В редакцию портала Rus. Postimees позвонила жительница Украины Алена: «Выслушайте меня, пожалуйста, мне очень нужна ваша помощь. Ваше издание проводило расследование насчет украинцев, которых привозят в Эстонию на работу и обманывают. Мой сын тоже находится сейчас в Эстонии и работает у той самой Юлии Стумбрис. И он в опасности».
О том, что с сыном Дмитрием и его приятелем Владиславом может случиться беда, Алене рассказала женщина, связавшаяся с ней на днях. «Эта женщина, Лилия, работала у Стумбрис помощницей. Она рассказала, что на Диму и Влада переписали или открыли фирмы в Польше и в Эстонии, которые теперь будут заниматься всем тем, о чем вы писали – нанимать украинцев для нелегальной работы на стройках, подставлять под полицию и не платить им денег. То есть ответственность теперь будет нести не Юлия, а наши дети! Я пыталась связаться с сыном, но он настолько очарован этой Юлией, что ничего и слышать не хочет. Я требовала, чтобы он вернулся домой, пока не поздно, но он не слышит. Помогите».
Напомним, что в сентябре-октябре этого года эстонская и русская редакции Postimees занимались вопросом незаконных работников с Украины, которых полиция и налоговые службы начали массово находить на стройках Эстонии. Через несколько дней после рейдов к нам в редакцию обратилось несколько тех самых украинцев, которые рассказали, что их обманули.
Они утверждают, что были уверены, что работают совершенно легально: у них имелись польские рабочие визы и были заключены трудовые договоры с польской фирмой, которая якобы и направила их с Эстонию в командировку. А после полицейского рейда они с ужасом узнали, что договоры их липовые, в работа - нелегальная. Кто-то получил штрафы, кому-то погрозили пальчиком, но самое главное, что их работодатель, жительница Эстонии Эве-Юлия Стумбрис, начала их запугивать, не выплатила зарплату и вообще выгнала из дома, в котором они все это время жили.
О помощнице Юлии по имени Лилия, тоже украинке, мы знали уже тогда. И уже тогда говорили с ней по телефону, пытаясь выйти на связь с Юлией, чтобы задать вопросы о ее деятельности и претензиях украинцев. Тогда разговора не получилось: Лилия сухо ответила, что передаст Юлии нашу просьбу. Номер нового телефона Юлии, который на данный момент уже отключен, мы нашли, но Юлия заявила, что говорить с журналистами не намерена и отсоединилась.
Теперь же в редакцию позвонила украинка, которая просила о помощи, ссылаясь на все ту же Лилию, предупредившую родителей о том, что их сыновья вляпались в опасную историю.
Поскольку Лилия в этой истории может быть ценным источником, мы попросили передать ей, что хотели бы пообщаться напрямую. Через час у нас появилась возможность поговорить с женщиной, работавшей на Юлию Стумбрис и поспешно вернувшейся на родину, поскольку, как она говорит, ситуация вышла из-под контроля.
- Теперь вы готовы поговорить с нами и рассказать о том, что видели, работая на Юлию Стумбрис?
- Да, я готова говорить, потому что вернулась домой. Можно сказать, вырвалась. Не скажу, что там была какая-то серьезная угроза, но произошел инцидент: меня сначала заперли в квартире, потом пытались выломать двери, отнимали сумку, как я полагаю, чтобы забрать паспорт. Это сделал племянник Юлии. Не буду врать, что была прямая угроза моей жизни, но тем не менее. В итоге мне удалось вырваться. А вернувшись на родину, я сама решила найти родителей двух молодых людей, которые остались там: я считаю, что они находятся в опасности. Я сама мать двоих детей, знаю, что там происходит и представляю, насколько плачевной может стать ситуация, чем все это может обернуться для двух 18-летних парней.
- Расскажите, как вы сами вышли на Юлию и как попали в Эстонию?
- Мой муж - электрик. Получилось так, что ему дали телефон, пообещав, что можно получить официальную работу с трудоустройством. Так мы поехали в Эстонию.
- Когда это было?
- Это было.. 5-6 сентября этого года мы уже были в Таллинне.
- То есть вы совсем недолго проработали с Юлией?
- Я работала с Юлией два с половиной месяца и в итоге поняла, что происходит что-то нехорошее. Дело в том, что я ее видела не постоянно, она все время куда-то ездила. Пока она была в Таллинне, в свои дела она меня особо не посвящала. Давала задание поехать и заполнить анкеты на проживание или встретить работников, подготовить договоры. Со мной она тоже подписала договор, точно такой же, как и у других. Моя должность называлась "менеджер по персоналу". Юлия сказала, что я работаю от польской фирмы, что меня зарегистрировали в Польше. И я действительно думала, что все официально.
