Случаи коррупции в волостных и городских управах в последнее время стали горячей темой, и в прошлую среду статистику пополнила новость о том, что относительно недавно признанного виновным в суде первой инстанции долгосрочного старейшины Тартуской волости Айвара Сооби возникли новые подозрения.
Кроме того, важная новость поступила из Вильяндимаа, где бывшего старейшину волости Кыпу за преступление, связанное с коррупцией, приговорили к реальному заключению.
В свете всего сказанного руководитель бюро по борьбе с коррупцией Центральной криминальной полиции Мати Омблер выразил сожаление, что самоуправления Эстонии до сих пор не посчитали нужным вывести на первый план тему корректного и прозрачного управления.
- Начали ли опасности, связанные с коррупцией в волостных и городских управах, в последнее время лучше осознавать?
- К сожалению, ситуация кажется более-менее такой же, какой она была в прежние годы. Заметной тенденции к снижению нет. Самоуправления не реагируют достаточно серьезно на те уголовные дела, которые касаются их самих или соседних волостей.
Политическая культура не особенно изменилась, и поэтому приходится признать, что в волостных и городских управах не могут хорошо оценить риски, связанные с коррупцией. Также недостаточно занимаются информированием работников, чтобы люди были лучше готовы действовать. Тут кроется главный вопрос: почему не напрягаются во имя того, чтобы работник сам умел избегать принятия проблемных решений? Это было бы крайне важно и необходимо.
- Кто не сделал эту работу?
- Все начинается с руководства самоуправления. Если бы волостные старейшины и мэры сами заявляли о проблеме, ситуация начала бы улучшаться.
Ясно, что внедрение таких изменений требует много времени и позитивный результат не возникнет в течение суток, но людям нужно свыкнуться с мыслью, что по отношению к коррупции на всех уровнях действует нулевая толерантность и что, используя общественные средства, всегда нужно быть готовым отставить в сторону частные интересы.
Если руководитель самоуправления сам не подчеркивает, то мы не сможем увидеть то проблемное место, где люди ошибаются.
- Что показывает статистика? Как много руководителей самоуправлений, подобно тартускому старейшине Айвару Сооби, в последнее время попали в орбиту интересов Центральной криминальной полиции?
- В 2012-2016 годы подозрения или обвинения были предъявлены 17 руководителям городов и волостей.
- В Эстонии укоренилось понимание, что руководитель самоуправления сразу же после возникновения подозрения должен принять политическое решение и уйти в отставку. Как это происходит на самом деле?
- Больше все же таких примеров, когда решают дождаться вступления в силу судебного решения в силу. Редко считают правильным уйти уже при появлении первых материалов уголовного дела.
- В определенном смысле это понятно, поскольку следствие по уголовным делам отнимает много времени. Например, дело Айвара Сооба от подозрения до вступления обвинения в силу заняло полтора года. Бывшему вице-мэру Тарту Каяру Лемберу подозрение было предъявлено еще весной прошлого года, но обвинения нет до сих пор. Почему все это занимает так много времени? Не оказывается ли это чрезмерной нагрузкой для подозреваемых и их близких?
- Расследования экономических и коррупционных преступлений затратны по времени не только в Эстонии, но и во всем мире. Это во много неизбежно, поскольку речь идет о случаях, касающихся большого количества людей и документов.
Для экономических дел заодно характерно и то, что когда начинают копать с одной стороны, вскоре на поверхность выплывают и другие случаи. Они также нуждаются во внимании, поэтому время следствия все продлевается и продлевается.
Я считаю, что скорость расследования в Эстонии выведена на максимальный уровень. В конце концов, это и цель правоохранительных органов - как можно быстрее дойти до чего-то в расследовании уголовных дел. И я не вижу возможности, чтобы мы могли работать еще быстрее.
- Как много таких дел доходит до обвинительного приговора?
- Практически все дела, которые прокуратура в итоге отправила в суд, дошли до обвинения и вступления приговора в силу.
Начиная с 2012 года, у нас был всего один оправдательный приговор. Это означает, что качество следствия было хорошим, а прокуроры и полицейские могут результативно сотрудничать.
В суды идут с теми делами, в которых достаточно доказательств совершения данного преступления.