Посол Украины: Эстония навсегда останется в моем сердце

Виктор Крыжановский улетел домой позавчера. Взятая в Эстонии собака осталась ждать его у друзей до конца сентября, когда дипломат вернется и вместе с ней переедет жить в Киев. Фото: Sander Ilvest

Между сбором чемоданов в своем посольстве, расположенном рядом с Кадриоргом, и резиденцией, где он принимал Postimees, посол Украины Виктор Крыжановский откровенно вспоминает, как в самые сложные дни при президенте Викторе Януковиче был готов подать заявление об уходе. И о том, как во время революции на Майдане, когда прорусский президент еще был у власти, он принимал у себя в Таллинне на территории Украины своих друзей, отдыхавших после антиправительственных митингов.

Нынешнее правительство разрешило бы Крыжановскому и дальше оставаться в Эстонии. Однако он принял решение вернуться из ставшего уже своим Таллинна в Киев.

«По психологическим причинам», - признался посол, который будет вспоминать Эстонию еще и в связи с супругой, которая много лет боролась с тяжелой болезнью и ушла весной этого года.

Здание посольства и резиденции теперь наполнены воспоминаниями о находившейся рядом с ним со школьных лет женой. Вот, например, кухонное окно, в которое она иногда поглядывала, во сколько работники посольства пришли на работу. Хотя, как заверяет Крыжановский, она всегда была против такого вот шпионства.

- В качестве дипломата вы проработали в Эстонии довольно долго, за это время на Украине произошли большие перемены. Можете ли вы сравнить свою родину с той, что была, когда вы сюда приехали, и тем, что есть теперь?

- Я не находился так долго ни в одном другом месте. В эстонско-украинские отношения я инвестировал огромный промежуток времени – жизнь не настолько длинна и семь лет на самом деле большая ее часть.

Я действительно полюбил эту землю и этот народ, нашел много общего между Эстонией и Украиной – историю, народ, который хочет жить в свободе и демократии и готов сам о себе позаботиться, а не быть частью какой-то Российский империи.

Я приехал в то время, когда президентом у нас был Виктор Янукович. Будучи карьерным дипломатом, я не очень сильно завишу от политиков. Янукович вступил в должность весной 2010 года, меня назначили послом сюда в сентябре предшествовавшего года.

Это были времена, когда Украина на самом деле зависела от отношений с Россией. К сожалению, до того, когда президентом был Виктор Ющенко, мы не использовали возможность стать действительно независимыми – разбазарили пять лет ничего не добившись. Именно поэтому победил Янукович: люди сравнили его с Ющенко, который много говорил, но ничего не смог сделать. В этом смысл Янукович был новым человеком.

Никто не принимал его за настоящего союзника России или диктатора, и за кого-то, кто уничтожит демократию, будет убивать людей и попытается вернуть нас в Российскую империю. Он был очередным политиком – их у нас очень много, у нас 50 миллионов человек и они приезжают со всех сторон: с востока, с запада, с севера, с юга. 

Посол Виктор Крыжановский во время визита тогдашнего президента Виктора Януковича в 2013 годую. Фото: Пеэтер Ланговитс / Postimees Фото: Peeter Langovits / Postimees

Да, немногие были счастливы от его близких отношений со всей Россией, которые Янукович поддерживал. Он приехал к нам из восточной части страны, но с лозунгом о том, что Украина станет членом Европейского союза. Мы – прозападные дипломаты – были очень рады, что нам не придется ничего менять в своем стиле мышления и работы, поскольку он направит страну в правильном направлении – на Запад.

Люди с восточной части - исторически пророссийские. Из-за этого у него была уникальная возможность сделать Украину единой, поскольку они принимали его как своего. Они верили всему, что он говорил. Когда он сказал, что Европа – это то, что нужно Украине, они ответили: «Ладно, тогда идем в Европу».

Мы как дипломаты думали, что он двигается в правильном направлении. Он мало говорит – он не был слишком разговорчивым человеком, - но сделает что-то, чтобы Украина стала членом ЕС. НАТО еще было несколько щекотливой темой, на которую никто громогласно говорить не хотел.

Когда Янукович пришел к власти, над договором об ассоциации мы работали три года. Мой друг, который сейчас работает послом в Италии, тогда работал у президента над подготовкой договора. Это было очень серьезное дело, никто не думал, что из этого ничего не получится.

