/nginx/o/2011/12/15/877054t1h7375.jpg)
Сосуществование двух общин – эстоноязычной (которую мы часто называем титульной) и русскоязычной – является воистину неисчерпаемой темой. События почти восьмидесятилетней давности продолжают выполнять роль мины замедленного действия и регулярно детонируют в самых разных формах. Причину я вижу в том, что нам всем – и эстонцам, и русским – не хватает личного и исторического мужества назвать вещи своими именами, пишет преподаватель Игорь Калакаускас.
Мы не хотим детально разбираться в причинно-следственных связях, игнорируем аргументы друг друга и крайне нервно реагируем на заявления политиков и общественных деятелей.
Это продолжается уже второе десятилетие подряд, и ничто не указывает на то, что мы приближаемся к завершению дискуссии.
Собственно, я не пребываю в уверенности, что сейчас всем все, наконец, объясню и в стране наступит эпоха общественного согласия. Пытался я воздержаться от комментариев, когда мой коллега и тезка Игорь Копытин объяснил окружающим, кто же является основным избирателем Центристской партии – не хотелось нарушать этические границы. Однако еще одно заявление – теперь уже журналиста Ивана Макарова – слегка вывело из душевного равновесия.
Если Копытин походя охарактеризовал русскоязычных жителей страны, голосующих за центристов, как некую малообразованную массу, то Макаров в своих рассуждениях пошел несколько дальше, обвинив «людей с другим родным языком» в «незатейливом оскорблении эстонцев». Признаюсь, мне было крайне сложно разобраться в теоретических выкладках Ивана и меня мало убедили его исторические и литературные параллели. Мне кажется, что не нужно ничего усложнять, если ответ лежит на поверхности.
Политические цели всегда оправдывали любые средства
История взаимоотношений России и Эстонии, начиная с первых лет независимости последней, содержит немало примеров несправедливости и попыток достичь своих политических целей при игнорировании общечеловеческих ценностей. Здесь стоит вспомнить и Северо-Западную армию под командованием Юденича, поддержкой которой молодая Эстонская Республика поначалу охотно пользовалась, но ровно до того момента, пока не замаячило на горизонте мирное соглашение с большевистской Россией. Гарантированные Тартуским договором 1920 года территориальные приобретения Эстонской Республики тоже никак не назовешь актом исторической справедливости.
Самый проблемный период – это 1939-40-й годы, когда под мощным политическим давлением СССР руководители Эстонской Республики пошли на беспрецедентные уступки и в итоге сдали государство без сопротивления. Я в свое время немало огреб от того же Рейна Руутсоо, когда позволил себе напомнить, что в 1939 году у Эстонии была армия, главным предназначением которой являлась защита от внешней агрессии. Профессор Таллиннского университета привел неопровержимые доказательства того, что у эстонских Сил обороны не было шансов остановить Красную армию. Вопрос: а зачем тогда Эстонская Республика тратила столько ресурсов на вооруженные силы, если они были призваны быть лишь декорацией, так и остался без ответа.
Хорошо, пусть это была советская оккупация. Но почему, в таком случае, восстановившая независимость Эстония весьма снисходительно отнеслась к своим соплеменникам, верой и правдой служившим оккупантам (тот же Арнольд Рюйтель, занимавший в эпоху ЭССР не последнее место в партийно-номенклатурной обойме, занял пост главы государства!), но весь свой праведный гнев направила на русскоязычное население, обвинив во всей исторической драме Москву и «колонистов».
Много найдется тех, кто может назвать раздачу серых паспортов актом высочайшего миролюбия и гуманности?
Национальные меньшинства в Эстонии - это факт
Когда русскоязычным жителям страны представители титульной нации начинают припоминать грехи их дедов и прадедов, я предпочитаю не вступать в дискуссию. Отлично понимаю, что сталинское руководство поступило с эстонцами, латышами, литовцами, ингушами, чеченцами, украинцами и со многими другими народами жестоко. Утешением всем может служить лишь тот факт, что русским досталось не меньше. Большевики вели непримиримую классовую борьбу и сметали на своем пути любые препятствия, если считали их барьером для достижения социальной справедливости, как они ее понимали. Но мне совершенно непонятно, когда русскоязычные жители страны начинают учить своих соплеменников любить Эстонию, голосовать за «правильных» политиков. Мы сами разберемся с этим.
Да, на прошедших муниципальных выборах я голосовал за центристов. И скажу, почему. Центристская партия при всех ее минусах и популизме на деле доказала, что готова сотрудничать с русскими. Центристы играют на национальных чувствах? Конечно! В той или иной степени этим занимаются все партии. До тех пор, пока за русскими – в первую очередь, за ними, а также за всеми неэстонцами – не признают право думать, поступать так, как они считают нужным, мы ничего не добьемся. Эстония уже давно перестала быть мононациональным государством.
Никто не отрицает важность сохранения эстонского языка и культуры, однако надеяться на то, что в эпицентре борьбы за это сохранение должны быть инородцы, в высшей степени наивно.
Никакие языковые инспекции и грозные министерские циркуляры не смогут поддержать уважение к носителям эстонской культуры.
Для этого необходимо уважение представителей титульной нации к представителям иных культур – и не только в День национальных меньшинств. Поэтому можно поспорить лишь о том, на чьей стороне поля находится мяч и сколько времени мы готовы этот мяч гонять.
***
В редакцию портала Rus.Postimees поступило письмо Ивана Макарова - ответ Игорю Калакаускасу:
После прочтения статьи Игоря Калакаускаса, по какой-то причине названной «ответом Макарову», хотелось бы уточнить одну деталь. Автор пишет: «Макаров в своих рассуждениях пошел несколько дальше, обвинив «людей с другим родным языком» в «незатейливом оскорблении эстонцев».
В своей статье, изначально написанной на эстонском языке и опубликованной в эстонских версиях «Постимеэс» в интернете и на бумаге, я такого «обвинения» не нашёл. Статья была посвящена тому, как эстонский народ незаслуженно унижают исключительно эстонские авторы исключительно в эстонской прессе, и нигде не утверждалось, что это делают люди с другим родным языком. Эстонские читатели, кстати, сразу узнали «героев» статьи.
Когда мне в очередной раз приписывают какую-то фразу, которой я не говорил, и потом сами же отвечают на придуманное, мне каждый раз хочется верить, что это — недоразумение, а не подтасовка.