Тернистый путь маленькой девочки: от матери-наркоманки в настоящую семью

Снимок иллюстративный Фото: PantherMedia / Scanpix

Биологическая мать маленькой Келли была наркоманкой, которая отказалась от нее в роддоме. После полутора лет, проведенных в детдоме, Келли попала под опеку к одной женщине, но полтора года отсутствия близости уже сыграли свою роль. Женщина-опекун не справилась, зато это получилось у нынешних родителей Келли – Мари и Пеэпа.

Немногие знают, что центр усыновления Oma Pere объявил эту неделю неделей усыновления, поэтому Postimees предлагает всем желающим усыновить ребенка неприкрашенную картину того, что представляет собой этот процесс на самом деле.

Сейчас Келли (все имена изменены – прим. автора) пять лет. Она родилась преждевременно, ее мать была 30-летней наркоманкой с венерическими заболеваниями, к тому же во время беременности не ходившей к врачу. После рождения младенца еще месяц лечили в больнице, а потом отправили в приют для малышей. Биологическая мать Келли не проявляла к ней никакого интереса, но хотя бы не передала дочери ни одного из своих заболеваний.

Келли была вынуждена провести полтора года в детдоме. В таком возрасте каждый ребенок больше всего нуждается в чувстве защиты и непосредственной близости родителей – и всего этого Келли была лишена. Впоследствии нехватку можно лишь пытаться восполнить, но полностью сделать это никогда не удастся.

После лишения матери родительских прав возникла возможность удочерить Келли, и ее нынешняя мать Мари высказывает претензии по этой части. “Не знаю, почему этот процесс длился так долго и почему биологической матери дали так много шансов, - спрашивает Мари. – Если они надеялись, что с ней произойдет чудо, то это явно не тот случай. Чудеса бывают редко”.

Уже когда процедуры по удочерению Келли подходили к концу, суд вновь спросил у ее биологической матери согласия, несмотря на то, что она уже была лишена родительских прав. “К счастью, удочерение оказалось проще, поскольку речь шла о матери-одиночке, а об отце не было ничего известно – в этом случае пришлось бы спрашивать и согласия отца, - говорит Мари. – Поскольку у матери не было определенного местожительства, ожидание ее согласия было для нас очень нервным временем. Потом до нее дозвонились по телефону: эта женщина не была вообще заинтересована в ребенке, ей было все равно, удочерят ее или нет”.

Страхи и цепляние

Но путь Келли в правильную семью не был столь легким. Когда девочке было полтора года, ее опекуном стала женщина в возрасте около пятидесяти лет. Она искренне хотела удочерить Келли, раньше детей у нее не было. Но, к сожалению, с этой в теории сильной женщиной случилось нечто такое, что и раньше бывало с другими: она не справилась с ребенком. Она была одинокой,  у нее не было достаточно социальных связей, которые помогли бы ей лучше справляться с ребенком.

Мари спрашивала себя, как такое возможно, что полуторагодовалого ребенка отдали женщине-одиночке, не имеющей опыта воспитания детей. “Она замечательный и умный человек, но у нее не было опыта”, - говорит Мари. Через шесть месяцев такой опеки стало ясно, что воспитывать ребенка женщине не под силу.

Детдомовский ребенок судорожно цепляется за человека, который готов дарить ему внимание и заботу. Опекун ни на минуту не могла оставить ее: Келли постоянно на ней висела. В то же время ребенок панически боялся матери опекуна и купания. “У нее было ужасно много страхов, - говорит Мари. – Не знаю, что произошло в детдоме, но опекун рассказывала, что одна медсестра там была похожа на ее мать”.

Поскольку Келли до тех пор практически не видела мужчин в своей жизни, она боялась и их, поэтому ей пришлось долго привыкать к ее нынешнему отцу Пеэпу. В то же время Келли – нормально развивающийся ребенок, своими светлыми волосами и голубыми глазами она немного напоминает куклу.

Это была судьба

Когда Мари и Пеэп встали в очередь на усыновление, они отметили, каким мог бы быть их будущий отпрыск. “Я на самом деле не хотела ребенка наркоманки”, - признается Мари. Но после года ожидания в очереди чиновник пригласил Мари на беседу и показал фотографию Келли – к тому времени ребенка рекомендовали и другой семье, но они отказались из-за истории биологической матери.

“Я сразу заметила, что у нее день рождения в один день с моей бабушкой, - вспоминает Мари. – Ее именем я бы могла назвать и своего ребенка. Для меня это были не совпадения, а судьба”.

И что еще важнее: Келли быстро приняла Мари. “Меня перед первой встречей предупреждали, что контакт с ней может не получиться, потому что она очень непоседлива, - рассказывает Мари. – Она бегала и суетилась 20 минут, прежде чем нас заметила. Наконец, устала, я погладила ее по спине – тогда она села мне на колени. Чиновники смотрели и удивлялись! Пока я ждала такси, у меня возникло чувство: почему она не может сразу пойти со мной? Что тянуть-то!»