Но в последнее время ситуация резко изменилась, а для меня окончательно все стало на свои места, когда ее племянник начал привозить договоры с чужими именами. То есть раньше все договоры работники подписывали непосредственно с Юлией. Теперь договоры были подписаны неким Олегом. Я спросила, кто это такой, мне сказали, что там, дескать, фирма на него открыта. Поинтересовалась, какое отношение ко всему этому имеет Юлия, но мне не ответили, и я поняла, что тут уже начало происходить что-то не то, какая-то махинация.
В последние три недели Юлии в Эстонии не было, она уехала в Польшу. Не одна. Где-то в конце сентября с Украины приехали два мальчика, лет по 18. Чем-то они ей приглянулись и она притянула их к себе. На работу она их не отправляла, они выполняли какие-то ее личные поручения. С ними она в Польшу и поехала. Почему-то посадила в свой автомобиль, который находится в ужасном техническом состоянии – практически без тормозов. Потом она мне сама сказала, что подложила в эту машину свои включенные телефоны. Бедные парни, один из которых получил права всего несколько месяцев назад, ехали на этой раздолбанной машине за тысячу километров в Польшу. А сама Юлия ехала следом на другой машине.
Для чего она их туда отправила, я тогда не понимала. Ясно было только то, что все не просто так, поэтому я им сказала: «Мальчики, пожалуйста, не отдавайте свои паспорта и ничего не подписывайте».
У нас с Юлией на тот момент отношения уже расстроили. Я ей сказала, что буду уходить, начала задавать вопросы, которые ей, наверное, не нравились. Причиной стала неразбериха, которая возникла вокруг нас. Она начала задерживать зарплаты. Давала работникам по 300-500 евро, деньги передавал ее племянник. Работники начали мне звонить, жаловаться, я задала вопрос: «Юлия, почему не расплачиваешься с людьми?» Но вразумительного ответа не было.
Перед моим отъездом один из мальчиков вернулся. Это был Влад. Он рассказал, что приехал потому, что Юлия сейчас должна открыть в Эстонии фирму на его имя. Ее она действительно открыла. А на второго мальчика, Диму, она открыла фирму в Польше. Но тут я точно не знаю - создано совершенно новое предприятие или переписана уже существующая фирма AVEROS SPZ.O.O, у которой, как постоянно говорила сама Юлия, накопились долги. Что именно подписывали парни, они объяснить не могли. Все документы были на польском и эстонском языках, которых они не знают.
Дима, когда вернулся, рассказал, что Юлия привела его в контору, забрала у него паспорт, куда-то ушла, а потом вернулась с документами, на которых велела расписаться. А когда он приехал в Таллинн, то нашел у себя в сумке печать. Я не могу утверждать, но подозреваю, что эта печать поддельная. Ему самому было велено молчать. Все документы на фирмы остались у Юлии. Эти мальчишки – наивные, как дети. Правда, Юлия владеет каким-то даром убеждения. Я сама два месяца жила в розовых очках и верила и ей, и тому, что мы работаем совершенно легально. И мальчикам она запудрила мозги. На них открыты фирмы, она наобещала им, что это их шанс состояться в жизни. Мне они рассказали, что теперь им нужно заключить между собой (между фирмами) договор и дальше, как я понимаю, все это будет продолжаться, но ее имя уже не будет с этим связано.
- Давайте поговорим об эстонской фирме. Вы знаете, как она называется?
- Насколько я понимаю, названия для фирмы еще не придумано. Есть документы об учреждении, но конкретного названия я не видела. Но видела адрес электронной почты: rzetal060@outlook.com.
- Скажите, в то время, пока вы работали у Юлии, сколько украинцев, молдаван и других иностранцев было у нее?
- На тот момент, когда я пришла, у нее работало человек 30. Потом количество увеличилось где-то до 60. А когда начались конфликты и весь этот шум, очень много людей от нее ушло. И когда я уезжала, оставалось человек 25.
- А адресов много было в Таллинне, в Эстонии?
- Работники были в Таллинне и в Пярну. В Таллинне жили в доме на бульваре Вабадузе и на улице Танума, 29. А потом она сняла новый дом на Лаурипере, 8. В этом доме жила и я, туда она перевезла своих собак. Туда же, насколько я понимаю, перевезены теперь и эти мальчики.
- А что вы знаете о Юлии?
- Только то, что она сама рассказывала. Она говорила, что у нее есть украинское гражданство. Якобы она была замужем за украинцем и 20 лет прожила на Украине. Это очень скрытный и осторожный человек. Она ничего особо не говорит, десять раз меняет номера телефонов. И сами телефоны - покупает, а через неделю сдает в ломбард. И не только в Эстонии, но и в Польше. Она меня как-то отправила сдать телефон в ломбард. Я спросила, зачем закладывать аппарат? Она отмахнулась, дескать, он уже плохой, нужно от него избавиться. А в Польше, парни рассказывали, она телефоны меняла чуть не через день: один телефон покупает в ломбарде, другой сдает.
