Крик души жительницы Таллинна: «Ребенок возненавидел меня и ушел жить к отцу-алкоголику, а у меня связаны руки!»

Ребенок. Фото иллюстративное Фото: Margus Ansu

«В мае 2017 года мой девятилетний ребенок ушел от меня к своему биологическому отцу, с которым раньше никогда не хотел общаться, сказав при этом, что люто меня ненавидит», –  уже несколько месяцев жительница Таллинна Ирина (имена героев этой истории изменены, настоящие редакции известны) борется за сына в Харьюском уездном суде. Бывший муж хочет лишить ее права опеки и уже успел переписать детское пособие на себя.

Точно неизвестно, почему девятилетний Андрей, который после развода родителей остался жить с матерью, внезапно ушел к отцу: случай тяжелый, запутанный, показания бывших супругов расходятся, каждый обвиняет в произошедшем противную сторону. По версии матери, ее бывший муж Виктор настроил сына против нее, тот в свою очередь утверждает, что Ирина сама выгнала сына из дома.

Мать бьет тревогу

По словам Ирины, у бывшего мужа проблемы с алкоголем и материальные трудности. Более того, она утверждает, что еще до развода Виктор поднял руку на сына.

«Это произошло в 2011 году. Он в пьяном угаре избил ребенка, которому на тот момент было четыре года, мне выбил зубы, и, если бы не дочь (старшая, от первого брака Ирины - ред.), которая заступилась, ударив его по голове стеклянной вазой, он бы меня точно придушил", – описывает женщина пережитый ужас.

Тогда приезжала полиция, было написано заявление и сняты побои. Ребенок был отправлен к дознавателю, который записал весь разговор. Однако в полиции Rus.Postimees отказались разглашать какую-либо информацию по этому случаю, поскольку речь идет о личных данных, касающихся несовершеннолетнего.

Муж, по словам Ирины, продолжал выпивать, то работал, то нет, она же крутилась как белка в колесе сразу на пяти работах, чтобы свести концы с концами. В конце концов ее терпение лопнуло и она решила развестись.

После развода, говорит она, Виктор появлялся в жизни ребенка лишь периодически, да и сам мальчик якобы отказывался от общения с ним. Все изменилось лишь в начале этого года: в феврале Виктор подал в суд заявление об определении порядка встреч с ребенком, месяц спустя его требование было удовлетворено.

«До этого момента ребенок категорически не хотел с ним даже разговаривать, но на суде спросили его мнения, - у девятилетнего ребенка! - и, к моему удивлению, он сказал, что хочет общаться с отцом», - говорит Ирина. Она объясняет перемену настроения сына тем, что отец успел его обработать.

С марта раз в неделю Андрей стал оставаться у отца ночевать. Ирина заявляет, что после того, как начались эти встречи, поведение сына резко ухудшилось: он стал грубить, упала успеваемость в школе, Ирине было все сложнее находить с ним общий язык. Наконец, в мае, после возникшей на пустом месте ссоры (по крайней мере так описывает ее Ирина), Андрей ушел жить к отцу.

Конфликт разгорелся после того, как мать предложила купить мальчику новые вещи.«Ребенок не особо любит ходить по магазинам, мерить одежду, - объясняет она. - Поэтому я обычно хожу заранее, присматриваю ему одежду. Был выходной, я сказала, что нужно пойти в магазин – я уже все подобрала, оставалось только примерить и купить». Несмотря на уговоры, Андрей идти за покупками категорически не хотел. Мать настаивала. В конце концов, по словам Ирины, сын, выпалив «отвали от меня, ты достала, я тебя ненавижу!» выбежал из квартиры.

Поначалу Ирина подумала, что сын просто взбрыкнул. «Я думала, ну, недельку поживет у отца, потом вернется», – признается она. Но этого не произошло.

Однако есть и другая версия произошедшего - на которой настаивают и сын, и отец. О ней упоминает в разговоре сама Ирина: в школе Андрей рассказал, что якобы это она выгнала его из дома, так как он отказался ее просьбе сходить в магазин.

«Он постоянно врет. Я не знаю, почему так происходит, я этого не понимаю!» — устало говорит женщина.

