Ахто Лобьякас: зачем нам Певческий праздник?

Ахто Лобьякас. Фото: SCANPIX

Участники эстонских дискуссий о левой и правой политике отстали от жизни на несколько поколений, считает колумнист Ахто Лобьякас.

Общественные дискуссии этого лета в эстонских СМИ напоминают игру в домино во дворе советского спального района. Немногие обрывки мысли сочетаются с убивающей время рутиной. Время застыло одной ногой в 1989 году (в том числе в ночных Певческих праздниках), а другой в 1867-м, когда эстонцы испросили у российского генерал-губернатора разрешения провести первый Певческий праздник и Карл Маркс издал в Лондоне первый том «Капитала». Противостоят друг другу «правые» и «левые», то есть попросту белые и красные.

Марксизм, нацизм... либерализм?

«Справа» те, кто не хочет нового и не желает расставаться со старым. Страх нового и любовь к старому не обязательно одно и то же; водораздел в политике – между IRL и куда более неоконсервативной EKRE.

«Слева» – те, кто, начитавшись «правых», испугался того, что в такой-то Эстонии мы и живем. «Правые» кажутся «нацистами», и лучшим противоядием представляется (логично и безнадежно анахронистично) какой-нибудь «антифа(шизм)». «Правые», в свою очередь, начинают (что тоже логично) видеть за этим делом уши Маркса.

Если посмотреть издали, всё это – чушь, не имеющая никакого отношения к истории. Гитлеру было бы стыдно за эстонских «правых», а Сталину – за эстонских «левых». Понятия «нацисты» и «марксизм» не говорят вообще ничего об отношении к переменам. Корни перемен – в либерализме. Часть «правых» пытается как-то включить этот факт в свою бинарную картину мира, добавляя к слову «либерализм» эпитет «левый». Точно так же «левые» делают либерализм более понятным для себя, добавляя приставку «нео-».

Классический либерализм, о котором идет речь, – точно такое же дряхлое прошлое европейского правового государства. Он зародился в глубокой древности английской истории, его конец теряется в будущем. Мы знаем только, что по логике западной цивилизации у наших потомков будет больше свободы формировать свою жизнь. Эта закономерность логична, как математическое упражнение. Кто не в состоянии доказать ее самостоятельно, тот ничего не теряет – просто ему нужно школьное образование.

Естественно, на практике без трудностей не обходится. Размывание границ в ходе глобализации – это еще и экономическое явление. Сосредоточение капитала в руках малого числа людей, связанные с этим кризисы, замедление экономического роста и мигранты – всё это проблемы, напрямую влияющие на свободу человека.

Однако решение лежит не в области замены частной собственности и рыночных отношений каким-нибудь импульсивным социальным экспериментом, как, кажется, верят «коммунисты» нашего времени. Именно «кажется» – потому что какие бы фигуры ни выписывали в воздухе прочие части тела «левых», то, в чем находится рост, подсказывает: на деле он сражается во имя свободы индивида. Неокоммунисты (по крайней мере в Эстонии) не читали ни Маркса, ни Ленина (не говоря о Кёстлере), чтобы храбро говорить вместе с ними, что индивид – это мелкая рыбешка в мощном потоке истории.

«Правые» от таких постмодернистских пируэтов только впадают в отчаяние. То, что что-то не стоит на месте, – одна из самых печальных присказок стариков. Наши новые консерваторы по биологическому определению, как правило, вступают в пожилой возраст, потому скорость перемен представляется им калейдоскопической до тошноты.

Именно поэтому, а не из-за Сартра или Жижека. они жалуются на то, что оппоненты используют слишком длинные слова (скажем, «детотализация») и слишком быстрые мысли (Твиттер). Конечно, Сартра нужно реабилитировать – мимо него один «правый» не прошел мимо в Postimees 31 июля (см. мнение Хардо Паюла «Коммунисты крадут язык»).

Низкий интеллектуальный уровень

Изучение Сартра при посредстве английского языка и не может быть легким. Но всё, что Сартр думал об упомянутой в мнении Паюла «тотальности», сводится к следующему: человек хочет подчинить себе всё и тогда, когда бог (или другой схожий авторитет) его к этому уже не принуждает.

Те «правые», которые не в могут понять Сартра и Жижека, не говоря о подпирающей конституционный порядок Эстонии классике либерализма, в дискуссия пролетают. Они задают типичные вопросы вроде «как вообще можно спорить о благах, если хуторскому миропониманию всё понятно?» и «кто вообще позволил не учитывать эстонскость как автоматический исходный пункт общественных дискуссий?».

Как и «левые», «правые» не понимают, что высшее благо нашего государства – это личные свободы. Все остальное – конституционный бонус, его можно брать или не брать, в зависимости от желания.

Например, «эстонскость» как мировоззрение возможно лишь постольку, поскольку Эстония способна при поддержке союзников гарантировать свободу своим жителям. Повседневная гарантия личных свобод – это Европейский суд и Европейский суд по правам человека, сражающиеся за дальнейшее либеральное развитие наших ценностей – потому что конца истории, конечно, не было и не будет.

Описанные в исходных договоренностях ЕС основные права выше правовой системы Эстонии. Конечно, большинство граждан Эстонии может в случае Эстксита самоудалиться из КС и установить какой-нибудь новый порядок по своему разумению. В этом случае мы оказались бы в Европе одиноки и изолированы от Запада. Всякому боящемуся Россию «правому» такая ситуация должна нравиться куда меньше, чем Закон о сожительстве с прикладными положениями.

Вопрос не только в безопасности. За всей дискуссией маячит антиинтеллектуализм, особенно ощущается он в правом крыле. Если человек не умеет читать и ленится читать, результат один. Когда «правые» говорят о том, что Эстония принадлежит западной цивилизации и разделяет с ней общие ценности, им следует равняться на немецких, британских, французских просветителей – а не наоборот.

Певческий праздник не имеет к сути дела никакого отношения, из него сделали костяшку в постсоветском домино. И это трагедия, потому что проблемы маленькой Эстонии на границе двух цивилизаций реальны. Нашему государству и обществу нужно приспосабливаться к открывающемуся миру, а открывающемуся миру нужно найти себе место в нашем обществе – идет ли речь о постепенном (всё более тотальном) расширении основных прав, миграции, экономическом росте, защите окружающей среды и так далее.

Ни «эстонскость», ни «неэстонскость» не являются серьезными стратегиями будущего. В этой роли они – категориальные ошибки. По большей части нынешняя дискуссия – всего лишь словесная война низкого интеллектуального уровня, в которой остроконечники воюют с тупоконечниками.

Ни до тех, ни до других не доходит даже элементарная ирония: корни тотального национализма лежат в Гегеле – то есть ровно там, где лежат корни Маркса (и Сартра). И «правые», и «левые» сражаются с отчуждение человека, пытаясь «оздоровить» разлагающееся общество. Но этот корабль давно ушел. Те, кому помогают жить образы, должны позабыть о пчелках и ульях – и думать о нас как о пушинках одуванчика на ветру.