Эстония, планета женщин: как наша демографическая политика уменьшает сексуальную фрустрацию самцов

Рожающим в конце года немного упростят жизнь. Фото: Andrew Matthews/PA Wire/PA Images

В нынешней Эстонии энтузиасты политики прироста населения больше занимаются заместительной деятельностью, в худшем случае разговор о заполнении страны детьми таит в себе темные мотивы. Идея экономики, основанной на приросте населения, не оправдана, как только она выходит за рамки обеспечения максимального благосостояния реально рожденных детей.

Замещающая деятельность недальновидна, так как предпосылки, из которых она исходит, ни на чем не основаны. Демографическая политика консервирует структуру сегодняшней экономики и ее потребности как замкнутую систему на десятилетия. Вопрос «кто будет платить нам пенсии?» остается пустой эмоциональной арифметикой на шкале времени, которая длиннее десяти лет, мы просто не знаем, в каком состоянии будет экономика и от чего она будет зависеть.

Модель, в которой миллион (или два) человек за пятьдесят лет заполнят определенное количество рабочих мест с определенным доходом и определенной налоговой производительностью, может работать в аграрном обществе, но не в XXI веке. Чтобы к демографической политике серьезно относились, она должна учитывать, например, оценку того, какая часть текущих рабочих мест будет утрачена из-за роботизации. Душераздирающий вопрос о пенсиях отступает перед другим вопросом: достаточно ли богато государство, чтобы их выплачивать. А это зависит не от количества народонаселения, а от гибкости экономики. Если бы политики хотели задуматься о чем-то толковом, стоило бы подумать об инновациях и о том, как справиться, имея меньшее количество людей.

Более темные мотивы связаны с (лже)патриотизмом и статусом женщин. Во-первых, подсчет миллионов в стиле IRL 2.0 не годится для другой стороны медали, на первой стороне которой с гордостью написано «маленький, да удаленький». Не может ведь служить аргументом, что двухмиллионная Эстония лучше, чем одномиллионная – ибо в таком случае мы и сейчас особенно ничего не стоим.

Разговор о том, что у общества существует минимальный численный порог, ниже которого нас ждет катастрофа, - просто лженаука. Взять хотя бы Исландию. В то же время и здесь есть своя подоплека: разговор о приросте населения - это разговор об эстонцах, обязательный признак которых – это белая кожа, а для русских - как минимум двуязычие. На этом уровне это просто эмбриональный расизм. Что предприняли бы носители этих идей с 10 или 50 миллионами белокурых эстонцев, лучше не знать.

Острее всего в дебатах об экономике, основанной на демографии, стоит вопрос об отношениях между представителями разных полов. Политика прироста населения - это попытка укоренить женщин в патриархальной модели общества, где их функция по существу определяется биологически, в качестве объекта. «Экономика и будущее Эстонии требуют заполнить страну детьми, а мужчины не рожают» - для этого уравнения есть только одно решение в виде "госзаказа на матку", как кто-то метко выразился.

Любой разговор о материнской зарплате, которая растет в зависимости от количества детей, в переводе звучит, как приказ: «Женщина, знай свое место!»  В справедливом обществе каждый ребенок имеет одинаковую ценность, независимо от пола, того родителя или родителей, которые его воспитывают. Он должен быть достоин хорошей жизни. А то, что женщина сама должна решать, рожать ли ей и когда, чтобы государство или общество при этом на неё не давило, не поощряло и не стимулировало, вообще не должно быть предметом обсуждения в XXI веке.

Но все равно это необходимо делать. Логика демографической политики не(осознанно) включает роженицу в модель семьи, которая минимизирует сексуальную фрустрацию самцов. Если бы прирост населения просто был экономическим и патриотическим приоритетом, то государство должно было бы в равной мере вознаграждать рожениц и усыновителей, поскольку результат одинаковый. Почему бы не предложить всем желающим искусственное оплодотворение и не оплачивать хорошо суррогатное материнство?

Но разговор о приросте населения останавливается у той черты, которую представляет собой традиционная семья с существующими в ней отношениями власти. Парадокс, который венчает демографическую политику, состоит в том, что в открытом обществе она способствует миграции молодежи. Без сомнения, это поможет выпустить большую часть пара, вызванного такой политикой.