Теэт Соорм: работников Эстонии нельзя держать за рабов

Теэт Соорм. Фото: Mihkel Maripuu / Postimees

Поддерживающий прямолинейную политику EKRE бывший руководитель Раквереского мясокомбината Теэт Соорм обвиняет в конфликте из-за зарплат, вспыхнувшем на скотобойне комбината, исполнительного руководителя HKScan Яри Латванена, чья неэффективность может отправить на дно весь концерн. 

Если управление международным концерном не изменится, считает ушедший из фирмы со скандалом 15 ноября прошлого года Соорм, то заводы HKScan в странах Балтии будут проданы конкурентам.

- После разразившегося скандала HKScan пытался с вами связаться, чтобы попросить совета?

- Никаких попыток связаться со мной не было. Когда наши дороги с исполнительным директором разошлись, то собственников у предприятия сделалось много и я им стал не нужен.

Некоторые работающие здесь предприятия ведут себя так, словно жители Эстонии – рабы. Я с трудом верю, что руководители концерна смогли бы так поступить со своими работниками таких же дочерних предприятий в Финляндии или других Скандинавских странах.

Думаю, что общество Финляндии было бы очень удивлено, услышав, что думает о себе какой-то братский народ, находящимся в ста километрах к югу от них. Вывод таков: эстонец больше не хочет быть в роли просящего, он хочет быть партнером. Преодоление этого психологического барьера у какого-нибудь финского директора можно занять больше времени, чем у нас есть.

Может ли кто-то представить, что финский президент или премьер-министр приедет в Таллинн и будет кричать на своего коллегу? Поведение руководства концерна при нашем увольнении было на грани уголовного дела. Поэтому меня абсолютно не удивляет их конфликт с работниками и неумение его разрешить.

- Может ли в обращении с ракверескими работниками мясокомбината скрываться зависть, при том, что среди эстонцев есть как полноценными руководители, так и мелкие сошки?

- Если финское исполнительное руководство вместо управления предприятием занимается политикой, не обращая внимания на цифры, то проблемы начинают расти. Видно, что финн не понимает, что и в Эстонии с людьми нужно обращаться по-человечески.

Если месячный доход работника скотобойни становится почти на 40 евро меньше прежнего, за этим стоит не сокращение зарплаты, а снижение объемов производства.

Предприятие почему-то не делает той работы, которую делало раньше, когда скотобойня работала пять дней в неделю и людям могли платить нормальную зарплату. Если меньше животных, то работа распределяется так, чтобы, например, по пятницам люди на работу не выходили.

Но мы не можем держать работников Эстонии за рабов, поскольку и они хотят жить. Ясно, что при нынешней стоимости продуктовой корзины брутто-зарплата в 800-900 евро для молодого человека неприемлема. Требование увеличить зарплату в два раза звучит нереалистично, но 10-20 процентов должно быть по силам.

Если зарплаты доярок в лучшем случае остается в промежутке 1200-1500 евро, то с позиции результатов такого концерна в странах Балтии и раквереская скотобойня должна суметь платить людям такую же зарплату. В бетоне и металле завода без нормальных работников нет никакой ценности.

Я бы в любом случае не пошел на встречу с работниками с оплаченным адвокатом. Я бы нашел человеческий подход, постоянно говорил с людьми. А теперь пришла новость, что договоренность не достигнута и без нормального общения возникли блоки. Людей увольняют и в то же время ищут новых работников – я этого не понимаю.

Человек не пойдет на работу в скотобойню в качестве чьего-то раба, он хочет достойной зарплаты. Работник должен содержать семью, отправлять детей в школу, на это нужны деньги. Если достойной зарплаты не платят и играют с людьми, то возникают проблемы. Если эти проблемы не решать на человеческом уровне, они лишь разрастаются.

- За сокращением объемов работы на раквереской скотобойне стоит сокращение объемов производства или замена сырья?

