Печальная судьба рохинджа: кто виноват? Что делать?

Bз буддисткой Мьянмы (Бирма) в соседнюю Бангладеш бежали почти 400 тысяч исповедующих ислам рохинджа, что привело к началу серьезной этнической чистки. Фото: AP / Scanpix

В последние недели, в первую очередь, из буддисткой Мьянмы (Бирма) в соседнюю Бангладеш бежали почти 400 тысяч исповедующих ислам рохинджа. Очередная эскалация тлевшего кризиса заставила известную вооруженную группировку, Армию спасения Араканских рохинджа, совершить нападение на пограничную полицию Мьянмы, на что власти ответили масштабной карательной операцией. По их словам - для того, чтобы нанести удар по террористам и их сторонникам, а по утверждениями рохинджа, целью правительства было любыми средствами выдавить из страны как можно больше их соплеменников. Или, другими словами, провести этническую чистку.

Международная общественность в этом вопросе согласна с рохинджа. Верховный комиссар по правам человека ООН Зейд Раад аль-Хусейн назвал происходящее так: этническая чистка как пример для учебников. По оценке оказывающих помощь организаций, по крайней мере в данный момент речь идет о самой горячей и требующей быстрого реагирования гуманитарной катастрофе в мире.

В ситуацию особого напряжения попала председатель правительства Мьнямы (государственный советник), лауреат Нобелевской премии мира 1991 года Аун Сан Су Чжи, которая до последнего времени была одним из самых известных идолов борьбы за демократию и права человека в мире. Очень остро ее критиковал епископ Десмонт Туту (лауреат Нобелевской премии мира 1984 года) и многие другие известные борцы за права человека. Количество подписей с призывом лишить Аун Сан Су Чжи премии растет с каждым днем. Особенно остро действия властей Мьянмы осуждают исламские страны и организации.

В среду Аун Сан Су Чжи отказалась от прежнего плана принять на предстоящей неделе участие в серии заседаний ежеосенней сессии Главной ассамблеи ООН. Официально - для того, чтобы заниматься решением кризиса на родине, но, скорее всего, она опасается такого же недружелюбного приема, как в Нью-Йорке. И не без оснований, поскольку в тот же день Совет безопасности ООН призвал власти Мьянмы предпринять скорейшие шаги для прекращения насилия. Генеральный секретарь организации Антониу Гутерреш в свою очередь добавил, что правительство должно «прекратить насилие, обеспечить законность и признать право всех уехавших из страны суннитов на возвращение».

Красивые слова, но их претворение в жизнь по многим причинам окажется крайне сложным. Даже в том случае, если Нобелевский лауреат этого очень захотела бы и сделала бы для этого все от нее зависящее.

Подоплека кризиса и ситуация в Мьянме

Позиция Аун Сан Су Чжи в качестве председателя правительства Мьянмы и положение гражданского правительства весьма нестабильны. Захватившая власть в результате вооруженного переворота в 1962 году военная хунта в течение последних десяти лет постепенно отказалась от власти, и после прошедших в позапрошлом году свободных выборов к власти пришло гражданское правительство под руководством Аун Сан Су Чжи.

То есть Мьянма квалифицируется как демократическая страна, но страна «с дисциплинированной демократией». В широком смысле долгое время в стране царил тот же порядок, что и в Турции – государство, конечно, демократическое, но установление точных дефиниций и границ демократии находится в компетенции армии. Об отношениях между военными и гражданскими властями можно только догадываться. Ясно, что руки гражданской власти несвободы, а операцию против рохинджа так и так проводят военные структуры.

Еще более сложной ситуацию делает то обстоятельство, что большая часть населения Мьянмы поддерживает акции, направленные против рохинджа. Среди официально признанных в стране 135 этнических групп рохинджа нет, поскольку, по оценке как большей части населения, так и властей речь идет «незаконных бенгальских мигрантах», которые приехали жить в расположенную на западе страны провинцию Ракхайн (Аракан) в период британской колониальной власти (1824-1948).

Британцы правили на общей административной территории нынешних Индии, Пакистана, Бангладеш и Мьянмы под названием British Raj или Британская Индия, в пределах которой вообще не было ограничений при передвижении. Поэтому все постколониальные правительства Мьянмы, при поддержке большинства, считали рохинджа незаконными внутренними мигрантами, приехавшими в страну под эгидой чужой власти, у которых нет права на гражданство (определенные права у них все же есть, по крайней мере, в теории).

Противостояние коренного народа и внутренних мигрантов особенно обостряет их религиозная принадлежность. По словам рохинджа, в Мьянме их притесняют (и это бесспорно делается) без каких-либо причин. А, по словам правительства, большая часть рохинджа связана с глобальной исламской террористической сетью и требует исламскую верховную власть. По крайней мере, частично это действительно так.

Кроме того, большинство жителей Мьянмы являются буддистами, которые составляют почти 90 процентов населения страны, и считают, что с исламистами просто невозможно спокойно жить рядом. У этого убеждения есть глубокие корни, которые уходят в то время, когда мусульмане правили на большей части основанных буддистами территорий Пакистана и Бангладеш (то же происходит и в Центральной Азии). Так называемых «буддистских националистов», которых можно обвинить в коллективной исламофобии в тяжелой форме, невозможно переубедить, поскольку в ходе исламизации этих территории были убиты миллионы, а возможно и десятки миллионов буддистов и индуистов. Мьянмасцы опасаются той же судьбы, которой они, что несложно понять, не хотят.

Нынешняя волна насилия получила начало в 2012 году, когда группа рохинджа изнасиловала буддистскую женщину. Во всяком случае, так говорят буддисты. Вспыхнувшие в результате этого беспорядки постоянно эскалируются и ведут к гуманитарной катастрофе. И последующей радикализации обеих сторон.

Что делать?

Можно ли остановить радикализацию и эскалацию процесса, подпитывающиеся яркой историей? В теории - конечно, но на практике в данном случае это крайне трудно, поскольку помимо этно-религиозного конфликта сейчас сложилась и не самая благоприятная политическая обстановка. Как в Мьянме, так и на международном уровне.

Если правительство Аун Сан Су Чжи сейчас, например, обеспечит рохинджа правами граждан, как посоветовала комиссия под руководством бывшего генсека ООН Кофи Аннана, то существенно снизится его популярность и демократическая легитимностью. Это вода на мельницу военных и радикальных антирохинджаских сил, что ситуацию, конечно, не улучшит.

Оказать сильное международное давление на Мьянму также сложно. Исламский мир и западные страны могут протестовать, но применению все равно каких серьезных методов препятствует мягкая политика Индии и Китая по отношению к Мьянме. По двум причинам. Во-первых, два крупных государства конкурируют за влияние на Мьянму, что крайне важно в геополитическом смысле как для одного, так и для другого. Если одна сторона станет слишком критической, это тут же использует другая: для укрепления своих позиций. Во-вторых, как у Китая, так и у Индии есть свои проблемы с исламскими террористами, поэтому они относятся к деятельности Мьянмы с пониманием. Насколько бы преступной она ни была.

Это, конечно, не означает, что международная общественность не должна попробовать решить этот кризис и облегчить положение рохинджа, но надеяться на решение в стиле "и волки сыты, и овцы целы" в предсказуемом будущем не стоит. Лучше яйцо, чем пустая скорлупа.