За три недели до встречи в верхах в Вильнюсе, в ноябре 2013 года, когда Янукович отказался подписывать договор об ассоциации, это стало шоком для всех нас. До того мы верили, что движемся в более-менее правильном направлении.

Никому не нравилось то, что происходит в стране: мы знали, что его близкий круг крепко ворует. В расчете на то, что мы должны придерживаться стандартов и норм Европы, все верили, что когда-то коррупция сойдет на нет, поскольку в Евросоюзе другого пути нет – там не приемлют бесконечную коррупцию.

Даже зная, что происходит за кулисами, люди были готовы ждать лучшего будущего, о котором он говорил. Поэтому все мы, я в том числе, были поражены, когда он сообщил, что не подпишет договор об ассоциации.

Я в течение нескольких месяцев не выходил из посольства, я не мог смотреть в глаза местным друзьям. Я говорил им, что все будет хорошо, и мы подпишем этот договор. А тут я не знал, что сказать. То же самое было у других послов. После этого, мы, вдесятером работавшие послами в странах ЕС, решили, что если он подпишет договор с Таможенным союзом (Белоруссия, Казахстан и Россия), мы уйдем с дипломатической службы.

Это были те самые люди, вместе с которыми я пришел в министерство, когда Украина обрела независимость. Это было в феврале 1992 года. Мы не планировали туда идти. Но мой отец тоже был дипломатом, и они искали людей, который владеют языками и что-то понимают в этом деле.

- То есть все же идеалистов?

- Да. И точно так же пришел не только я, а 10-15 тогда еще молодых и амбициозных людей. Это были те самые послы, с которыми мы хотели уходить в случае, если Янукович затянет нас в Таможенный союз с Россией.

До тех пор пока мы двигались в сторону Европы, дела шли хорошо. Но когда сказали, что никакой Европы не будет, мы идем обратно в Советский Союз, в руки к (президенту России Владимиру) Путину, это, конечно, стало последним аккордом режима Януковича: все стало понятно, он просто дурачил людей.

Он знал о настроениях, он знал, что большая часть украинцев смотрит на Запад – поэтому играл на этом. Но в итоге это вскрылось, поскольку он должен был выбрать: подписать договор об ассоциации с ЕС или нет, и он решил этого не делать. Он три года просто дурачил многих людей.

Мы были разочарованы и злы. Поэтому наши студенты вышли на Майдан. С этого все началось. И мои друзья были там. Это были люди, которые хотели жить в другой стране, идти в Европу и были крайне разочарованы решением не подписывать договор.

Друзья с Майдана – моего возраста – во время тех событий останавливались и у меня здесь. 

Виктор Крыжановский в своем кабинете. / Сандер Ильвест Фото: Sander Ilvest

- Почему они приехали сюда?

- Чтобы немного успокоиться. Пять человек жили в этой резиденции в течение двух недель – они приехали и уехали, а у меня все время была свежая информация о том, что происходит на баррикадах на Майдане.

- Что вы сами тогда чувствовали?

- Я чувствовал себя плохо, поскольку у меня на Майдане были друзья. В то же время я должен был сохранять мир здесь. Наши власти попросили дипломатов, чтобы они сохраняли мир и продолжали работу. Я поддерживал тесную связь с Министерством иностранных дел и другими учреждениями, которые занимались этой темой. Информировал их о происходящем и о том, какая помощь нам нужна.

Это было и напряженное время, и когда в итоге мы победили, то радовались, что, по крайней мере, теперь мы на правильном пути. Я не верю, что после революции кто-то вновь осмелится начать также дурачить людей.

Петр Порошенко – крайне прозападный президент. Я работал с ним тогда, когда он был министром иностранных дел и в течение полугода исполнял обязанности заместителя министра. Он, конечно, сразу не позволил отклониться от движения в сторону ЕС и НАТО. Во времена его президентства многое уже было сделано.

Сейчас, когда все вновь находится на правильном курсе, мне приятно, что я остался в системе. Я не умею ничего другого, кроме как быть дипломатом – по образованию я юрист, но я уже забыл, что такое правоведение.

Теперь у нас новая страна, все ясно и прозрачно. Мы начали борьбу с коррупцией. Генеральный прокурор Юрий Луценко приезжал сюда и рассказывал мне, что они делают. Этот процесс еще только набирает ход, скоро мы увидим большие шаги.

