Нина Негласон: «Взяткой назвали зарплату, с которой уплачены все налоги»

Нина Негласон, председатель Йыхвиского волостного собрания Фото: Reformierakond

Задержанная два дня назад в связи с уголовным расследованием председатель Йыхвиского волостного собрания Нина Негласон рассказывает в интервью «Северному побережью», что всерьез боялась, что не выйдет из арестантского дома и ее возьмут под стражу на более долгий срок.

— Как для вас началось утро прошедшего вторника?

— Мне нужно было выехать ненадолго из дома. Поехала на машине на парковку «Централа», когда рядом со мной резко остановилась машина. Сначала я испугалась — подумала, что бандиты. Но тут они представились и сказали, что у них есть санкция на обыск. Меня за руль машины не пустили, и мы поехали ко мне домой. Дома устроили обыск.

Не знаю, как кому-то раньше доводилось соприкасаться с Полицией безопасности, но я сказала бы, что они были крайне вежливы, деликатны и доброжелательны. Я ни разу не почувствовала, что ко мне пришли, как к преступнику.

После этого осмотрели все на даче. Забрали компьютеры, телефоны и находившуюся дома наличность. Затем мы поехали в помещения Полиции безопасности. В первый день ничего и не происходило — просто беседовали. Допрос был на следующий день.

— Во вторник вас повезли в арестантский дом. Вам объяснили также, почему вас нужно запереть в арестантском доме?

— Думаю, что это объяснение у всех общее. Я, конечно, прочитала, но была испугана и уже не помню точно этих объяснений.

— Что содержит в себе это подозрение?

— Оно касается заседания волостного собрания от 12 октября, когда принималось решение о ходатайстве Corrigo об аренде помещений в здании по улице Кааре, 3 (для подросткового реабилитационного центра. — Э.К.), 17 лет стоявших без использования, и я, как получающий от Corrigo зарплату работник, должна была взять самоотвод на момент этого голосования, чего я не сделала. Очевидно, я глупый председатель волостного собрания, что этого не знала. Я всегда считала, что должна брать самоотвод, если я владелец или член правления фирмы, то есть если имею прямой интерес. Тут я даже не подумала, что можно взять самоотвод, и проголосовала за сдачу в аренду. А взяткой считают ту зарплату, которую я получала, работая в Corrigo, за реальную работу — она поступала на мой банковский счет, а не давалась в конверте, и с нее уплачены все налоги.

— Вы признаете, что поступили неправильно, участвуя в том голосовании?

— Ну если мне так говорят, значит это так.

— Не значит ли это, что признаете себя виновной в преступлении?

— Я признаюсь, что ошиблась из-за своего неведения. Следствие покажет, является это уголовным деянием или проступком.

Вторая вещь, которую мне вменяют в вину, это то, что я поддерживала строительство центра здоровья, чем занимается Corrigo. Мое счастье, что я не участвовала в том заседании, на котором волостное собрание дало одобрение для этого. Я бы наверняка проголосовала бы за это.

Полная версия интервью — в газете «Северное побережье» 12 января.