- Эстонской свинины на рынке больше много не получить. Может быть, нет такого большого сотрудничества с селянами, как это было раньше, или селяне продают свиней на другие скотобойни. Если ты не разговариваешь с селянами, не бережешь своих бизнес-партнеров, то свободные животноводы уйдут туда, где с ними общаются. Если все это отражается на зарплатах работников скотобойни и приводит к забастовкам, то дела плохи.

Проблемы возникают на каждом успешном предприятии, но при плохом руководстве они начинают усугубляться год от года.

- Как проблемы скотобойни могут отразиться на других производственных подразделениях?

- Эти проблемы не распространятся, поскольку скотобойня и колбасное производство не работают в одном ритме, различается и спрос, и портфель продукции. Все, что убивают, нельзя пропустить через мясное производство, и продавать нужно как туши, куски, так и готовую продукцию. Но цель предприятия – разумное распределение нагрузки, а не создание проблем с работниками.

- Что же все-таки нужно было сделать, чтобы работники скотобойни были довольны?

- Скорее всего, культура профсоюзов в Эстонии и в Финляндии различается. У нас, когда руководитель общается с профсоюзами, он не должен быть настолько жестким - нужно идти на какие-то уступки. Мы не можем согласиться с тем, что финны навязывают нам свою культуру. В длительной перспективе у них это не получится. Может быть, удастся стандартизировать какие-то вещи в банковском деле, но в пищевой промышленности такое не пройдет.

Когда я в течение долгого времени работал руководителем Tallegg, мы объединили два завода, за семь лет построили завод в Табасалу, слили воедино культуры двух заводов. Первый год был сложным, поскольку уровни зарплат и система мотиваций были разными.

Шли переговоры с профсоюзами, одновременно тема освящалась в СМИ, но таких крупных переворотов не происходило. Если сейчас происходит бойкотирование каких-то тем, значит, где-то что-то было сделано неправильно.

- В те времена, когда вы находились в должности, возникло ощущение, что находящиеся в Эстонии предприятия являются одними из самых важных для концерна HKScan. Теперь это изменилось?

- Изучая биржевые показатели, я вижу, что дела у них не идут хорошо, и я вижу то, что проблемы исходят не из стран Балтии. Для того чтобы нанести ущерб местным брендам, нужно сильно постараться и поступить очень глупо. Корни проблем находятся в Финляндии и в Дании.

Когда год назад новому исполнительному директору Яри Латванену позволили меня уволить, в воздухе повис вопрос: это было мелкое дело великого человека или большое достижение маленького человека? Сейчас я все больше склоняюсь ко второму варианту.

Этот маленький человек приехал в Эстонию и в стиле драки на Виру из 90-х спровоцировал увольнение. Я проработал на предприятии 22 года, с прошлыми руководителями все было в порядке, а тут за две недели создали переворот как в фильмах про мафию, что очень далеко от царящей в Финляндии культуры вежливости. Если последнее сообщение с биржи говорит, что Латванену стыдно за экономические показатели предприятия, то на кого нужно посмотреть в первую очередь?

- В чем основные ошибки Латванена?

- Менять нужно то, что не работает, а не то, что работает. Из биржевого сообщения я вычитал, что в Финляндии строится новый завод. И тогда я спросил: почему вы начали строить этот завод, если говорите, что цены упали в два раза? Зачем для этой работы нужно создавать большие, взятые из книг проектные группы?

Мы построили завод в Табасалу втроем-вчетвером: руководитель проекта, руководитель по производству, руководитель по технической части и руководитель завода. Мы запустили завод, не испытывая стыда за то, что экономические результаты могут оказаться плохими. И я держал руку на пульсе. Там же больше живут по книгам и не смотрят на реальную жизнь.

- Это говорит об очень больших расходах на управление и малой эффективности?

- Да, большие расходы и маленькая эффективность. Я с большим интересом слежу, как долго банки со спокойным сердцем будут смотреть на такую работу Латванена. По сравнению с конкурентами с управлением сильно промахнулись, поскольку рынок тот же и бренды предприятий сильны. Руководители должны посмотреть в зеркало и понять, что они не справились.

