» уверенно держаться в воздухе, легко ускорять и замедлять свой полет, гибко и оперативно осуществлять необходимые для этого маневры.

Различия и стереотипы

Означает ли это, что таким образом будет узаконено разделение электората по национальному признаку?

Мы можем сколько угодно произносить заклинания на тему «в Эстонии равны все, невзирая на этническую принадлежность», однако различия национальных характеров – данность до тех пор, пока вообще существуют разные народы, каждый со своим языком, менталитетом и культурой. Не учитывать это – значит быть идеалистом, а в политике это почти приговор.

Кстати, прекрасно знающий и чувствующий их Сависаар завоевал репутацию «защитника интересов русских в Эстонии», именно учитывая различия в своей практике. Для эстонцев он по-прежнему оставался лидером Народного фронта и «Поющей революции». Для русских – стал единственным политиком из числа первых лиц Эстонии, который регулярно бывал в Москве с визитами – официальными и не очень; подписал договор с путинской партией «Единая Россия» (который, кстати, никого ни к чему не обязывает); участвовал практически во всех начинаниях Эстонской Православной церкви Московского Патриархата.

Свою роль сыграло и наличие русских корней – его мать до замужества носила фамилию Бурешина. Все остальное, что ему удалось сделать: дополнительные выплаты пенсионерам ко дню рождения, бесплатный городской транспорт и т.д. – никакой национальной окраски уже не имеет, но все равно по инерции засчитывается русскими избирателями в свою, а следовательно и в его, пользу.

Высший политический пилотаж сводится к умению использовать существующие стереотипы как инструмент для достижения поставленных целей ко всеобщей пользе. Но стереотипы, особенно в политике, – штука тонкая, сопряженная с чрезвычайным риском. Не считаться с ними опасно. Слепо ими руководствоваться – глупо и в конечном счете тоже опасно. Сами по себе стереотипы стремятся создать жесткую схему, что неизменно приведет к стагнации. Остается только гибко на них реагировать – и умело видоизменять, параллельно формируя новые. Но этого не получится, если сетовать, что нынешнее статус-кво не такое же, как пять лет назад.