- Как сейчас обстоят дела с преподаванием родного языка и литературы русскоязычным школьникам?

- Проблемы болезненны. Как учебные предметы русский язык и литература стали почти факультативными, поскольку все усилия сосредоточены на изучении дисциплин, по которым придется сдавать госэкзамены: на математике, эстонском и английском языках. При плохом же владении родным языком и другими овладеть будет непросто, поскольку возможностей оттачивать русский язык под руководством педагогов становится все меньше.

- Приходится ли вам затрагивать на уроках такие общефилософские темы, как, например, что значит быть русским?

- Очень редко сталкиваюсь с подобными вопросами. Их предполагается не обсуждать. Согласно новой учебной концепции ученики должны чувствовать себя частью Эстонской Республики и не подчеркивать свою русскую идентичность. Кроме того, ментальность современной русскоязычной молодежи уже очень отличается от исконно русской. Молодые люди стали другими. Россияне «вычисляют» прибалтов и отмечают появление у них акцента. Русские в Эстонии представляют собой отдельный феномен – нечто среднее между русскими и эстонцами.

- Понимают ли школьники творчество Пушкина и Лермонтова? Близки ли их сердцу эти авторы или ближе кто-то из эстонских?

- На индивидуальные особенности поэтов и писателей ученики обращают очень мало внимания даже тогда, когда я им на уроках подробно об этом рассказываю. В авторах они видят скорее личностей, нежели русскую или эстонскую национальную самобытность. Кроме того, уменьшилась значимость литературы, а ее познание в качестве одной из многих национальных литератур отходит на задний план. Прежде всего, учащиеся оценивают сами тексты.

- Каким образом налажена совместная работа учителей эстонской и русской литературы?

- На личностном уровне подобное сотрудничество возможно, однако серьезным препятствием является языковой барьер. Точек соприкосновения мало. Мы живем в параллельных реальностях. Тем не менее, тесные контакты поддерживаются в рабочих группах Министерства образования и науки при разработке предметных программ.

- Вспоминаю важнейшие вещи, о которых мне говорила учительница русского языка: Болдинская осень в творчестве Пушкина, воспитанники Царскосельского лицея, история дуэлей Пушкина и Лермонтова, «Смерть поэта» Михаила Юрьевича. Интересуются ли ученики, например, чистотой языка Арины Родионовны? Спрашивают ли они, как мы в свое время: «Разве эти поэты не могли решить свои споры без дуэли?»

- Мы, конечно же, обсуждаем вышеупомянутые темы в рамках курса истории литературы. Однако в современной школе подход несколько иной: литературу преподают не в хронологическом порядке, а в виде тематических блоков. Исторические личности вписаны в эту концепцию. Учеников интересуют те исторические события, которые были связаны с конкретным произведением и той современностью. Литературу воспринимают теперь как часть жизни, а героев произведений с их поступками и характерами – прежде всего как людей. Таким образом, в историях конкретных людей отражается общий ход истории. Уход от советской системы преподавания произошел уже давно. Ученики все чаще сталкиваются с непонятными им словами. При изучении литературы XIX века их набирается уже достаточно много, что, в свою очередь, выливается в словарный урок.

- Достаточно ли сейчас уроков русского языка и литературы?

В гимназической ступени не хватает уроков русской литературы: на три года приходится всего лишь четыре курса. Предусмотренных же программой курсов по выбору на уроках русского языка в русских школах, как правило, не преподают, потому как предпочтение отдается экзаменационным дисциплинам.

- То обстоятельство, что госэкзамена по русскому языку больше нет, ослабляет позиции этого языка?

- Да, сначала этот предмет выпадает из орбиты внимания руководства школы, а потом и самих учеников. Русский язык сдает свои позиции.