Основной конкурент Atria в плюсе, и этим предприятием десятилетиями руководят люди, которые чувствуют и мясной бизнес, и предприятие. Каждый год людей не меняют, поскольку, когда приходишь на новое место работы, требуется два-три года только на то, чтобы познакомиться с самим предприятием. Заводов в этом концерне так много, что возможности промахнуться есть на каждом шагу.

Если посчитать сегодняшние цифры, то нужно было бы отправить все их стратегические материалы в машину по уничтожению бумаги и сделать рестарт предприятия, изучив, как мир занимается такими делами.

- Как долго HKScan продержится с нынешними экономическими показателями?

- Если все продолжится, как сейчас, то через пару лет руководить будет уже нечем. В этом году ничего улучшить уже не удастся. Для доказательства сопротивляемости нет смысла составлять документы и делать презентации в Powerpoint, поскольку третий квартал – это то время, когда обычно занимаются промахами, допущенными в первом и втором кварталах.

Декабрь, возможно, немного поднимет показатели графика вверх, но 2017 год на этом предприятии проигран. Если теперь не появится очень ясного и свежего видения на будущий год и нынешняя тенденция продолжится, то я считаю, что в 2020 году банки с раздражением начнут задавать вопросы и придется что-то вывести на рынок.

- Какой кусок имущества HKScan и в какой стране можно в первую очередь выставить на продажу?

- Я не могу сказать, продадут Раквереский мясокомбинат или Tallegg, но продадут лучшее, за которое можно получить деньги, а полученными деньгами покрыть обязательства перед банком.

Два конкурента в Финляндии Atria и HKScan являются обществами, принадлежащими селянам. Селянин создал это предприятие для того, чтобы сделать ценностью своих свиней, кур или телят. Селянин содержит свой хутор и продает свою продукцию через общество. Это означает, что он не будет продавать свой двор по частям. Финляндия и Швеция – дома этих концернов.

В качестве соответствующих решений на предприятии должны происходить резкие изменения в сторону плюса, поскольку если указанные в договорах с банками цифры не отвечают действительности, то банки начнут шевелиться. Три года назад польское предприятие HKScan продали по той же причине – были нужны деньги.

- Кто мог бы купить местное производство? Atria?

- Я не исключаю их интереса, поскольку бренды концерна HKScan в странах Балтии очень сильны. Atria, поляки, шведы, может быть какие-то фонды, интерес может быть и у руководства предприятия.

- У эстонской мясной промышленности могут быть амбиции и сила для покупки балтийских заводов HKScan?

- Ни у кого, кроме Atria, нет сил, чтобы купить эти заводы. Система слишком большая и сложная. Но в то же время мы можем вспомнить, что эстонцы купили и национальную гордость Финляндии Silja, и повернули это предприятие в правильную сторону. У эстонцев все же есть это понимание, что вместо создания презентаций в Powerpoint нужно заниматься делом.

- Есть ли вероятность того, что производственные подразделения HKScan могут быть объединены?

- Пищевая промышленность, свиноводство, скотобойни и мясная промышленность хорошо работают вместе, и я вижу больше пользы от того, что они будут вместе, чем они могут принести, работая по отдельности.

- Год назад причиной вашего ухода из HKScan стали сделки с предприятием вашего отца. Вы все еще находитесь в этом бизнесе?

- Я не нахожусь в этом бизнесе. Я консультирую работающие в этой области предприятия, но я не владею ими и не работаю на них. Открытые регистры подтверждают, что я там никогда и не работал, у этих предприятий есть хорошие собственники и исполнительное руководство.

- Вас в политику не звали?

- Сейчас я не готов к политической жизни. Я очень конкретный, и не всегда готов выбирать слова. Если ты должен учитывать, что партнеры по коалиции могут обидеться на какое-то вылетевшее из твоего рта слово, тэто не для меня.

Меня, прежде всего, пугает царящая в Эстонии политкорректность. Я с интересом слушал, как какое-то время назад Линнар Приймяги очень эмоционально говорил о политической корректности, и мои мысли совпали с его.

Может быть, эта жесткость EKRE походит и мне – они говорят то, что думают.

- Таким образом, если в политику, то в EKRE?

