Борис Тух. Снова о Русском театре, или Грабли за пазухой

Фото: Лийс Трейманн

Нужно ли бросать тень на недавнее прошлое и настоящее Русского театра? Театральный критик Борис Тух считает, что делать этого не стоит.

Есть люди, которым очень хочется, чтобы кто-то, по неведомой причине пришедшийся им не по душе, непременно наступил бы на грабли и получил по лбу. И они таскают при себе эти виртуальные грабли, оставляют их в людных местах; задуманное не удается, никто не наступает, но это не мешает индивиду с граблями за пазухой кричать, что либо уже наступили, либо вскоре наступят.

Это я по поводу необыкновенного сочинения, озаглавленного «Хождение Русского театра по граблям» журналиста Вячеслава Иванова. «Недавняя пресс-конференция нового худрука Русского театра Эстонии оставила ощущение недосказанности», – пишет Иванов. Который на пресс-конференции не был. И значит, пишет с чужих слов. Получается, как в том анекдоте:

– Вы знаете, Карузо, оказывается никуда не годный певец. Он и картавит, и шепелявит, и фальшивит.

– Вы были на концерте Карузо?

– Нет, но Рабинович был, он мне напел.

Кто напел Иванову – пусть гадают читатели.

Худрук как жених, труппа как невеста

Непонятен сам посыл статьи. Пресс-конференцию, на которой представляют нового худрука, можно сравнить со свадьбой. Режиссер выступает в роли жениха, труппа в роли невесты, которая уже не раз разочаровывалась в мужчинах, но все же надеется, что придет, наконец, тот, желанный – и поведет ее в сияющие чертоги.

Сейчас театру нужен такой художественный руководитель, который является не только режиссером-постановщиком, но и менеджером, разрабатывающим стратегию театра на несколько сезонов вперед, причем в этой стратегии должно найтись место каждому актеру – ведь если хороший актер несколько сезонов подряд не получает ролей, это говорит о неблагополучии. А еще очень важно, чтобы худрук не испытывал ревности к постановкам других режиссеров – качество редкое, однако необходимое. В конце концов, успех любого спектакля – это успех и худрука: он попал в точку, пригласив коллегу со стороны, или дал возможность проявить себя молодому художнику из своего театра, человеку, который давно этого заслуживал.

Филипп Лось подходит под это определение. У него три высших образования; историческое не в счет (хотя знание истории никогда не шло во вред творцу), театральное менеджерское и режиссерское. Бывает ведь, что у человека есть актерско-режиссерский диплом, но все его спектакли ничего, кроме скуки и жалости к артистам, публике и себе, не вызывают, и он решает сменить стезю и уйти руководить. Хотя и тут успехов не добивается. Лось прошел школу очень опытного театрального руководителя Иосифа Райхельгауза, вместе с ним – как менеджер – создавал театр «Школа современной пьесы» и уж потом стал режиссером.

Но даже если опустить все эти сведения, необходимые, чтобы «свое суждение иметь», неприлично с первых дней работы нового худрука огульно критиковать его репертуарную политику. Ведь непристойно же на свадьбе голосить: «Вечная им память, прости их, Господи!» – а на похоронах плясать и выкрикивать похабные частушки. Именно этим и отличился неподражаемый герой русского фольклора.

Иванов пытается пролить свет (точнее, бросить тень) на недавнее прошлое Русского театра – и тут демонстрирует такое невежество и некомпетентность, что не знаешь, плакать или смеяться.

От Натальи Лапиной к Марату Гацалову

«На место художественного руководителя театра была назначена (приглашена?) Наталья Лапина – юное дарование, неизвестно откуда взявшееся и невесть куда канувшее», – пишет он. Вообще-то Лапина к моменту прихода в Русский театр была довольно известным режиссером в Санкт-Петербурге; сейчас она руководит в Питере Городским театром. «Лапинский» период в Таллинне был противоречивым; с одной стороны, она прекрасно поставила «Лес» Островского (приз им. Кирилла Лаврова на фестивале «Встречи в России»), вернув в театр для работы над этой постановкой блестящего художника Владимира Аншона. Другая ее постановка, «Собачье сердце» по Булгакову – тоже очень серьезная работа: едва ли не впервые Шариков, которого так трогательно играл Александр Жиленко, представал скорее не хамом и тупицей, а несчастным существом, на котором высоколобый ученый безответственно ставил опасный и этически неоднозначный эксперимент.

Именно в период «правления» Лапиной Александр Кладько поставил не сходящие со сцены по сей день «Пять вечеров». Наконец, она привела в театр молодых актеров, сегодня уже незаурядных мастеров – тот же Жиленко, Иван Алексеев, Даниил Зандберг. Правда, характер у нее – не сахар, но среди режиссеров это не редкость.

В то время театр находился под жестким давлением. Прежде всего со стороны тогдашнего министра культуры Рейна Ланга. Назначен он на этот пост был по недоразумению – вероятно, потому что посещал почти все театральные премьеры. Но ведь человека, каждое утро съедающего яичницу из четырех яиц, а в обед – цыпленка-табака, не поставят директором птицефабрики!

