Вячеслав Иванов: плохие отношения с местными русскими – не повод для гордости

Вячеслав Иванов
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Вячеслав Иванов.
Вячеслав Иванов. Фото: архив автора

Можно ли представить себе, чтобы слова, которыми новые русские эмигранты характеризуют местную русскую общину, прозвучали из уст, скажем, Юрия Лотмана или Сергея Довлатова? Об этом рассуждает журналист Вячеслав Иванов.

Они представляют новейшую волну российской эмиграции. Они позитивно агрессивны и предприимчивы, как и полагается провинциалам, отправляющимся завоевывать столицы.

Это ничего, что Таллинн – не Москва и даже не Санкт-Петербург. Зато здесь легче пробиться – конкурентов меньше, да и те, что есть, какие-то вялые и унылые. К тому же отсюда гораздо ближе и технически легче добраться до «настоящей» Европы. И, что также немаловажно (и о чем не смели даже мечтать представители всех предыдущих волн эмиграции), совсем не обязательно рвать отношения с родиной. Вот они и не собираются. Короче, плюсов – вагон и маленькая тележка. О минусах чуть позже.

Потолки бывают разные

В том, что люди переезжают из одной страны в другую, в том числе и меняя место жительства, ничего необычного, из ряда вон выходящего, нет. И в этом смысле Россия заняла наконец-то подобающее ей место среди нормальных стран. Это в СССР человека, вознамерившегося покинуть родину, честили отщепенцем и предателем, и путь назад (а чаще – вообще куда бы то ни было) был для него отрезан навсегда. К счастью, эти времена позади.  Сегодня каждый волен выбрать себе место по душе. Хочешь – живи где родился, не хочешь – ищи где лучше. Надоест – можешь вернуться, никто тебе слова худого не скажет.

Для многих, и для меня в их числе, Эстония оказалась предпочтительнее родных российских ларов и пенатов. У каждого – по своей причине, дело это сугубо личное. Я, скажем, получив на родине клеймо «запрет на профессию», сделал свой выбор еще в 1971-м и с тех пор ни секунды о нем не жалею. Нашему бы поколению – да нынешние возможности! Но это – так, к слову...

Поэтому я в принципе хорошо понимаю молодых россиян, которые стремятся «отречься от старого мира», повидать другие края и попробовать силы не только на родных просторах, но и в иных обстоятельствах. Как, например, журналисты Ксения и Станислав Смирновы, супруги, переехавшие прошлой зимой в Эстонию из Нижнего Новгорода. Или филолог Михаил Трунин, покинувший Россию в 2009 году и с тех пор живущий в Таллинне. Конечно, таких, как они, больше, просто именно их высказывания на Фестивале мнений, прошедшем в Пайде 11-12 августа, показались мне заслуживающими внимания.

Мне очень близка и понятна сформулированная, в частности, Смирновыми причина (одна из нескольких), заставившая их уехать из России: «Мы понимали, что в России нас ждет не самое блестящее будущее, особенно в плане журналистики в регионах. Мы поняли, что уперлись в карьерный потолок». Михаил Трунин по этому поводу выразился еще лаконичнее: «Легко не бывает нигде. В России тоже нелегко». В обоих случаях импонирует, что вновь прибывшие не спешат рьяно охаивать ту страну, чей прах они отряхнули с ног своих. Что, кстати, типично далеко не для всех россиян, переезжающих в Эстонию на ПМЖ. Однако не будем о грустном!

Между тем возникают некоторые опасения за неофитов: а ждет ли их здесь то самое искомое блестящее будущее? И, может быть, стеклянный потолок, в который упираются многие здешние русские (и который с большой вероятностью поджидает на пути к непокоренным высотам и приезжих), понравится им еще меньше, чем тот – карьерный, – на который они сетуют. 

А впрочем, все эти гипотетические препятствия – из ряда вполне обыденных, с которыми так или иначе сталкивается на жизненном пути каждый человек вне зависимости от того, где он живет.

Все дело в уровне

Так и хочется назвать этих молодых людей «новыми эстонцами». Не по аналогии с пресловутыми «новыми русскими», а просто артикулируя их желание как можно быстрее и надежнее адаптироваться в здешней среде, стать полноправными жителями этой страны. И это можно только приветствовать, если бы не настораживали некоторые их формулировки.

Станислав Смирнов: «Здесь очень специфическая русская община. За полгода мы поняли, что у нас мало что общего с ней. Нам совершенно не обязательно получать от нее какое-то одобрение, чтобы комфортно себя чувствовать в Эстонии». (Замечание вскользь: а кто-то требовал, чтобы такое одобрение было получено?)

Михаил Трунин: «Я не боюсь открыто говорить, что у меня самые плохие отношения с местными русскими... Мне кажется, что русскоязычная община живет здесь в вакууме. Местные русские  существуют по принципу "первый парень на деревне, а в деревне один дом". Они панически боятся конкуренции... Страх превосходит желание сделать что-то позитивное».

Я даже не хочу вдаваться в анализ выражений типа «специфическая русская община» (а где она не специфическая, включая и диаспору, и собственно Россию, и ее анклав в Калининграде?) или загадочной фразы про вакуум в сочетании с деревней и ее первым парнем. В конце концов, языковые погрешности допускают и журналисты, и филологи, от этого никто не застрахован. Ведь даже сапожник может быть без сапог.

Беда в другом. Ну, не нравятся вам здешние соплеменники – дело ваше. От вас никто не ждет восторженных од и ораторий в честь живущих в Эстонии русских (хотя кое-кто из них вполне этого заслуживает). Как никто и не впадет в депрессию от вашего нежелания иметь с ними – с нами – что-то общее.

А вот старательно акцентируемые посылы – необязательно добиваться одобрения местной русской общины, чтобы чувствовать себя здесь комфортно; эта община панически  боится конкуренции; и еще про вакуум в деревне с одним домом – сильно смахивают на настойчивый мессидж в адрес государствообразующего этноса: «МЫ – НЕ ТАКИЕ! МЫ – СВОИ ДЛЯ ВАС, А НЕ ДЛЯ НИХ!» А пожалуй, и не только смахивают. Но это, уж простите великодушно, попахивает лакейством.

Я, например, не могу себе представить, чтобы нечто подобное прозвучало из уст, скажем, Юрия Лотмана или Сергея Довлатова – людей, известных по всему миру. Хотя и у того, и у другого, несомненно, было гораздо больше, чем у наших «новых эстонцев», оснований отделять себя от «специфической русской общины». Но, наверное, дело как раз в уровне...

Единственное, что хотя бы отчасти если не оправдывает, то уравновешивает бестактность цитированных фраз, – несомненная искренность, с которой они были произнесены. Хотя даже искреннее неуважение не должно исключать элементарной вежливости. Особенно учитывая, что неуважение это основывается исключительно на субъективных и поверхностных впечатлениях, никакими хоть сколько-нибудь серьезными аргументами не подкрепленных. И в этой части я скорее соглашусь с живущим и работающим в Америке русским писателем Александром Генисом, который буквально на днях написал в российской «Новой газете»: «Если искренность незаменима, как водка, то вежливость необходима, как вода. Без первой жить не хочется, без второй нельзя».

Так, может, все-таки стоит подумать прежде, чем плевать в колодец с водой? Или срабатывает обычный русский «авось»: дескать, водка – она завсегда выручит?

Комментарии
Copy
Наверх