- Для меня при внедрении в политику есть противоречие. С одной стороны, политическая корректность совершенно убрала из эстонской политики понятное мировоззрение, но в то же время я восхищаюсь нашим премьер-министром Юри Ратасом, вежливее которого я в своей жизни не встречал. Я не знаю, как выбрать между конкретной EKRE и вежливым Ратасом.

Ссору в дом принесли свиньи

Новый руководитель финского мясо-промышленного концерна HKScan сообщил в ноябре прошлого года, что руководство предприятий стран Балтии под управлением Теэта Соорма (47) систематически допускало нарушения. Концерн расторг трудовые отношения с подозреваемыми. Например, Соорму было поставлено в упрек, что он покупал свиней на предприятии, принадлежащем его отцу.

Для получения свинины, бывшее предприятие Ekseko, нынешнее предприятие Rakvere Farmid заключило долгосрочные договоры с сельхозфирмами. Партнеры получают от крупных фирм поросят, чтобы вырастить их и вернуть, когда они достигнут определенного веса.

Несколько партнерских фирмы были связаны с отцом Теэта Соорма Айном Соормом, паевое товарищество которого Tarva Konsultatsioonid принадлежало широкому кругу собственников партнерских ферм. 75-процентная собственность Теэта Соорма в Tarva Konsultatsionnid была передана Айну Соорму в 2005 году. Был уволен также директор дивизиона по выращиванию свиней Мати Туви, директор дивизиона по выращиванию кур Лаури Калликорм и руководитель по технической части дивизиона по выращиванию свиней Хиндрек Смидт, которые, по утверждению внутреннего контроля, покупали продукцию и услуги у предприятий, принадлежащих или им самим, или связанными с ними частично.

В декабре прошлого года Соорм сообщил, что балтийское руководство концерна не нанесло ущерба HKScan и не допустило ни единого нарушения, а действовало в экономических интересах материнского концерна, принося доход, работая прозрачно и с прежнего одобрения собственников.

В июне этого года закончился запрет на конкуренцию, наложенный на уволенных руководителей, но уже в июле руководство концерна сообщило BNS, что внутреннее расследование еще не завершено.

Министр сельской жизни центрист Тармо Тамм весной назначил Соорма, который является спутником жизни министра экономики и инфраструктуры Кадри Симсон, членом совета фонда Maaelu Edendamise SA.

Переговоры по зарплатам работников скотобойни продолжаются

Анне Мере, председатель правления HKScan Estonia

В ноябре прошлого года HKScan начал расследование бизнес-деятельности своих предприятий в странах Балтии, целью которого было гарантировать, что в бизнес-регионах Балтии соблюдаются правила хорошего тона управления и инструкции по поведению HKScan.

В декабре расследование установило, что члены бывшего руководства балтийских отделений HKScan, связаны со многими партнерами по сотрудничеству концерна и систематически допускали нарушения, которое противоречат инструкциям по поведению HKScan и правилам хорошего тона управления. По этим причинам были прекращены трудовые договоры или договоры с членом правления четырех руководителей, в том числе, с председателем правления Теэтом Соормом.

Для обеспечения следования правилам хорошего тона управления на наших домашних рынках, в том числе в Эстонии, HKScan постоянно просматривает процедуры внутри предприятий. Поскольку прежнее руководство в последние годы нарушало правила хорошего тона управления, то теперь приходится решать вопросы, связанные с тамошними работниками и условиями их труда.

Что касается зарплат 25 работников конвейера скотобойни, то официальные переговоры с ними начались 24 октября, и продолжаются вместе с государственным примирителем. HKScan каждый год по общереспубликанским исследованиям просматривает зарплаты на всех должностях,  другие пакеты компенсации и инвестирует в улучшение рабочей среды.

В этом году зарплаты пересматривались в сентябре и в октябре. Следующий раз это будет сделано весной 2018 года.

В период 2013-2016 года рост зарплат работников конвейера скотобойни в среднем составлял шесть процентов в год. Выплачиваемые работникам зарплаты намного выше, чем  государственная минимальная зарплата и чем средняя на рынке.