Переписал пособие на себя

Сейчас, по мнению Ирины, и суд, и городские службы ополчились против нее. Она приводит в пример относительно недавнюю проверку жилищных условий Виктора, которую еще при определении встреч ребенка с отцом проводила Ласнамяэская управа. Заключения управы нам предоставлено не было, поэтому описание этой проверки мы можем передать лишь со слов Ирины: «В момент проверки ребенок был у меня дома, а отец валялся в пьяном дурмане, на кухне стояла тара от выпитого алкоголя. На месте инспекторы отметили, что, по всей вероятности, пил он не один день», - рассказывает она. Суд это обстоятельство, по ее мнению, не учел.

Отдельного разговора заслуживают и жилищные условия Виктора. Он живет в Ласнамяэ с больной матерью в однокомнатной квартире. Вместе с ними сейчас ютится Андрей. Ирина предполагает, что мальчик спит в одной кровати с отцом. Уточним, что Виктор перебрался к своей матери после того, как Ирина выгнала его из их общей трехкомнатной квартиры в Мустамяэ (Виктору принадлежат 25 %). Женщина объясняет свой поступок тем, что не выдержала постоянных скандалов и пьянства мужа. Именно с имущественного спора и начал раскручиваться весь конфликт, пиком которого стала борьба за сына.

Обеспечить ребенка, по мнению Ирины, Виктор тоже не может: еще в браке он набрал разных кредитов, и теперь его общий долг достигает 11000 евро. Его банковский счет арестован. Сам Виктор подтвердил, что у него большие долги и арестованный счет, однако сумму долга не уточнил. Судебные исполнители отказались комментировать эту информацию Rus.Postimees по причине необходимости защиты деликатных данных.

Поскольку после переезда сына финансовый вопрос встал для Виктора еще более остро, он, по совету Ласнамяэской управы, обратился в Департамент социального страхования и переписал родительское пособие на себя. Для Ирины это стало полной неожиданностью: ни бывший супруг, ни департамент, по ее словам, ее об этом не предупредили. Узнала она об этом, только когда ей перестали приходить деньги. 

Имел ли право Департамент социального страхования без ведома матери назначать пособие отцу? Как объяснил нам руководитель юридического бюро Invictus Юри Асари, для назначения семейного пособия Виктору было необходимо письменное согласие Ирины. «Для изменения получателя пособия необходимо подать Департаменту социального страхования заявление, на котором имеется согласие родителя, который до этого получал пособие (ч.1 ст. 6 Закона о семейных пособиях). Решение суда, определяющего с кем проживает ребенок, для изменения получателя пособия не нужно», - объяснил он.

Поскольку пособие переписали на Виктора без согласия Ирины, Rus.Postimees обратился в Департамент социального страхования за разъяснениями.

Как сообщила советник отдела пособий Департамента социального страхования Мерлин Лооритс, 15 июня отец мальчика подал ходатайство о назначении ему семейного пособия в связи с воспитанием ребенка. К заявлению был приложен документ о том, что ребенок переехал жить к отцу. 

«Если ребенок переезжает жить от одного имеющего право на опеку родителя к другому, то семейное пособие получает тот родитель, который ежедневно занимается воспитанием ребенка. 27 июня Департамент социального страхования отправил матери ребенка электронное письмо с просьбой выразить свое мнение по этому вопросу. Ирина на это письмо не ответила. 3 июля Департамент социального страхования отправил еще одно письмо на электронную почту матери с решением о прекращении выплаты ей семейного пособия. В случае несогласия с решением у нее было право оспорить его в течение 30 дней. Поскольку решение оспорено не было, отцу с июля начали выплачивать семейное пособие», - сообщила Лооритс, добавив, что сейчас для решения этого вопроса Ирине необходимо связаться с Департаментом социальной защиты.

«Ты у меня что, дебил?»

Но вернемся к отношениям матери с сыном. Неужели ненависть Андрея вспыхнула из-за мелочи, не было ли чего-то еще? Абсолютно ничего, уверяет Ирина. Однако, как следует из нашего с ней разговора, трудности в ее отношениях с сыном все-таки были. Сам мальчик обвиняет мать в том, что она подняла на него руку.

