In memoriam. Вспоминая пианиста Павла Егорова

Павел Егоров Фото: Интернет

15 августа не стало Павла Егорова. Замечательного пианиста, педагога, профессора Санкт-Петербургской консерватории и музыкального исследователя, умного, честного, порядочного человека, настоящего петербургского интеллигента. 

Он давно и тяжко болел и совсем недавно написал в своем Фейсбуке, что конец близок. Что я могла ему, своему собрату по несчастью, написать в ответ? Пожелать выздоровления и надежды на чудо? Это было бы наивно и глупо. Просто я написала, что мы его помним, любим и ценим как человека, всю жизнь посвятившего себя служению музыке, и пусть утешением для него будет то, что записи его будут жить, а значит, будет жив его дух, воплощенный в них и в его многочисленных учениках, которым он сумел передать свои заветы. И еще я напомнила Павлу Григорьевичу его выступления в Эстонии, в частности, его гастроли в Таллине весной 1999 года, когда он вместе с Эстонским государственным симфоническим оркестром под управлением Юрия Альпертена играл Второй концерт Рахманинова. Тогда мы с ним и побеседовали, и это интервью было опубликовано в еженедельнике «День за Днем» от 14 мая 1999 года.

Павел Григорьевич вспоминал давние советские времена, когда он приезжал в Эстонию с концертами практически каждый год, играл с Эри Класом на фестивале в Пярну, а потом был долгий перерыв, и вот, наконец, спустя десять лет новая встреча – «словно мостик в прошлое», по его выражению. Мы говорили о Рахманинове, его Втором концерте, который он очень любил: «Эта музыка настолько жизнелюбива, жизнеутверждающа и написана так удобно для исполнителя, что для каждого пианиста встреча с ней – большая радость».

Безусловно, речь шла и о Шумане, композиторе, сыгравшем большую, едва ли не главную, роль в жизни и творчестве пианиста. Став победителем Международного конкурса имени Шумана в Цвиккау в 1974 году, он стал исполнять произведения немецкого романтика в разных странах, впервые в России сыграл его Вариации на тему ноктюрна Шопена и еще ряд доселе неизвестных советскому слушателю сочинений. А потом занялся исследовательской деятельностью, став научным редактором полного собрания фортепианных сочинений Шумана в семи томах. «Это вышло чисто случайно, - поведал мне тогда Павел Григорьевич. – У нас существовала редакция Александра Борисовича Гольденвейзера, сделанная еще до революции. Но время ушло вперед, и надо было дать пианистам текст, близкий к авторскому. И мне поручили этим заниматься. Интересно, что в это время я столкнулся с творчеством супруги Роберта Шумана Клары Вик-Шуман, которая была не только прекрасной пианисткой, но и удивительным композитором».

В 1989 году Павел Егоров был удостоен Международной премии имени Роберта Шумана и избран почетным членом Международного шумановского общества. Им записаны все фортепианнные сочинения Шумана, всего же у него записано более 50 программ с музыкой от Баха до Скрябина и от Шопена до Свиридова. Причем, свои последние записи он сделал незадолго до кончины. Тем не менее, к своим записям, в отличие от чужих, которые ему интересны, он сам относился очень спокойно. «То, что я записал, - это какой-то этап, который я уже прошел, преодолел. Потом я могу снова вернуться к этому сочинению и искать что-то новое, иное состояние, иную краску, иной характер….  Для меня правило: повторять одно и то же нельзя одинаково. В этом смысле я романтик, - признался тогда, в 1999 году Павел Егорович, заметив, что в то же время он – педант, ибо требует от своих студентов безукоризненного знания текста, ибо все новации должны исходить из текста.

Несмотря на то, что пианист считался специалистом по Шуману, Скрябину и Шопену (в 2003 году он был удостоен ордена Польши за заслуги в культуре) и сам называл себя романтиком, он очень любил играть классиков – Баха, Бетховена и особенно Гайдна.

«Гайдн - это такое море музыки, которое по-настоящему еще не освоено. Он трудный композитор: за внешней скупостью выразительных средств стоит подлинно прекрасное. Поэтому я его очень люблю», - говорил он.

Наряду с исполнительской и педагогической деятельностью, Павел Егоров участвовал в жюри ряда международных конкурсов, давал мастер-классы в Европе, занимался музыкальной исследовательской работой. В 2001 году он осуществил первое российское уртекстовое издание «Хорошо темперированного клавира» Баха.

В той нашей беседе 1999 года Павел Григорьевич с большой теплотой вспоминал своих учителей, блестящих профессоров Московской консерватории Татьяну Петровну Николаеву и Веру Васильевну Горностаеву, а также Станислава Нейгауза, с племянницей которого он занимался, несколько лет живя на даче Бориса Пастернака, отчима Станислава Нейгауза. Именно в те годы, когда в Московской консерватории преподавали Татьяна Николаева, Яков Флиер, Лев Оборин, Яков Зак, когда там царила особая атмосфера, когда можно было услышать Марию Юдину, чьи концерты были священнодействием, мне кажется, и были заложены те принципы, которым Павел Егоров следовал в своей жизни и творчестве: «Искусство призвано обращаться к прекрасному, которое никаким денежным мешком не купишь. И никакой политикой. Политика - это текучка. А искусство – явление возвышенное и вечное. Оно устремлено к прекрасному. И это прекрасное – самое важное, что должно быть у любого человека, занимающегося музыкой, литературой, живописью».   

Павел Григорьевич Егоров не дожил до своего юбилея полгода:  8 января 2018 года ему должно было исполниться 70 лет. Светлая память и мир праху его.