В России есть только Путин, контролирующий ФСБ, суды и экономику

Владимир Путин. Фото: Mihhail Metzel/TASS/Scanpix

Нина Хрущева написала для проекта "Синдикат" о загадке последнего российского силовика Игоря Сечина.

МОСКВА – Режим президента Владимира Путина подобен сфинксу, как и любой из тех режимов, что когда-либо правили Россией, – и у него появилась появилась новая загадка. Падет ли Игорь Сечин – возможно, самый сильный силовик из Санкт-Петербурга, который помог установить путинский режим 18 лет назад?

Силовики, «серые люди»: выйдя из аппарата безопасности и военного ведомства, они распоряжались Россией на протяжении последнего поколения. Сечин сделал более значительную карьеру в КГБ, чем сам Путин, и занимал ключевые посты в администрации своего патрона. С 2012 года он был президентом государственного нефтяного гиганта «Роснефть», третьей по величине компании РФ (после «Газпрома» и «Лукойла»); в сентябре ее председателем правления стал бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер.

Под руководством Сечина «Роснефть» стала государством в государстве: 250 тысяч сотрудников, 65 млрд долларов дохода и полсотни дочерних компаний в стране и за рубежом – столько же, сколько и у «Газпрома». «Роснефть», даже в большей степени, чем «Газпром», стала инициатором modus operandi системы Путина с 2004 года, когда после лишения свободы Михаила Ходорковского, оппонента Путина, поглотила активы ЮКОСа.

Сечин всегда был напрямую связан с Путиным. Многие россияне давно полагали, что он является глазами и ушами преемницы КГБ, Федеральной службы безопасности (ФСБ), в секторе природных ресурсов – ядре российской экономики и хабе коррумпированных энергетических сетей страны.

Тем не менее, сегодня Сечин вовлечен в очень публичную и символически значимую судебную борьбу. Его трижды вызывали в Московский уголовный суд для дачи показаний по делу против бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева. Сечин ни разу не явился, а его канцелярия информировала суд о том, что он будет занят до следующего года.

Оправдания Сечина за его неявку были стандартными: повестка утеряна, а график, включающий важные правительственные поездки во Вьетнам и Турцию, не позволяет ему выкроить время. Однако нет ничего типичного в том, что суд РФ выдает постановление о даче публичных показаний такой значимой фигуре, как Сечин. Напротив, в мире политики Кремля этот ход выглядит очень странно.

Все началось год назад, когда Улюкаева задержали в головном офисе «Роснефти», где он якобы пытался получить взятку в размере двух миллионов долларов от Сечина в обмен на поддержку запланированного приобретения «Роснефтью» большинства государственных акций «Башнефти», региональной нефтяной компании. После предыдущего разговора на эту тему Сечин сообщил об Улюкаеве ФСБ, которая была готова взять министра под стражу.

Тем не менее, взяточничество – это modus operandi России. Решение возбудить дело о взяточничестве против могущественного игрока никогда не связано с верховенством закона. Мотивация решения Сечина пойти против Улюкаева неясна. Возможно, он почувствовал, что министру нужно напомнить о его месте в жесткой кремлевской иерархии. По слухам, Улюкаев работал с другими чиновниками, чтобы обуздать Сечина, не давая «Роснефти» возможности приобрести акции «Башнефти».

В любом случае план Сечина – о котором Путин, возможно, ничего не знал, – вскоре обернулся тем, что судебные разбирательства стали публичными. Компрометирующие стенограммы секретных записей Сечина, его разговора с Улюкаевым, – часть спецоперации, в которой Сечин сыграл ведущую роль, –обнародованы в сентябре.

Сечин назвал решение суда сделать дело открытым для общественности профессиональным кретинизмом. Он утверждает, что такие дела должны быть закрыты со всех сторон, поскольку содержат гостайну. Увы, Сечин был самонадеянным глупцом, когда предположил, что его в это дело не втянут.

Если учесть роль Сечина в заманивании Улюкаева в ловушку, ясно, что он должен был стать основным свидетелем. Но в России могущественные или известные фигуры, – такие, как Ходорковский, – не вовлекаются в судебные дела без прямого одобрения Кремля. Ни один судья, или прокурор московского суда первой инстанции, ни при каких обстоятельствах не вызвал бы Сечина в одностороннем порядке.

Когда Сечина вызвали в качестве основного свидетеля – под несчастливым номером 13, – вывод следовал только один: Путин, уже сместивший ряд силовиков, которые привели его к власти, решил поставить Сечина на место. Серый кардинал «Роснефти» зашел слишком далеко.

Как и в деле Ходорковского, Кремль использует зал суда как платформу для разъяснения позиций элиты РФ. Это особенно важно в преддверии президентских выборов 2018 года, и не в последнюю очередь потому, что ходят слухи: Путин ищет надежную кандидатуру, которая заняла бы его пост, по крайней мере на время.

Даже если Путин будет снова баллотироваться – наиболее вероятный исход, учитывая его склонность к тотальному контролю, – он будет искать услужливого премьер-министра. Нынешний, Дмитрий Медведев, дискредитирован как неэффективный и – для общественности, считающей его политическим пигмеем, – не заслуживающий доверия из-за уровня личной коррупции, которая была разоблачена.

Нацелившись на одного из министров Путина, Сечин, казалось, играл мышцами, возможно, полагая, что так докажет свою готовность быть политическим игроком в прайм-тайм. Случай Сечина еще раз показал: в России нет реального «второго номера», есть только Путин, контролирующий ФСБ, суды и командные высоты экономики.

Если Путин решит остаться президентом или временно заполнить место марионеткой, как это было в 2008 году с Медведевым, его послание не может быть яснее: здесь командую я и только я.

Нина Хрущева, профессор Международных отношений, заместитель декана по учебной работе в Новой школе, старший научный сотрудник Института мировой политики.

Copyright: Project Syndicate, 2017.

www.project-syndicate.org