Раньше беспокойство из-за внешней политики России считалось странным, но теперь оно стало мейнстримом. В то же время продолжает циркулировать множество заблуждений, которые мешают нам отвечать на козни Кремля. Ниже перечислены десять таких заблуждений, пишет журналист Эдвард Лукас.
Да, на Украине идет война и следует продолжать усиление нашего присутствия в Балтийских странах. Да, современное российское оружие (по крайней мере, прототипные модели) бывает внушительным, но Россия — не военное сверхгосударство вроде Советского Союза, она не выдержала бы полномасштабной войны с Западом. Военный блеф и запугивание — это важно, но это всего лишь часть гораздо более широкого набора инструментов гибридной войны.
Она кажется новой только тем, кто раньше не обращал на нее внимания. Советский Союз был первооткрывателем в области политической войны. Россия практиковала неоколонистическое запугивание соседей еще до того, как Владимир Путин пришел к власти. Спросите у Балтийских стран, грузинов, молдаван и украинцев. Они и другие предупреждали Запад в девяностых, но мы не прислушивались.
Это насквозь бесполезное выражение сейчас означает всего-навсего «информационное освещение, которое мне не нравится». Более того, информационные операции — это всего лишь одна, достаточно заметная, часть арсенала Кремля. Невидимые нам части внушают в целом гораздо больше тревоги.
Моральная равноценность продолжает изводить западное мышление. Российские тактики якобы не хуже тех, которые западные страны применяли в прошлом. Второй аргумент — мы спровоцировали Кремль расширением НАТО и ЕС. Оба утверждения ложны. Мы защищаем основанный на правилах и сформировавшийся после 1991 года международный порядок, который предлагает слабым в отношениях с сильными хотя бы какие-то гарантии достижения справедливости. Россия хочет заменить его системой «права сильного». НАТО и ЕС не принимали новых членов в рамках некоего квазиимпериалистического проекта, но потому, что бывшие порабощенные государства стучали в дверь и просили, чтобы их впустили. Одна из причин, и не самая незначительная, заключалась в том, что они видели будущие тенденции России.
В дискуссиях на тему России, которые ведутся в США, солипсизм на удивление широко распространен как среди тех, кто переоценивает вмешательство России, так и среди тех, кто его отметает. Российские тактики применялись в десятках других стран. Американцам было бы полезно поучиться на их опыте.
Российский лидер — это симптом, а не причина проблем в наших отношениях с Россией. Основанная на ксенофобии клептократия, как и империалистическое мышление, обладает глубокими корнями. Они были до Путина и переживут его.
Точно так же, как неправильно демонизировать Путина, неправильно и переоценивать его хватку. Россия — фундаментально слабое и реакционное государство, которое не может состязаться с Западом. Наша проблема не в отсутствии средств, а в неспособности координировать свою деятельность и недостаточной силе воли, что при желании совершенно поддается коррекции.
Да, Запад раскрывает глаза. Да, Россию сдерживают денежные и прочие препятствия. Но сейчас было бы безответственным и поспешным заявлять о победе.
Да, в долгосрочной перспективе Китай гораздо более крупный и внушающий большую тревогу противник, но те узкие места в нашем обществе, которыми сейчас пользуется Россия, может использовать и кумовской капитализм пекинского руководства. Если наш глубоко укоренившийся трансатлантический альянс провалит испытание в Европе, каковы наши шансы сохранить единство Запада в Восточной Азии?
Соблазнительно было бы направить все наши усилия на санкции и прочие меры сдерживания. Уязвимость нашего общества перед грязными деньгами, организованной преступностью, информационными атаками, авантюрами по принципу «разделяй и властвуй», подрывной деятельностью и прочим не исчезнет. Укрепление сдерживания — необходимое для выживания, но недостаточное условие. Было бы гораздо лучше, если бы мы также сумели устранить свои слабости.