Вячеслав Иванов: Эдгар Сависаар отменит историю Эстонии?

Вячеслав Иванов. Фото: архив автора

Наступает очередная годовщина «Августа-1991», который завершился восстановлением суверенитета Эстонии. Журналист Вячеслав Иванов размышляет о событиях того периода и связанной с ними символике.

Так получилось, что почти все наиболее важные перемены, происходившие в общественно-политической жизни Эстонии после Объединенного пленума творческих союзов Эстонской ССР (он состоялся 1-2 апреля 1988 года), так или иначе связаны с именем одного человека, и человек этот – Эдгар Сависаар.

И хотя сам он ни в каком творческом союзе не состоял и потому в судьбоносном для Эстонии пленуме не участвовал, произносимые в зале на Тоомпеа пламенные речи о независимой Эстонии имели явные признаки влияния идей, сформулированных Эдгаром и тремя его единомышленниками годом ранее в программе IME – «Хозрасчетная Эстония». (Кстати, нынешней осенью ей исполняется ровно сорок лет, дата по-своему знаменательная.) Это была уже не просто мечта о свободной Эстонии, но хорошо продуманный детальный план по ее осуществлению.

Две недели спустя, 13 апреля того же года, в телепередаче «Mõtleme veel» («Подумаем еще») уже сам Эдгар Сависаар выступил с идеей создания Народного фронта Эстонии, который стал бы минимально необходимым для реализации этого плана инструментарием. В ту же ночь была сформирована инициативная группа по созданию НФЭ, а в первых числах октября состоялся учредительный съезд организации, получившей название «Народный Фронт в поддержку перестройки».

Впрочем, моя цель – не напомнить биографию «железного Эдгара». Я просто хочу еще раз подчеркнуть, что его имя – хотел он этого или нет – стало одним из символов целой эпохи. Хотя, конечно же, хотел...

Шли годы. Смеркалось...

Постепенно, один за другим, уходили со сцены персонифицированные символы. Вернулась в свою alma mater «крестная мать» поющей революции Марью Лауристин. В монастырь (но не в монахини) ушла известная политзаключенная советских лагерей Лагле Парек. Плетением политических брюссельских кружев предпочел заняться один из соратников Сависаара по программе IME Сийм Каллас. К творческим интересам вновь обратились Хейнц Валк, Микк Микивер, Рейн Вейдеманн и Энн Пылдроос, стоявшие рядом с Сависааром на трибуне 24 февраля 1989 года, при первом за 49 лет поднятии сине-черно-белого триколора на башне Длинный Германн...

Сказать, что Сависаар не спешил следовать их примеру, было бы явной натяжкой. Он не только не спешил, у него и в мыслях не было ничего подобного. Похоже, он задался целью опровергнуть справедливость утверждения о том, что революции задумывают идеалисты, совершают фанатики, а пользуются их плодами мерзавцы.

Оставшись единственным из живых символов, активно действующих в реальной политике, он, по всей вероятности, намеревался доказать, что способный сохранить верность идеалам революции способен удержать в чистоте и помыслы свои, и руки. Хотя вряд ли он сам в это верил: все-таки он был и остается человеком нашего бренного мира. Но даже если допустить, что верил – Сависаар просто не учел, что одна и та же личность, плавно трансформируясь в соответствии с ситуацией, способна вместить в себя все вышеупомянутые ипостаси. Так сказать, три в одном...

Нет, он не был замешан в большем числе скандалов, и его скандалы были не более громкими и компрометирующими, чем у любого другого политика его ранга. Просто в глазах остальных он слишком долго находится (или уже «находился»?) на вершине. Все-таки символ – это нечто такое, что не шибко увязывается с рутиной. Место символа – на стягах, на плакатах и парадных мундирах, надеваемых по торжественным датам, а не в рядах тех, кто принимает решения и вершит судьбы подданных. Здесь символ становится помехой и обузой. Вы можете представить, допустим, серп и молот в роли премьер-министра – или, на худой конец, мэра Таллинна? Да хотя бы и ласточку с васильком? От них, кстати, в этом качестве еще меньше проку: серп хотя бы может косить, а молот – ковать...

Эффект бабочки

Сегодня Эдгар Сависаар закусил удила. Если чуть деликатнее – пошел ва-банк. Результат может оказаться более чем неожиданным. На кону, как ни пафосно это прозвучит, – новейшая история Эстонии.

Объявив о формировании собственного, вне им же созданной партии, избирательного союза, он подчеркнул: «Мне нечего терять. Все, что я могу потерять, это прошлое. Ну, ничего!»

Эта фраза вроде бы выражает исключительно личную позицию. Но ее можно трактовать и по-иному. Прошлое Сависаара – это во многом прошлое возрожденной при его живейшем участии Эстонии. Если имя Сависаара окажется бесповоротно дискредитированным, косвенно могут обесцениться и связанные с ним вехи истории Эстонской Республики.

Вспоминается «эффект бабочки» из рассказа Рэя Брэдбери «И грянул гром»: путешествуя во времени, наш современник где-то в эпохе динозавров случайно раздавил бабочку. В итоге изменилась вся история земной цивилизации.

Небрежно расставаясь со своим прошлым («Ну, ничего!»), Сависаар рискует раздавить ту хрупкую бабочку, на нежных крылышках которой держалось до сих пор все, чего Эстонии удалось достигнуть за последние тридцать лет. А может, он именно на это и рассчитывает? Мол, раз так, «не доставайся же ты никому!». Конечно, последствия скажутся не сию секунду, но в перспективе – вполне...

Остается только надеяться, что для поколений, родившихся и вырастающих уже в свободной Эстонии, IME, Народный Фронт и поющая революция как минимум не идентичны с Эдгаром Сависааром. А как максимум – вообще с этим именем не связаны. Хотя тут есть другая опасность: незнание истории чревато повторением ошибок.

...У Евгения Шварца в пьесе-сказке «Тень» вышедшая из повиновения тень ученого Христиана-Теодора неправедными путями завладевает властью в королевстве, творя крупное зло и мелкие пакости. Чтобы нейтрализовать ее, требуется несколько раз настойчиво произнести заклинание: «Тень, знай свое место!» Нечто подобное – и не только сегодня, а уже довольно давно, – пытаются проделать с Сависааром. Беда только в том, что Сависаар – не тень. А если и тень, то, скорее, отца Гамлета, взывающая к мести. Но известно же, что история никого ничему не учит. Что уж тогда говорить о литературе...

А с другой стороны: что прикажете делать, если символ упорно не желает занять подобающее ему место?!