«За это время я отшлепала его только раз, – возражает Ирина, добавляя, что произошло это по веской причине. Как-то в школе Андрей поссорился с одноклассником, и тот ударил его по ноге. Андрей решил отомстить, но, поскольку силы были неравны, намочил одежду обидчика под краном, пока тот был на уроке физкультуры. После этой проделки мальчик сбежал из школы.

После этого у Ирины состоялся с ним серьезный разговор. Она обрисовала сыну страшное будущее, которое его ждет, если он продолжит так себя вести.

Вот отрывок из этого разговора: «Как правило, из таких, кто делает подлости за спиной да еще и трус, вырастают подлые люди, - говорит мальчику мать. - Они будут искать себе слабую жертву, и ее будут бить. Если ты вырастешь таким, то слабым звеном будет женщина – твоя жена или, может быть, мама. Ты что, получается, будешь их бить? Ты меня понял?» Но Андрей отказывался здесь что-либо понимать. «Тогда я его три раза ударила ремнем в области ляжек сзади, - рассказывает Ирина. - А теперь меня обвиняют в физическом насилии над ребенком».

Одно слово - «била», причину уже не выясняет никто, говорит она. Как следует из ее рассказа, были и другие слова, которые теперь используются против нее. Ирина указывает на то, что сказанное ею вырвали из контекста.

«Говорят, что я оскорбляла ребенка. Я сказала: вырастают уроды. Всё - его оскорбило то, что я назвала его уродом. А я не конкретно ребенка назвала, а сравнение привела, что люди, которые делают подлости исподтишка, вырастают уродами, которые ищут потом слабую жертву и начинают ее истязать», - оправдывается она. 

Вот еще один пример. У ребенка упала успеваемость по русскому языку. Мать начинает разъяснять Андрею, что так делать нельзя, и вновь сгущает краски.

«Я говорю: «Я тебе расскажу, что тебя может ждать впоследствии. От самого лучшего к самому худшему. Лучший вариант – ты на каникулах занимаешься русским, и тебе выставляют оценку. Следующий вариант – тебя могут оставить на второй год. Худший вариант – тебя могут с твоим поведением и твоим отношением к учебе отправить в спецшколу для дебилов. Ты у меня что, дебил?» Всё, я его оскорбила – назвала дебилом. Неважно, что перед этим столько по ступеням шла. Никто не выясняет причину. Берут одно слово», – возмущается она.

Здесь важно добавить, что у Андрея есть определенные особенности, и потому наставления, сделанные в такой форме, могли быть для него особенно болезненными. У Андрея трудности с произношением звуков, по словам его классного руководителя, мальчик этого очень стесняется - вплоть до того, что старается как можно меньше говорить. У него лишний вес, он очень замкнутый. «Весь в себе», - говорит педагог. Тем не менее, Ирину классный руководитель не винит.

Классный руководитель: во всем виноват отец

Все проблемы в поведении и успеваемости Андрея педагог связывает с появлением в жизни мальчика отца. «В прошлом <учебном> году, после того, как началось общение с папой, он мог прятать чужие вещи, выбрасывать, неоднократно я вызывала маму в школу. С мальчиком трудно, потому что он очень скрытный. Он не идет на контакт, особо не разговаривает. Он не ябедничает никогда. Он весь в себе», - говорит педагог.

По ее мнению, Андрей ушел к папе, потому что там удобнее и легче. «Мама требует от ребенка – требует, чтобы он учился, задания выполнял. Я так понимаю, что, когда он живет с папой, от него этого не требуют. Ребенок выбрал наиболее легкий путь. Мама все-таки хочет его к порядку приучить, и она знает недостатки своего ребенка и ставит его на путь истинный. С папой, наверное, какая-то другая ситуация…» - предполагает классный руководитель.

Виктора она видела несколько раз, и у нее сложилось совершенно однозначное впечатление: человек пьет. «В школе он еще более или менее. А в конце прошлого учебного года он сопровождал нас на каток, так он то ли с утра выпил, то ли с вечера осадок остался, - вспоминает классный руководитель. - Было видно, что человек пьющий. Я его видела редко, но я знаю, что человек пьет. Просто это было заметно. Свидетелями были и другие родители – я была не одна, они могут подтвердить».

