Статистика не в состоянии скрыть тот факт, что нынешняя организация работы медицинской комиссии Департамента оборонных ресурсов (военкомата) некомпетентна, написал студент Тартуского университета Даниэль Тамм, основываясь на личном опыте.
Призывник: когда тебя прогоняют сквозь строй в Департаменте оборонных ресурсов (1)
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Утро понедельника. Возле центра Foorum в Таллинне можно видеть неуверенно шагающих молодых людей с лиловыми папками в руках. Наступило время очередной армейской медицинской комиссии. Лестница ведет наверх, на третий этаж, где начинается уже знакомая круговерть.
То, что написано дальше, никак не связано с желанием обругать воинскую повинность или медицинскую комиссию. Я хочу показать свое собственное видение того, как в буквальном смысле через строй пропускаются все граждане Эстонии мужского пола, показав, что в этом плохого, а что могло бы быть и лучше.
Коротко говоря, цель медицинской комиссии – определить состояние здоровья призывника, ответить на вопрос, отвечает ли он установленным требованиям по здоровью или нет. Перед тем, как получить повестку в армию, через проверку должны пройти все призывники, вне зависимости от способа прохождения срочной службы. В теории все звучит честно и хорошо, но на практике картинка получается иной.
Из заказанного в 2016 году Департаментом оборонных ресурсов исследования «Мнения военнослужащих до и после прохождения срочной службы» выясняется, что 71 процент призывников остался довольным работой медицинской комиссии. Этот показатель довольно долго оставался устойчивым: за последние шесть лет колебание составило всего три процента.
На бумаге проблема не видна, но это обусловлено не эффективностью медицинской комиссии, а ошибочными методами исследования. Из текста исследования следует, что мнение о медицинской комиссии спрашивали только у тех, кто прошел срочную службу, другими словами, у тех, кто прошел комиссию. Но «Отчет об исполнении воинской повинности и организации воинской службы в 2016 году» показывает, что требованиям по здоровью отвечали лишь 26,2 процента призывников, явившихся для прохождения медицинской комиссии. Я считаю, что при таких показателях, считать формулу, выбранную для оценки работы медицинской комиссии, компетентной, нельзя.
Кроме того, в упомянутом первым исследовании можно прочесть, что оценка, которую дали работе медицинской комиссии, в большей степени зависела от отношения призывника к срочной службе. Довольными остались 90 процентов из тех, кто шел в армию с удовольствием, и 49 процентов из тех, кто сделал это скорее по принуждению.
То есть, оценка работы комиссии исходила из того решения, которое она вынесла. Делать выводы на основании этого, что с медицинской комиссией все в порядке, кажется несколько недальновидным. Почти половина призывников признается временно не отвечающей требованиям к здоровью, и позже их вызывают снова (42,9 процента из всех принятых в прошлом году решений). Мнение этих призывников могло бы придать оценке вес, поскольку работа комиссии в большей степени касается именно их. Они должно вновь и вновь появляться там, пока в итоге не будет принято какое-то окончательное решение, или пока им не исполнится 28 лет.
Без проведения соответствующего исследования не стоит делать никаких выводов по этим оценкам, но до тех пор могу предложить свое видение, как и было обещано в начале этого текста, и именно с точки зрения призывника, признанного временно не отвечающего требованиям по здоровью.
В целом на комиссию жалуются и сами врачи. Распространенное мнение хорошо резюмирует реплика Прийта Пяхьяла в «Военных миниатюрах»: «Командированные осматривать призывников врачи остры на слово и поверхностны, так что те, кого они признают не годными к воинской службе, могут считать себя перед ними по гроб жизни в долгу». Такая же позиция выражена и в заказанной Департаментом оборонных ресурсов исследовании, в котором написано, что в отзывах о работе медицинской комиссии больше всего претензий высказывалось в плане формальности и поверхности врачебного осмотра (35 процентов), а также игнорирования жалоб призывников (15 процентов).
Однако я не хочу бросать камень в огород врачей и других работников. Важно учесть то, что врачи лишь выполняют свою работу и навязанные им требования. В течение ограниченного времени врач должен осмотреть целую орду молодых людей, которые изнывают от долгого ожидания, да и в целом негативно настроены по отношению к армии. На каждого действительно больного пациента приходится пять симулянтов, а прежде чем за одним молодым человеком закроется дверь, в кабинет уже входит новый пациент. При этом есть медицинские работники, которые умудряются оставаться спокойными и доброжелательными в такой отравленной атмосфере. Да, врачи не всегда хорошо выполняют свои обязанности, но виноваты не они, а общая организация работы медицинской комиссии.
Ввести номерки?
Корень проблем зарыт в многочисленности. На одну комиссию приходится более 50 призывников, которые битком забивают коридоры. В результате работа комиссии может затянуться больше, чем на шесть часов, большая часть которых уходит на простое ожидание своей очереди. Навряд ли у врачей есть особая мотивация к более основательной работе, поскольку домой можно будет попасть только тогда, когда удастся прогнать через кабинет всю массу народа.
Тут нужно уточнить, что если проблемы начинаются с многочисленности, то они сопровождаются неэффективностью. Это выглядит несколько иронично, но армия, которая обещает сделать из мальчиков организованных и дисциплинированных мужчин, сама не может справиться с организацией народных масс на медицинской комиссии. Если даже работа мясного прилавка в Selver отрегулирована лучше, чем государственная комиссия, пришло время наконец задуматься над этим. В целом, это вполне привычно: когда нужно чего-то подождать, ты занимаешь очередь и стоишь за кем-то или берешь номерок. Вряд ли это является для кого-то новостью, но по каким-то причинам эта традиция пока так и не добралась до медицинской комиссии.