С другой стороны, появлялись злобные выпады в адрес Лапиной и тогдашнего директора театра Светланы Янчек. То их обвиняли в том, что театр ставит сплошных французов – «Три мушкетера» Дюма, «Тартюф» Мольера и хит сезона «Фредерик, или Бульвар преступлений» Шмидта в постановке нынешнего худрука Театра на Литейном Сергея Морозова с Александром Ивашкевичем в главной роли; уж не получают ли руководители вспомоществование от Центра французской культуры? А почему они не ставят русских авторов? Ну да, Островский, Булгаков, Вампилов и Володин, конечно, французы. Обвиняли театр и в том, что актеров увольняют – но это происходило как раз под нажимом Минкульта, который приказал сократить расходы и урезать фонд зарплаты.

Наталье Лапиной – отчасти из-за конфликта с частью труппы, отчасти из-за того, что у нее появился проект в США – пришлось уйти через год после трагического события, о котором Иванов пишет с развязностью, достойной упомянутого фольклорного героя: «При ее попустительстве... группа молодых артистов в эпатажном настроении выпивала на крыше театра, и один из них – Андрей Зубков – сорвался и разбился насмерть» Что такое «эпатажное настроение»? Все это слегка напоминает заявление министра Ланга, мол, в Русском театре только тем и занимаются, что актеры падают с крыши, и вообще такой театр эстонскому государству не нужен.

Назначение худруком Марата Гацалова было той самой кадровой политикой, которую Ланг вел, чтобы погубить Русский театр. Тут уж как говорится, ни убавить, ни прибавить. Слава богу, Ланг со скандалом ушел с министерского поста.

Иванов продолжает: «Авангардистские эксперименты обоих худруков сопровождались многочисленными кадровыми встрясками». Интересно, что он считает авангардизмом? «Вавилонская башня-1» Гацалова и опусы приглашенных им Романа Феодори («Антигона») и Филиппа Григорьяна («Вавилонская башня-2») при желании можно назвать «авангардом», так как они ни на что не были похожи, но при Лапиной театр придерживался вполне традиционной эстетики.

(Я должен добавить, что считаю Гацалова безусловно талантливым человеком, который безответственно отнесся к работе в Таллинне. К тому же у него и театра разные группы крови; переливание неподходящей группы крови ведет к летальному исходу.)

Эстонские спектакли Русского театра

Если ты некомпетентен, то переходи к политическим обвинениям. Может прокатить. Иванов хватается за эту соломинку, превращая ее во вполне совковую партийно-идеологическую дубину. Мол, была надежда, что театр повернется лицом к Эстонии, а он, судя по репертуарному плану, не поворачивается. Иванов приводит перечень постановок, названный Филиппом Лосем на той пресс-конференции, но и тут демонстрирует плачевное невежество: «И даже ремейк спектакля московского театра Фоменко “Одна абсолютно счастливая деревня” по повести Бориса Вахтина».

Тогда «Ричард III» – это ремейк спектакля, сыгранного труппой лорда-камергера не позднее 1597 года. А «Емельян Пугачев» – ремейк спектакля Театра на Таганке , поставленного Любимовым в 1967 году. Так, что ли? Ремейк – позднейшая, может быть, слегка обновленная, копия ранее вышедшего произведения. Ставить «Абсолютно счастливую деревню» приглашен Анатолий Ледуховский, не имеющий ничего общего с Театром Петра Фоменко. Я видел постановку Ледуховского в Смоленском театре им. Грибоедова, на международном фестивале «Смоленский ковчег», членом жюри которого имею честь быть; она совершенно не похожа на гениальный спектакль Фоменко, но тоже очень талантливо сделанная, нежная, веселая и грустная история.

Упреки в том, что Русский театр «не стоит лицом к Эстонской Республике» – не просто демагогия, а передергивание фактов. Восемь лет в репертуаре оставалась пьеса Яана Тятте «Счастливых будней!» – и сошла только потому, что скончался прекрасный актер и прекрасный человек Олег Рогачев. Была попытка сделать на материале «Бронзовой ночи» и тех незаживающих ран, которые остались во многих душах, спектакль «Соль»; режиссер из Питера Борис Павлович не справился с материалом и спектакль получился невнятный, но «авантюра не удалась, за попытку – спасибо!».

Наконец, весной прошлого года Русский театр совместно с Таллиннским городским театром поставил публицистический перформанс «Со второго взгляда», который – очень хочу в это верить – помог хоть немного сблизить эстонскую и русскую общины. А сейчас Александр Жеделев, Артем Гареев и группа Audiokinetica начали работу над проектом в рамках «История века» (подарок театров к столетию ЭР). И это вновь сближение – как и «IDEM», работа совместная (в авторский коллектив входит Мари-Лийз Лилль) и посвященная самой сложной теме цикла – будущему...

Еще одно проявление ивановской неграмотности: он пишет, что Лось ставил в Раквере пьесу Бета Хенли «Изобилие». Бет Хенли – женщина!

Далее, Иванов советует (!) театру поставить «Цвета облаков» и «Тихую волость» Яана Круусвалла и «Ссылку» Рейна Салури , «поставленные Микком Микивером в начале перестройки». «Цвета облаков» поставлены осенью 1983 года, когда о перестройке и не помышляли. Все три спектакля пользовались огромным успехом не только за свои художественные достоинства, но и потому, что абсолютно точно совпали с идеями, носившимися тогда в воздухе. Но сейчас время изменилось!

Кстати, в планах Русского театра – «Гуменщик, или Ноябрь», который должен ставить Саша Пепеляев. Но Иванов об этом умолчал.