- Откуда корни вашей коррупции? Если посмотреть на индекс чувствительности к коррупции Trasparency International, у Украины даже худшие оценки, чем в России.

- Это наша историческая проблема. И в советское время у нас была коррупция, двигались невероятные суммы, хотя об этом и не говорили. Это было и в Российской империи. Проблема очень долго была с нами и потребуется время для того, чтобы избавиться от нее. Но нужно начинать.

Первым шагом в лечении болезни является диагноз и понимание, что ты нуждаешься в лечении. Раньше никто даже не говорил о болезни: был лишь разговор, мол, да, есть некоторые проблемы, но все не так серьезно. Теперь начинают понимать, что мы должны бороться с коррупцией: иначе наше попадание в Европу потребует в десять раз больше времени.

Но у нас 50 миллионов человек, различные регионы, жуткая бюрократия – в то время, когда ты борешься с этим в одном месте, тебе нужно находиться и в каком-то другом.

Сейчас мы работаем над системными правилами, которые сделали бы коррупцию невозможной – все должно стать прозрачным, как тут в Эстонии, когда большую часть информации ты получаешь открыто. Важно, чтобы было видно, что люди живут согласно своим официальным доходам. Чтобы быть уверенным в том, что никакой коррупции нет.

Мы по пути туда. Сейчас мы занимаем не самое хорошее место в рейтинге, но это длительный процесс – прошло всего три года с того момента, как мы освободились от Януковича и его системы.

Конечно, многие люди сменили окрас, но их менталитет остался прежним. Избавиться разом от всей бюрократии со старым образом мышления сложно. Та же история с послами: у нас 65 послов, 40 были уволены во время революции, поскольку их назначил Янукович. До сих пор на важных местах не хватает примерно 15 послов.

Если всех разом уволить…

Но мы движемся, мы не сидим на месте и не ждем, что кто-то придет к нам на помощь.

- В Эстонии проживает довольно большое количество украинцев, у которых разное прошлое – кто-то с востока, кто-то с запада и так далее. Как они отреагировали на события в Киеве? Насколько они тут едины?

- В Эстонии проживает около 30 000 украинцев. По величине мы является третьей общиной в стране после эстонцев и русских. Не все из них активно придерживаются украинской культуры – многие интегрировались в эстонское или русское общество. Оставшиеся пытаются оставаться украинцами: учат с детьми украинский язык и культуру и очень активны. Это украинцы, с которыми у меня очень плотный контакт.

В течение первых двух лет в должности я часто ездил в разные регионы, где проживает большая украинская община. Познакомился со всеми, кто действительно пытается быть близок к Украине. Пара тысяч очень активны.

Не секрет, что в Эстонии есть две активные организации: Ассоциация украинских организаций в Эстонии и в Эстонский конгресс украинцев. Раскол между ними установился уже давно.

Почему? Я могу только предположить, что, во-первых, по географическому принципу. Если ты родом с востока, твои политические взгляди несколько отличаются от тех, которые есть на западе или в центральной части. Я сам из центра, хотя мои взгляды более прозападные.

Политические взгляды не позволили им объединиться. Но это не большая борьба. Когда я работал в Нью-Йорке заместителем руководителя украинской миссии ООН, то я занимался и местной украинской диаспорой. Там у нас в одном штате около 30 украинских организаций, которые друг друга недолюбливают.

Приехав сюда, я не нашел такой большой проблемы – работает всего две организации. Это было в четверг, когда я прибыл сюда послом. Уже в пятницу я пригласил к себе руководителей украинских организаций. Это стало обыденным, что руководители 20-25 украинских организаций приходили в мою резиденцию.

Они пытались использовать меня как посредника. Я сказал им, что люблю вас всех, поскольку для меня вы все являетесь украинцами, и нет разницы, какие взгляды вы представляете. Посольство готово заботиться обо всех, кто в этом нуждается.

Единственное, о чем я их попросил, чтобы они были доброжелательными по отношению к Украине, которая является страной их происхождения. Чтобы они помогли родине двигаться в правильном направлении. Живя здесь и, например, работая в государственных или местных учреждениях, ты знаешь, как делаются дела в Эстонии, и от этого будет польза, если ты передашь свой опыт и Украине – это мы ценим очень высоко.

Они поняли, что я не тот человек, который начинает выбирать стороны и говорить, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Поэтому мы встретились в моей резиденции, хотя без посла они встретиться не могли. Может быть, следующий человек, который приедет вместо меня, будет более успешным в их объединении. 