- Скажите, а с кем она обычно общалась?
- Я не знаю. Но она постоянно говорит о своих связях. Я видела, что она все время ездит на какие-то встречи, но с кем именно встречается, я не знаю. То ли это мифические связи, то ли так оно и есть. Она говорила, что у нее есть связи и на Украине. Тем работникам, которые возмущались и пытались бастовать, она говорила, что найдет на них управу и на Украине. Но я вам скажу, что я и сама уже боюсь, что у нас и на Украине начнутся проблемы с бандитами. В Эстонии к ней приходило очень много людей, и в основном это были мужчины. Женщин в ее окружении нет, наверное, я одна у нее два месяца и была.
- Мужчины, которых вы видели, как они выглядели?
- Все были разные, но среди них людей представительного, интеллигентного вида я не видела.
- Юлия говорит по-эстонски?
- По-эстонски она говорит. Не знаю, насколько чисто и свободно, но объясниться может.
- Вы никогда не видели такого, чтобы ей кто-то позвонил и о чем-то предупредил? Например, что на стройплощадку придет полиция?
- Я не знаю, кто ей звонил, но это происходило постоянно: ей кто-то звонит, она тут же бросается звонить на стройку и говорит, что сейчас придут. Такое я слышала.
- Вы работали в каком-то офисе, или это все происходило на дому?
- На дому. И в последнее время на Лаурипере, 8.
- Сама она тоже жила на Лаурипере?
- Вроде бы жила, но недолго. Постоянно куда-то уходила ночевать. То одну собаку с собой заберет, их у нее четыре, то другую. А потом вообще уехала в Польшу, откуда до моего отъезда не вернулась. Поэтому мне сложно сказать, есть у нее еще какой-то дом или где она бывает по ночам.
- О брате ее ничего не слышали?
- Я не столько слышала, сколько читала публикации, в которых рассказывалось, что его наказали за сутенерство. Я знала, что ее племянник Марк – сын ее брата. После публикаций Юлия позвонила мне, и я спросила ее о брате. Она сказала, что да, такое было, но его, дескать, подставили, это не он, он просто сдавал квартиры.
- А с вами не заходил разговор о работе в публичном доме?
- Нет, таких разговоров вообще никогда не было. Я там с мужем была и ни о чем таком речи не заходило.
- С вами она расплатилась за вашу работу?
- За первый месяц она заплатила, а за второй месяц ни мне, ни моему мужу она не дала ничего. И распустила слухи, что якобы я забрала 2500 евро. Говорила, что я наркоманка (смеется). Получается, что я и мой муж отработали полтора месяца бесплатно, а она еще и такие слухи начала распространять.
Я видела, что ситуация выходит из-под контроля. Людям совсем перестали платить. Я совсем не так представляла себе эту работу, поэтому поняла, что нужно уезжать. Я так работать не хочу и никогда не буду, тем более, в чужой стране.
- А с мужем вашим конфликтных ситуаций не было? Не бросался вас защищать?
- Прямой инцидент был только один, в последний день, когда они не хотели меня выпускать, а потом ломали дверь. Но муж уехал дня за два до этого, потому что у него заболела мама. И когда все это случилось, я сразу собралась и поехала следом. Если честно, мы уже всё понимали: он говорил, чтобы я ехала сразу с ним, но я думала, что дождусь наших денег.
- Какого числа вы уехали?
- 14 ноября.
- Здесь вы находились по безвизу или по визе?
- По польской визе. Мы же думали, что муж останется здесь, а я поеду на работу в Польшу. Но Юлия как-то уговорила остаться. Сказала: какая разница, фирма у меня тоже польская. Я и подумала, что чем работать на заводе в Польше, лучше остаться здесь вместе с мужем. Мы подписали договор, и я была уверена, что все официально. Уже потом, когда по работе я стала читать законы, я поняла, что все не так легально.
- А мальчики эти не захотели ехать домой с вами?
- Не захотели, у нас даже возник конфликт. Сначала я их уговорила, а потом они передумали. Я с ними сижу, разговариваю, но они не слышат.
Уже после разговора с Лилией в редакцию вновь позвонила мать Дмитрия Алена и сказала, что сын не хочет с ней говорить: «Может быть, там какие-то препараты? Помогите вернуть детей. Передайте эту информацию в полицию».
Выполняя просьбу матери, информацию в полицию мы передали…
PS.: Мы бы вновь предприняли попытку связаться с Юлией Стумбрис и предложить ей возможность высказаться по всем тем обвинениям, которые звучат в ее адрес, но все известные нам номера телефонов отключены, и найти ее нам не представляется возможным. Если Юлия готова поговорить с нами, мы ждем ее звонка или письма.