Прием ведется по принципу живой очереди, что в реальности означает, что в кабинет попадает тот, кто первым успеет протиснуться в дверь. Это в свою очередь создает напряжение между призывниками, реализуясь в сложнойборьбе за власть, о которых можно написать целые социологические исследования.
Вместо того чтобы просто взять номерок и ждать своей очереди, нужно вести постоянную борьбу за самый близкий к кабинету стул, чтобы быть готовым подпрыгнуть в тот момент, когда дверная ручка еще только начинает двигаться.
Номерок в очереди помог бы призывнику лучше спланировать время и дал бы возможность врачам перевести дух – следующий может войти тогда, когда на табло появился его номер, но не раньше.
Доброта помогает
Неэффективность выражается не только в неумении создать очередь, она распространяется и на отношение.
И снова персонал нельзя ни в чем обвинять. Когда мы с приятелями спросили, можно ли выйти и что-нибудь съесть, наши дела взяли на хранение и по-доброму добавили: «Можете несколько часов не появляться». Сработал эффект домино и десятки других использовали ту же возможность, чтобы глотнуть свежего воздуха. Принцип уважения мог бы распространиться на работу всей комиссии.
Неизвестность увеличивает противостояние, в то время как открытость увеличивает открытость. Например, это можно было бы выразить в плакате, на котором ясным языком было бы написано, как работает комиссия, куда нужно идти и что можно, а чего нельзя делать.
Люди чрезвычайно легко поддаются влиянию. Например, в одном опубликованном в 2008 году исследовании пришли к выводу, что в чужих местах люди становятся добрее уже в том случае, когда у них в руках оказывалась какая-то теплая кружка.
Если с призывником быть откровенным, то и они будут откровенны с врачами. Когда у призывника хорошее настроение, он не сможет так легко соврать про какой-то недуг и вообще будет намного вежливее. Это не значит, что нужно установить бильярдные столы и джакузи, начать можно было бы, например, с вешалки.
Так могут все
Остается проблема многочисленности, для которой есть само по себе понятное решение: вызывать одновременно меньше людей. Конечно, это не так просто сделать, поскольку конкретное количество граждан все же нужно осмотреть (в прошлом году через медицинские комиссии прошли почти 15 000 человек). Но можно спросить: так ли нужно вызывать их всех на место, чтобы проинспектировать их здоровье?
Большая часть призывников, которые временно не отвечают требованиям к здоровью, а потому вынуждены постоянно приходить на комиссии, имеют какое-то хроническое заболевание. По статистике, чаще всего речь идет о проблемах с суставами-костями, пищеварительным трактом или нарушениях психики и поведения. В течение такого ограниченного времени врачам крайне сложно поставить серьезный диагноз, и основополагающей становится документ от врача-специалиста.
Вопрос звучит так: почему призывники, у которых есть справка от специалиста, должны появляться перед комиссией со справкой о здоровье от семейного врача и проходить проверку в полном объеме?
И все это вместо того, чтобы позволить врачу-специалисту отправить подписанную дигитально справку на имя председателя комиссии, который примет на основании нее решение. Так могут все. Семейный врач не должен выписывать призывнику бессмысленную справку, а комиссия могла бы выполнять меньше пустой работы. Государство не должно оплачивать ни справки от семейного врача, ни компенсировать транспортные расходы (10 евро).
Так у комиссии появится на остальных больше времени, кислорода и внимания. Не говоря о самих призывниках, которые сэкономят около десяти часов личного времени. В своей упрямой несгибаемости армия стреляет в ногу не только себе, но и всем другим участникам этого процесса.
Упрямое отношение делает упрямым и призывника
Есть две возможности: или некомпетентная организация работы медицинской комиссии исходит из умышленного желания армии, или речь идет о простой беспомощности. Предполагаю (и надеюсь), что верен все же первый вариант. Сделав медицинскую комиссию настолько неуклюжей и непривлекательной, надеются, что в какой-то момент привирающие о своем плохом состоянии здоровья призывники устанут фокусничать и сдадутся. Но яркое предположение недооценивает пресловутого эстонского упрямства. Получение всех справок и сидение в комиссии, конечно, требует времени, но оно несравнимо с тем, которое нужно будет потратить на саму срочную службу.
Поэтому упрямое отношение не только не огорчает призывника, но в свою очередь делает его самого еще более упрямым и еще больше настраивает его против. Более того, медицинская комиссия – это первое прямое соприкосновение гражданина с армией, и для многих оно становится и последним. Первые впечатления важны, и если при первых же контактах в воздухе витает явное безразличие, оно будет сопровождать и все последующие впечатления. Настало время это признать и подумать о сближении.
Статистике не удалось скрыть факт, что нынешняя организация работы медицинских комиссий неудачна. Комиссия организована для призывника неудобно, чтобы у него не возникло искушения начать ходить сюда постоянно. Такая манера уже в зародыше настраивает призывника на неверную волну, и у него возникает протест, который часто выплескивается на персонал.
Но дело можно улучшить. Перемены могут начаться с отношения, когда призывника принимают за ресурс, а не за пушечное мясо, и из этого понимания исходят при формировании врачебной комиссии. В ситуации, когда количество призывников все сокращается, это единственный способ, как эффективно обеспечить государственную оборону.