У памятника Тарасу Шевченко: хотя эстонские украинцы начал собирать деньги на установки солидной скульптуры, этот план пришлось отложить, поскольку собранная сумма ушла на решение гуманитарного кризиса на Украине. / Тоомас Хуйк / Postimees Фото: Toomas Huik / Postimees

- Но они хотя бы все приходят?

- Да. Это важно. Мы общаемся между собой вежливо, не спорим, кто хороший, а кто плохой. Когда началась война с Россией, от всех них была помощь. Я не могу сказать, кто из них был более или менее проукраинский.

- Даже люди с востока?

- Они все равно украинцы. Да, никто из них не говорит, что Украина права. Они говорят, что Украина по отношению к России сделала что-то неправильно. И они не хотят называть происходящее называть своим именем, то есть войной между Украиной и Россией. Они все же еще слушают путинскую пропаганду, согласно которой идет гражданская война.

Многие из тех, кто прожил тут много лет и все время слушал российскую пропаганду, прямо говорят, что считают это внутренним конфликтом, и России нет до этого никакого дела, что Украина поступила глупо, порвав с Россией и взяв курс на Запад, вместо того, чтобы жить в гармонии с Российской Федерацией. Многие пропитаны этой пропагандой: если у них нет альтернативных источников информации, им трудно поверить в противоположное.

Я пару раз встречался со школьниками в Нарве и в Силламяэ. Они говорит: «Посол, вы врете, почему вы нам врете? Вы же знаете, что там происходит». То же самое и с некоторыми, живущими тут украинцами.

А одна пожилая дама – примерно 70-летняя – подошла ко мне в Нарве и пожаловалась: «У меня русский муж. Когда началась война, он полностью принял сторону русских». Эта женщина говорила на очень хорошем украинском языке: «Я – украинка. И насколько я понимаю, Россия – агрессор. Муж хотел со мной развестись!»

Они прожили вместе как минимум 40 лет. И что я могу сказать? Я сказал: госпожа, не говорите дома о политике. Никогда. Даже если бы вы оба были украинцами или русскими, не делайте этого.

Это мой опыт. Мы с женой прожили 37 лет. Наша история была очень длинной: мы вместе учились в школе, она уже в 10-м классе жила со мной, поскольку мои родители были в Нью-Йорке, и я был дома один. Но это сама по себе история. Мы никогда не говорили о политике!

У мужа и жены обычно есть о чем поговорить. Ищите общие интересы, а не то, что раскалывает вашу семью. Как, после более 40 лет совместной жизни вы можете говорить о разводе! Она сказала, что попробует, и они не разведутся.

Представительская пара с Украины на прошлогоднем приеме у президента в Таллинне. Фото: Эрленд Штауб / Postimees / Scanpix Фото: Erlend Štaub / Postimees / Scanpix

- Получается, что вы спасли брак украинцев.

- По крайней мере, сделал что-то в Нарве, которая для меня являлась очень проблемным регионом.

Но многие украинцы с первых дней российской агрессии начали обращаться ко мне – звонить и приходить – с вопросом, как они могут передать на Украину гуманитарную помощь, для беженцев, для внутренних беженцев. От всех них было очень много помощи. Они находили деньги, медикаменты.

Многие просили у меня помощи, чтобы я помог им доставить на Украину вещи, которые они смогли собрать для раненых.

Когда первые раненые – десять человек с Майдана – приехали сюда, в Мустамяэскую больницу, на лечение, там с утра до вечера были украинцы, которые приносили им вещи. И когда началась война с Россией и благодаря вашему Министерству обороны наши раненые солдаты находились в реабилитационном центре Сели, украинцы приезжали туда, чтобы принести им вещи и поговорить с ними.

Я не могу сказать, что были украинцы, которые открыто говорили мне, что Путин был прав. Может быть, кто-то из них под воздействием путинской пропаганды и думал, что Путин мог сделать что-то правильно, но никто из них не осмелился этого мне сказать.

Мне приятно, что я встретился с ними в Эстонии. Честно говоря, я даже не ожидал, что появятся такие близкие связи с украинской общиной, поскольку как я уже описал свой опыт в Нью-Йорке, там у меня ничего особо хорошего не получилось – тамошние украинцы думали не о стране, а лишь о своей судьбе быть представителем украинцев в Нью-Йорке. Но это совсем другая история.