Никакого давления на сына со стороны Ирины педагог не замечала, не говоря уже о следах побоев. «Ну какое давление? Это не давление, а воспитание! И никаких следов побоев у Андрея не было никогда! Я физкультуру вела в первом и во втором классе сама. Никогда никаких побоев не было», — уверяет она.

Почему тогда сам мальчик жалуется на то, что мама его била? Классный руководитель подтверждает, что и ребенок, и его отец говорили ей об этом, но она в этой ситуации склонна верить Ирине.

«И Андрей, и его папа это мне говорили. «Вы можете представить, он босиком…» Нет, я не могу этого представить. Это все со слов ребенка и со слов папы. Я не вижу причин, по которым это было бы нужно маме. Мама наоборот борется за него. Она хочет, чтобы ребенок жил с ней. Если у нее есть такое желание, то зачем ей делать такие вещи против себя? Тут что-то не так…» - уверена классный руководитель.

Версия отца: выгнала босиком

Но выслушаем теперь и отца мальчика. «Уже скоро четыре года, как бывшая жена выкрала мои ключи и не пускает меня домой, - говорит Виктор. - Все это время она не давала мне с сыном общаться, просто запрещала. Я в марте через суд добился: сутки в неделю общения с сыном. Через два месяца после этого, 21 мая, он отправил мне на работу sms: «Папа, срочно приезжай!»»

Когда Виктор приехал, ему, с его слов, открылась ужасающая картина: Андрей стоял весь в слезах, босиком, без носков и в мокрых штанах. 

«Она его выгнала из дома в том, что я ему купил. Я ей стал звонить, говорю, ты что делаешь? А она: "Езжайте в магазин – купите"», - вспоминает он.

Через несколько дней после этого Ирина предложила встретиться втроем и поговорить, но на встрече, по словам Виктора, довела ребенка до слез.

«Он ей в глаза сказал: мама, я тебя ненавижу. И убежал плакать. Она встала, развернулась и ушла».

Виктор утверждает, что во время встречи со стороны матери шло давление на ребенка. «Она ему говорит: "Ты врешь все время, ты все время п***ишь", - это ее слова. Мало того, что мать его бьет, так еще и дочка материна, старшая сестра, которой 25 лет, - она его лупит по голове. Мать молчит. Я говорю – ладно, ты наказываешь, да и то это не метод, но какое право имеет твоя дочь вообще его трогать руками?» - возмущается Виктор. 

Сам он категорически отрицает, что когда-либо бил ребенка и жену. Что касается сделанной в полиции аудиозаписи, когда Андрей рассказал об избиении, то Виктор заявляет, что все сказанное тогда было неправдой: ребенок говорил заученные слова.

«Она вызвала полицию - это из-за квартиры все. Я чуть-чуть выпью пива – всё, тут же устраивает скандал, звонит, якобы я ее бью. Я и ее пальцем никогда не трогал», - уверяет он. Сейчас, как утверждает Виктор, он уже вообще не пьет. Он не собирается отдавать сына бывшей супруге, даже если та отдаст ему деньги за квартиру.

«Это мой ребенок, и мне он важнее, чем какие-то деньги за квартиру! - твердо говорит Виктор. - Она мне предлагала вообще – откажись от ребенка, и я все долги с тебя сниму».

Несмотря на большие долги и скромную зарплату, он уверен, что сможет обеспечить сына: «С голоду не умрем. Будем и сыты, и довольны».

Ребенок сам должен сделать выбор

Сейчас, говорит Ирина, у нее связаны руки. «Мне в Ласнамяэской управе сказали, что я не могу сына оттуда забрать. Что тем самым я могу нанести ребенку травму, и его сейчас не надо дергать, пусть он находится там, что отец не лишен родительских прав и ребенок должен выбирать сам. Сказали, что будут ждать результата, когда случится какое-то ЧП, и ребенок поймет, что со мной было лучше. И что, теперь ждать, пока ребенка изувечат?» - негодует она.

«В компетенцию управы части в города не входит определение места жительства ребенка. До вступления в силу решения суда, родители должны сами договариваться, с кем будет находиться ребенок», - напоминает Юри Асари. 

