Вячеслав Иванов: за права синьора помидора!

Вячеслав Иванов. Фото: Repro

С возрастом, как известно, все чаще дают о себе знать всяческие болячки. И даже не обязательно именно болячки сами по себе. 

В языке индейцев, живущих в бассейне Амазонки, нет слова, адекватного нашему «боль». Если у них что-то вдруг начинает болеть, они говорят: «У меня есть рука (или, там, нога, ухо и т.д.)». То есть до этого, в здоровом состоянии, они ощущают свое тело как некое, работающее безотказно, органически единое целое, не доставляющее своему хозяину неприятных ощущений.

Хуже не станет

Вот и я не так давно обнаружил, что у меня есть легкие. Ничего страшного, некоторое затемнение, но лучше бы его все-таки не было.

Врач-пульманолог что-то вразумительное сказать не смог. Возраст, дескать, надо поберечься, то, сё… Живут люди и с этим… Конечно, лучше без этого… Какие-либо процедуры прописывать не стал: одни чреваты нежелательными побочными эффектами, другие в этой ситуации просто бесполезны. И тут я вспомнил о не то где-то вычитанном, не то просто от кого-то услышанном народном средстве от легочных недугов – барсучьем жире. Почтенный эскулап, похоже, к методам народной медицины относился скептически, поскольку на мой вопрос о действенности подобного средства ответил легким пожатием плечами. Присовокупив, впрочем: «Ну, попробуйте… Хуже-то, во всяком случае, не станет. Хотя где вы его достанете – ума не приложу».

Достать оказалось совсем не сложно. Небольшой магазинчик, торгующий, вполне легально, БАДами (биологически активными добавками) с лечебным эффектом, расположен в самом центре Таллинна. Точный адрес указывать не буду, дабы не быть обвиненым в скрытой (а то и явной) рекламе. Одно «увы»: магазинчик этот оказался единственным в городе. Да и, пожалуй, во всей республике. К чему это уточнение – станет ясно позднее.

Купленного снадобья хватило на пару месяцев. Положительный эффект, судя по всему, оказался бесспорным. Правда, затем, по разным причинам, курс пришлось прервать, но его можно было продолжить без ущерба и спустя два-три месяца.

Ключевые слова: «можно было»

Потому что, когда я снова пришел в тот магазинчик, представительная дама – владелица, она же и продавец – с искренним сочувствием сообщила, что нужный мне препарат изъят из продажи по требованию… Организации по защите прав животных.

Я все понимаю: животных надо защищать. От нерадивых хозяев, от жестокого обращения в зоопарках и/или местах обитания, от бытового садизма и от прочих напастей. Но при чем здесь препараты, продаваемые – еще раз подчеркну – на абсолютно легальной основе? Если они изготавливаются варварским, сопровождаемым мучительным для животного способом, то наказывайте производителя. Изымайте у него продукцию и уничтожайте ее – до того, как она попала в торговую сеть.

Недавно в интернете появились душераздирающие кадры, на которых малолетний садист (впрочем, отнюдь не младенческого, а вполне сознательного возраста) мучает крохотного песика, существа, самой природой предназначенного доставлять радость и веселье. Вот и найдите этого поддонка, и взыщите с него по полной!

Так ведь надо же потратить уйму времени и сил, чтобы разыскать негодяя, а потом добиваться его законного наказания, что также затратно и по деньгам, и по усилиям. К тому же можно от этого отморзка и по физиономии схлопотать…

Куда проще и спокойнее, я бы даже сказал, комфортнее, прийти в официально торгующий магазин, указать пальцем на полки и заявить: продажа вот этих веществ нарушает права животных. Изъять и запретить!

В медицине, и не только народной, как и в пищевой промышленности, используются тысячи препаратов животного происхождения. И далеко не всегда они добываются исключительно гуманными способами.

Да, задача общества (не какого-то конкретно поименованного, а человеческого общества в целом) – добиваться, чтобы жестокости было как можно меньше, в том числе и по отношению к братьям нашим меньшим. И даже, наверное, к ним – в первую очередь, поскольку их способность к самозащите гораздо более ограничена, чем у человека. Но всему должны быть разумные пределы. Иначе мы можем довести ситуацию до абсурдной, и тогда перед нами возникнет, скажем, такая проблема: – Имеет ли право спелый помидор сам решать, как распорядиться своей упругой, тугой плотью – отдать ли ее на растерзание этим ненасытным двуногим, или завещать истинным томатоведам и помидоролюбам для проведения научно-исследовательских экспериментов с целью увеличения продолжительности жизни пасленовых вообще? Причем безоговорочно после его, помидора, биологической смерти, зафиксированной в присутствии не менее чем трех присяжных понятых…

Я уж тут не говорю о правах тысяч больных людей на получение действенных лекарственных средств. В конце концов, коли приспичит, они могут обойтись и каким-нибудь гамма- или бета-облучением. Или, там, химией какой-нибудь. Чай, не баре!..