Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
:format(webp)/nginx/o/2017/10/25/7247587t1h8adf.jpg)
Си Цзиньпин подавил даже самую умеренную критику и любые признаки диссидентства – и запретил в Интернете некоторые шутки, в том числе мемы, сравнивающие его с Винни-Пухом. О новом императоре КНР пишет политолог Крис Паттен.
ГОНКОНГ – С визитом президента США Ричарда Никсона в Китай в 1972 году связана забавная история, которую принято считать свидетельством особого, долгосрочного взгляда китайских лидеров на историю. Рассказывают, что Чжоу Эньлай, верный помощник Мао Цзэдуна, отвечая на вопрос об уроках Французской революции, заявил, что пока что говорить о них рано. Впрочем, согласно объяснениям присутствовавших на встрече дипломатов, Чжоу говорил не о революции 1789 года, а о студенческих бунтах в Париже 1968 года, об уроках которых говорить было действительно рановато.
Несмотря на такой фальстарт, уроки Французской революции вдруг оказались актуальны для Китая. Вскоре после XIX Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая (КПК), состоявшегося в 2012 году, появились сообщения, что книга Алексиса де Токвиля «Старый порядок и революция», написанная в 1856 году, стала «обязательным чтением» для высших кадров КПК. Достоинства этой книги с наибольшим энтузиазмом пропагандировал Ван Цишань – человек, который руководит антикоррупционной кампанией председателя Си Цзиньпина и является, по всей видимости, его самым близким союзником.
Токвиль утверждал, что рост благосостояния во Франции XVIII века серьезно затруднил управление страной. По мере того как люди богатели, они начинали острее воспринимать социальное и экономическое неравенство, их недовольство богатыми и власть предержащими возрастало. Попытки реформировать эту систему лишь повышали ее уязвимость. Последовала революция, уничтожившая монархию и аристократию. Головы в буквальном смысле покатились с плеч.
Только что завершившийся XIX Всекитайский съезд КПК продемонстрировал, насколько близко к сердцу китайское руководство восприняло выводы Токвиля. Си Цзиньпин установил неоспоримую власть над партией и страной. Он консолидировал свои позиции в течение первого пятилетнего срока во главе страны, проведя ревизию значительной части наследия Дэн Сяопина, в том числе по таким вопросам, как открытие миру китайской экономики, отделение партии от правительства, сдержанность подходов к внешней политике и безопасности.
Си Цзиньпин устранил потенциальных соперников в основном с помощью мощной антикоррупционной кампании, целью которой стали чиновники, ранее считавшиеся неприкасаемыми. Он только что завершил крупнейшую в истории чистку состава Центрального комитета КПК. Наконец, он подавил даже самую умеренную критику и любые признаки диссидентства – и запретил в Интернете некоторые шутки, в том числе мемы, сравнивающие его с Винни-Пухом.
В другой стране подобные меры могли бы вызвать жесткое осуждение: критики обвинили бы Си Цзиньпина в том, что он превращает страну в классическую ленинскую диктатуру. Однако в Китае наблюдатели хвалят его политику: они верят, что Си Цзиньпин ведет страну по пути к воплощению «китайской мечты» о возрождении страны.
Впрочем, часть экспертов полагает, что эта мечта может легко обернуться кошмаром. Демографические тенденции грозятся превратить избыток рабочей силы, помогавший экономике Китая быстро расти на протяжении нескольких десятилетий, в ее дефицит, причем беспрецедентно быстрыми темпами. Загрязнение водных ресурсов и их недостаток, выбросы углекислого газа и смертельно опасный уровень загрязнения воздуха ставят под угрозу здоровье людей, а также устойчивость экономического развития Китая.
Кроме того, рост китайского ВВП, хотя и является позитивным явлением, опирается в основном на сочетание быстрого роста долгов с массовыми пузырями на рынке недвижимости. Даже китайские эксперты признают, что в их стране уровень неравенства в доходах сейчас – один из самых высоких в мире. По мере того как бедные становятся беднее, а богатые богаче, все больше людей задается вопросом: неужели это и есть «социализм с китайской спецификой»?
Нет, конечно, всегда найдется оптимист, который предложит позитивную интерпретацию. Долг Китая – это в основном его долг самому себе: политические приоритеты влияют на процесс кредитования в той же степени, что и коммерческие соображения. Кроме того, Китай поддерживает международные усилия по решению проблем деградации окружающей среды и изменения климата. Жизнь большинства китайцев улучшается, пусть и не в равной степени. Наконец, администрация Си Цзиньпина хотя бы что-то делает, чтобы искоренить повальную коррупцию в КПК.
Мы все должны надеяться, что как минимум отчасти эти рассуждения китайских оптимистов правдивы. Если рост китайской экономики остановится, пострадает экономика всего мира. Но даже если оптимисты окажутся частично правы, заявление Си Цзиньпина о том, что Китай нашел лучший способ управления современным обществом и экономикой, выглядит серьезным заблуждением.
Да, ошеломляющее фиглярство президента США Дональда Трампа и опасный рост националистического популизма в Европе – это признаки того, что демократические страны подвергаются серьезным испытаниям. Однако демократические системы имеют встроенные механизмы стабилизации, которые позволяют им корректировать себя, не прибегая к насилию или репрессиям.
В Китае Си Цзиньпина дела обстоят иначе. Уже много лет в Китае ведутся серьезные дебаты о том, какую роль должно играть государство в экономике. Один лагерь считает, что, если компартия ослабит объятия, в которых сжимает экономику, она неизбежно потеряет контроль над страной. Второй лагерь утверждает, наоборот, что если партия не уступит существенную часть контроля над экономикой, она потеряет политическую власть: экономические противоречия будут нарастать, а развитие станет менее устойчивым. Си Цзиньпин явно принадлежит к лагерю государственников.
Однако он укрепляет власть не только партии; он укрепляет и собственную власть. Сейчас трудно понять, кто поднимется на командные высоты КПК, а кто будет сброшен с них из-за несогласия с вождем. Это не мешает внешним наблюдателям заниматься спекуляциями, но большого смысла в этой игре в догадки нет. Си Цзиньпин, как и любой другой император, будет и дальше назначать придворных льстецов, готовых следовать за ним, куда бы он их не повел.
Но с большой властью приходит большая ответственность. На сегодня власть Си Цзиньпина фактически абсолютна. Это тяжелое бремя для одного человека. Си Цзиньпин может быть намного умнее Трампа (что нетрудно), но этого недостаточно, чтобы гарантировать стабильное и процветающее будущее для Китая. Если дела пойдут неважно, все будут знать, кого в этом винить. Династии диктаторов обычно заканчивают свой путь одинаково, и это неслучайно. Чтобы понять причину, не нужно даже читать Токвиля.
Крис Паттен – последний британский губернатор Гонконга, бывший комиссар ЕС по внешней политике, сейчас ректор Оксфордского университета.
Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org