Есть некоторые проекты, которые мы начали, но, к сожалению, довести их до конца не успели. Например, монумент Тарасу Шевченко. Это было хорошим поводом вновь встретиться, мы начали собирать деньги, но тут началась война, и все, что у нас было, ушло на помощь солдатам.

Только вчера я встречался с Анатолием Лютюком и его сыном Богданом. Проговорили два часа.

Конечно, я буду помогать им и из Киева, поскольку тут есть программы, которые нуждаются в поддержке с Украины. Я знаю об их потребностях, и от меня будет им помощь.

У меня много связей в Эстонии, я буду приезжать. Эстония – это не Нью-Йорк, всего час и 40 минут лету.

Первый раз, может быть, в конце сентября, когда приеду за своей собакой. Пока я устроюсь в Киеве, она останется у моих друзей: я должен встретиться с президентом и министром иностранных дел, а также организовать, кто будет гулять с собакой. После смерти жены в выгуливании собаки мне нужна помощь. Тут все просто, я работаю в 20 метрах от резиденции. Просто могу выйти и прогулять собаку по парку. В Киеве нужна помощь. Тогда я возьму ее с собой, и мы вместе полетим в Киев.

- Ваша жена узнала о своей болезни здесь и долго боролась. В этой ситуации находиться вдалеке от дома было не просто, у вас не было искушения поскорее вернуться на Украину?

- У нее был рак, который обнаружили в январе 2014 года. Точнее, 7 января.

- В то время, когда…

- … все началось. Можете представить, в каком состоянии я был. Это, конечно, был шок. Все знают, что такое рак. Мы ходили тут в больницу: отношение врачей к моей жене было очень хорошим, они использовали все лучшие возможности. Именно поэтому она смогла бороться целых три года. Это был большой удар – я не ожидал, что когда я привезу свою жену сюда, все закончится таким образом. Я должен с этим жить.

- Кажется очень смелым поступком, несмотря ни на что, остаться на работе за границей.

- Новое место мне предложили в декабре прошлого года. Министр Павел Климкин позвонил и предложил место на Украине. Мы друзья и я сказал ему: «Павел, ты знаешь, что моя жена в таком состоянии, что я не могу ее сейчас привезти в Киев – мы останемся здесь». Он сказал, что ничего, они понимают.

В январе сюда приезжал наш президент. Вновь заговорили об этом предложении о работе. Президент знал о положении дел, но сказал, что предложение в силе.

После того, как моя жена умерла, я вернулся к этому предложению и сказал, что теперь я готов его принять.

Если бы моя жена еще была жива, я бы мечтал еще о годе или двух здесь. Объехав весь мир, я не могу себе представить более подходящего места для жизни моей семьи и работы. Местная среда очень подходит мне как дипломату.

Но я потерял жену, нахождение здесь стало психологически сложным для меня. Пришло правильное время принять предложение – я сказал, что да, теперь я готов поехать в Киев.

Но я все же сохраню тесные связи с Эстонией и буду сюда часто приезжать. У меня тут очень много друзей. Когда у тебя есть собака и ты два раза в день гуляешь в Кадриорге – час утром и час вечером, - то встречаешь очень много людей. Они помогли мне понять Эстонию даже лучше, чем если бы я здесь сидел или даже ездил в другие страны и встречался с украинцами, поскольку у них свое понимание.

А тут в парке многие говорят на английском или русском языках – эстонский оказался для меня сложным, я пытался его учить, многое понимаю, но говорить не могу. В парке очень хорошо разговаривать. Эти люди помогли понять, где я нахожусь, какие они эстонцы и Эстония.

Теперь я советую, чтобы все послы взяли себе собаку и гуляли с ней. Так ты встречаешься со многими людьми, которые рассказывают тебе интересные истории, и не потому, что хотят оставить о себе хорошее впечатление. Тогда ты поймешь, какие отношения царят тут в стране, как местные жители реагируют на разные ситуации.

В моей работе это очень помогает! Когда я составляю очередной отчет о ситуации в стране, я могу добавить в него нечто большее – не только факты, но и то, что стоит за ними. 

Прибытие президента Петра Порошенко и Марии Порошенко в Таллинн, в январе этого года. Посол вновь рядом. Фото: Сандер Ильвест Фото: Sander Ilvest