:format(webp)/nginx/o/2017/10/19/7232967t1h0b97.jpg)
Китайское общество продвинулось сильно вперед, оставив позади эпоху Мао и даже Дэна. Немногие китайцы, включая членов компартии, верят в официальную доктрину, и способность Си Цзиньпина влиять на китайское общество может оказаться ограниченной, считает профессор Пэй Миньсинь.
КЛЕРМОНТ (КАЛИФОРНИЯ) – В конце шестидневного XIX Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая (КПК) более 2200 делегатов постановили включить в устав КПК «идеи Си Цзиньпина о новой эпохе социализма с китайской спецификой». Тем самым было признано официально: началась эпоха Си Цзиньпина.
Лишь в двух случаях идеология, названная именами руководителей Китая – Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина – была закреплена в уставе КПК. Два предшественника Си – Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао – не связали свои имена с какой-либо идеологической доктриной, тем более – поднятой на столь высокий уровень в КПК. Китайские лидеры явно жаждали подтвердить то, что мир уже и так знал: авторитет Си Цзиньпина теперь равняется авторитету самых мощных тяжеловесов за всю историю партии.
Помимо символического включения Си Цзиньпина в пантеон основателей КНР XIX съезд обеспечил ему две значительные политические победы. Первая и главная – заморожен процесс назначения преемника. Тем самым появилась вероятность, что сам Си пойдет на третий срок в качестве председателя КНР.
Все пять новых членов Постоянного комитета Политбюро – высшего органа принятия решений в КПК – старше 60 лет, а значит, слишком стары, чтобы заменить Си через пять лет: неофициальный возраст выхода на пенсию в КПК равен 68 годам. Если бы в Постоянный комитет Политбюро были включены один или два члена моложе 55 лет, можно было бы ожидать, что Си Цзиньпин покинет свой пост в 2022 году, отработав максимально возможные два президентских срока. Именно так поступили Цзян и Ху. Альтернативой для Си стало бы отстранение номинированного преемника – так делали Мао и Дэн. Ни один из этих сценариев не выглядит привлекательным.
В начавшейся игре без преемника вероятность того, что Си пойдет, как минимум, на третий срок должна радикально изменить политические расчеты и его сторонников, и тех, кто еще пытается подстраховаться. Лоялисты станут теперь постоянно клясться в верности, а те, кто не определился, скорее всего, запрыгнут в уходящий поезд. Что касается соперников Си, они, должно быть, полностью деморализованы.
Второй крупной победой Си Цзиньпина на XIX съезде стало включение двух близких ему людей в состав Постоянного комитета Политбюро. Нынешний руководитель его канцелярии Ли Чжаньшу возглавит Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП). Роль собрания сводится к автоматическому одобрению любых решений партии, но теперь у него появится законодательная повестка, продиктованная самим Си Цзиньпином.
Более того, назначение Ли Чжаньшу в ВСНП может стать ключом к преодолению одного из последних барьеров на пути политических амбиций Си: ограничение власти председателя КНР двумя сроками, что установлено конституцией страны. Ничто не мешает Си сохранять какой-нибудь партийный титул, например, генсека, но если он захочет остаться главой китайского государства, нужно внести поправку в конституцию. Благодаря Ли Чжаньшу у руля ВСНП такая поправка пройдет легко.
Другой верный союзник Си Цзиньпина, Чжао Лэцзи сменит 69-летнего Ван Цишаня на посту главы антикоррупционного агентства. Это ключевая должность, связанная с ответственностью за поддержание контроля внутри КПК. Ван с самого начала отвечал за антикоррупционную кампанию Си Цзиньпина, в ходе которой чистке подверглись многие соперники Си, а его власть консолидировалась. Назначая Чжао, Си фактически сделал предупреждение всем высокопоставленным китайским руководителям.
Триумф Си на XIX съезде естественно породил массу спекуляций о том, что огромная власть в его руках позволит ему в предстоящие годы навязать стране свою концепцию жесткого авторитарного правления, опирающегося на китайский национализм. Это возможно. Но этого может и не случиться.
Причина проста: динамика власти внутри КПК несильно изменилась за последние несколько десятилетий, а китайское общество продвинулось сильно вперед, оставив позади эпоху Мао и даже Дэна. Немногие китайцы, включая членов КПК, верят в официальную доктрину. С точки зрения экономики на долю частного сектора сейчас приходится более 60% ВВП Китая, а для повседневной жизни простых китайцев компартия практически перестала что-либо значить.
В этом-то и заключается парадокс власти в эпоху Си Цзиньпина. Да, он – самый могущественный лидер, из всех, кто руководил крупнейшим в мире однопартийным государством на протяжении нескольких последних десятилетий. Однако его способность влиять на китайское общество может оказаться намного более ограниченной, чем ожидает он сам, а также его союзники и большинство внешних наблюдателей.
Пэй Миньсинь – профессор государственного управления в Клермонтском колледже Маккенна, автор книги «Китайский коррупционный капитализм».
Copyright: Project Syndicate, 2017.
www.project-syndicate.org