Келли действительно очень непоседлива, что для детдомовских детей довольно обычно. Раньше она не могла усидеть ни в коляске, ни в автокресле. “В ней много внутреннего беспокойства, - признается Мари. – Теперь она становится более спокойной”. Чем более детдомовские дети неусидчивы, тем больше они требуют близости, которой им не досталось ранее. “Келли – абсолютно ручной ребенок, она постоянно хочет сидеть на ручках”.

Мари и Пеэп прождали в очереди на удочерение год, что не так много. Почему они захотели кого-то удочерить? У них самих ребенок с особыми потребностями, а второго ребенка завести не удалось, не дало результатов и искусственное оплодотворение. “Тогда муж и сказал: чего тут думать – лучше усыновить, - говорит Мари. – Полтора года я думала, а потом решила, что теперь я готова, будем усыновлять!

Богатства недостаточно

Часто люди связывают свою готовность усыновить с материальным благополучием: если имущества и денег достаточно, можно взять ребенка. Обычно такие мысли приходят в голову людям ближе к сорока годам. Но, по словам Мари, вопрос не только в экономическом благополучии. “Во-первых, конечно, отношения между супругами, - говорит она. – Семьи расходятся ведь и после того, как заводят общего ребенка, что уж говорить о проблемах, возникающих с усыновленным?” Кроме того, у бездетных людей к среднему возрасту уже сформировались свои привычки, а ребенок разбивает эту рутину”.

Во-вторых, по словам Мари, очень важно здоровье мужчины и женщины. Если со здоровьем и раньше были проблемы, стресс, сопутствующий усыновлению, еще больше их усугубит.

В-третьих, Мари считает крайне важной сеть поддержки, бабушек-дедушек, друзей и близких знакомых. “Когда подаешь заявление, за этим следует семейное исследование, то есть супруги беседуют с психологом шесть-восемь часов. Рассказываешь ему всю свою историю и анализируешь ее. “Среди прочего в ходе беседы спрашивают, кто будет заботиться о ребенке, если с обоими приемными родителями что-то случится”.

Затем следует так называемый курс PRIDE – его надо пройти до того, как будущему приемному родителю вообще начинают предлагать возможность усыновления. На этих курсах из людей выметают лишние иллюзии, рассказывают о возможных проблемах, поэтому некоторые участники отказываются уже в ходе обучения.

Иллюзии и действительность

По словам Мари, это были полезные курсы. Слишком часто люди надеются, что им протянут ребенка в хорошем состоянии прямо из роддома, плод случайной связи совсем юной и глупенькой матери. На самом деле, такие случаи – скорее, исключение. Мари и сама работала с детдомовскими детьми. “Я видела, какие они – у них у всех были проблемы, - признается она. – Если даже с остальным все было в порядке, у них были проблемы с поведением. Меня саму испугало, что детдомовская среда так портит детей”.

Усыновители также немного боятся того, что рано или поздно ребенок начнет искать своих биологических родителей. “Келли пять лет, но она уже спрашивает, откуда берутся дети”, - говорит Мари. Она честно объясняет дочери, что Келли появилась не из животика матери, а из живота другой тети. В наше время психологи не советуют скрывать от детей факт их усыновления, напротив, рекомендуют рассказывать об этом как можно раньше. В этом случае ребенок не испытывает столь большого любопытства, которое в случае утаивания достигло бы апогея в подростковом возрасте.

Теперь Мари вспоминает, что привыкание семьи к Келли и наоборот заняло год, но теперь все встало на свои места, и ребенок ведет себя почти так же, как любой другой. Родители уже не замечают, что это удочеренная девочка. Счастливы при этом все – Мари, Пеэп и Келли.

Если в семье уже есть, так сказать, свои дети, возникает вопрос, не станут ли родители предпочитать своих биологических отпрысков, но часто выходит наоборот. Усыновленный ребенок в любом случае требует больше внимания, и неизбежно за счет других детей. По словам Мари, и у нее время от времени возникали проблемы в связи с тем, что сыну доставалось меньше внимания, чем Келли. Поэтому при усыновлении родителям маленьких детей рекомендуют особенно подумать над этим.

Некоторые потенциальные усыновители боятся того, что государство будет следить за каждым их шагом, и придется постоянно отчитываться о своем приемном родительстве перед чиновниками. На самом деле, по словам Мари, это не так. “Да, когда начинается процесс усыновления, проводят семейное исследование, на дом приходят психолог и преподаватели курсов. Но когда ребенок уже попал к нам домой, специалист по защите детей посещал нас лишь однажды”, - говорит она. Больше чиновники не приходили.