Заместитель руководителя соцотдела Ласнамяэской управы Марью Ыйспуу в свою очередь подчеркивает, что районный специалист из службы защиты детей не определял место пребывания Андрея.

Но самое большое беспокойство Ирины сейчас связано с предстоящим заслушиванием ребенка, на котором Андрей должен будет решить, с кем из родителей хочет жить. Ирина боится, что слово Андрея станет решающим.

«Сами знаете, как легко настроить десятилетнего. У меня, работающей сутками женщины, совершенно не пьющей, нет никаких прав в этом государстве, - возмущается она. - Как суд и Ласнамяэская управа могут находиться на стороне моего бывшего мужа – непонятно. При наличии долгов по алиментам, при несоблюдении жилищных условий, при алкоголизме отца и огромных его задолженностях? При отсутствии элементарно спального места на территории проживания для ребенка? Как мне добиться справедливости? Сейчас все зависит от мнения ребенка: если он согласится жить с отцом, то, скорее всего, это будет очередная загубленная душа», - не на шутку беспокоится она.

Насколько оправданы опасения Ирины, мы выяснили у юриста Юри Асари, который отметил, что заслушивание ребенка, несомненно, имеет значение, однако оно не является решающим: суд должен учитывать все обстоятельства в совокупности и исходить в первую очередь из интересов ребенка.

Заслушивание Андрея должно было пройти 24 августа на очередном заседании, однако было отложено. Как сообщила Rus.Postimees пресс-секретарь Харьюского уездного суда Аннели Вилу, пока что суд заслушал показания обеих сторон и сделал запросы для получения дополнительных данных об отце мальчика. Заслушивание ребенка состоится позднее.

Последними по этому делу должны будут высказать свои мнения районная управа по месту жительства ребенка и назначенный ребенку государством в рамках правовой помощи представитель, после чего суд сможет вынести уже окончательное решение. Представитель суда подчеркнула, что суд не находится ни на чьей стороне и исходит исключительно из интересов ребенка.

«Суд вынесет решение на основании совокупности всех данных, в соответствии с тем, что в данном случае будет для ребенка лучше. Пока всех данных нет, решение не может быть принято. Суд предпочтет того родителя, с которым интересы и потребности ребенка будут удовлетворены. Это может быть как мать, так и отец, все зависит от обстоятельств конкретного дела», - отметила она.

Очень надеемся, что и сами бывшие супруги осознают, что в результате их войн больше всего страдает их общий ребенок, будущее которого напрямую зависит от того, сумеют ли родители прекратить попытки перетянуть его каждый на свою сторону и договориться между собой.

Комментарий детского психолога, руководителя центра «Гармония» Натальи Беляевой:

Ситуация сложная и запутанная. Выражаю слова сочувствия всем членам семьи. И все же хочется сделать акцент на состоянии ребенка. Пока родители разбираются и спорят в судах, страдает ребенок. Он в буквальном смысле разрывается между двумя родителями. Очень жаль, когда в разбирательствах взрослых страдают дети.

Матери я бы рекомендовала в первую очередь немного отдохнуть – взять тайм-аут на восстановление внутренних сил. Я не призываю перестать думать о судьбе ребенка и о месте его проживания: нужно взять тайм-аут с целью выстраивания новых отношений с сыном.

В статье приводятся фрагменты диалога с неоднократными оскорблениями. Хочется верить, что такой стиль воспитания не является привычным. Это крик отчаяния, усталости и бессилия. В противном случае это эмоциональное насилие над ребенком. А оно во много раз травматичнее физического, так нельзя.

Несколько раз приводятся слова ребенка о ненависти к матери. За этими словами однозначно стоит много обиды, эмоциональной боли и отчаяния.

Мне хочется верить, что мать делала все на благо ребенка. Возможно, стрессовые судебные процессы обессилили ее. Она много работает, но все же ни у кого нет права унижать, бить и оскорблять ребенка. Бить детей нельзя! Желание ударить или обозвать ребенка – сигнал о том, что нужно учиться контролировать свои чувства и понимать их причины.

Возможно, Ирина не умеет по-другому, но нужно учиться. Нынешние отношения травмируют. Не нужно сейчас смотреть в далекое будущее – необходимо наладить или даже выстроить новые отношения с ребенком.