Тойво Нийберг: на кой нам национальное образование на эстонском?

Фото: Martin Mölder, Tanel Paas

В 1980-е годы профессор ТУ Юхан Аули на лекции по антропологии попросил поднять руку тех студентов, кто причислял себя к эстонцам. Половина прозорливо засомневалась в своей «арийскости». Каждому же «храбрецу», поднявшему руку, уважаемый преподаватель на основании их внешности зачитал от 5 до 15 отличительных особенностей представителей различных национальностей, попросив опустить руку. Так уж случилось, пишет в «Учительской газете» преподаватель и психолог Тойво Нийнеберг, что в аудитории среди почти 60 студентов не оказалось ни одного чистокровного эстонца.

Профессор Аули утешил всех, попросив изучением эстонского языка и культуры уважить тот давно уже вымерший народ, чью землю топчут теперь ноги полукровок. «Сумеем же укрепить это знание в сознании наших же детей!» - призывает Нийберг.

Сейчас все чаще приходится сталкиваться с утверждением, будто эстонский язык звучит так себе (высказывание одного из достаточно известных молодых певцов), а иногда на нем якобы вообще даже стыдно разговаривать. Я уже имел честь разговаривать с несколькими молодыми, но в то же время талантливыми молодыми людьми, родившимися в Эстонии, получившими здесь образование, позднее продолжившими учебу за рубежом и утверждавшими, что они не умеют читать лекции на эстонском – на английском это якобы проще.

В то же время мне приходилось слушать лекции по психологии и биологии, на которых единственными словами на эстонском языке были сочинительные и подчинительные союзы. Так, наверно, совсем недалеко до формирования убеждения, будто читаемое на родном языке является примитивным и неотесанным или, выражаясь мягче, «научно-популярным», а тексты на иностранных языках иностранной же ментальности – в высшей степени научными. Гимназический учебник по биологии не иначе как со словарем иностранных слов теперь читать приходится. В то же время, при нынешней перенасыщенности и сложности программы, учителям не остается времени на перевод всех терминов, и потому чего удивляться, что вместо любви к природе вырабатывается враждебность по отношению к ней, а иногда и ее отрицание. Никому ведь не хочется, чтобы его водили за нос. В этом смысле особенно чувствительны тинейджеры.

Вспоминаются годы застоя

Еще хуже обстоят дела с научной деятельностью. Большинство из того, что публикуется в эстоноязычных журналах и изданиях на государственном языке, относится к научно-популярному жанру и учитывается с коэффициентом 0,000. Само собой, что один малый народ и не может издавать самоокупаемые научные журналы, у которых были бы постоянные читатели.

Иные известные ученые из числа эстонцев бравируют тем, что их статью на иностранном языке, опубликованную с спецжурнале, прочитало аж от семи до десяти человек в мире. При этом на родине хвастуна не знает никто. Да и правда, оно ему надо писать на эстонском и для эстонцев?!

Вряд ли в Испании, Франции или Италии кто-нибудь защищает научную диссертацию на английском – степень получают все-таки на своем родном языке. Тут-то и возникает логичный вопрос: зачем вообще учить и преподавать эстонский, если позднее его придется быстренько забыть или даже начать стесняться владения оным? Вывод: эстонский – язык неотесанных представителей низшего класса, для ведения серьезной научной деятельности неподходящий, а среди ученых так вообще посмешище. Английский же по сути своей язык уважаемый и научный. Сдается мне, что в будущем себя оправдали бы начальная школа на эстонском, многоязычная прогимназия, иноязычная (англо-, русско-, немецко- или франкоязычная) гимназия и исключительно англоязычные вузы с крохотным отделением «угри-мугри».

Подчас в некоторых университетах себя оправдывает лишь английский язык, да так, что даже изучавшие немецкий оказываются в положении явно униженных и оскорбленных. Вспоминаются годы застоя, когда всех хотели заставить учиться на русском за пару десятков лет. Так, мне даже пришлось в статусе завуча и директора составить почти стостраничный план углубленного изучения русского языка. Предусматривалось также преподавание 15% дисциплин на великом и могучем, и все ради обеспечения эстонцам максимально быстрого и плавного вливания в славянскую культуру да коммунистический мир.

Слова и поступки

Во времена восстановления Эстонией своей независимости классический национализм играл ведущую роль. Традиционные национальные идеи занимали важное место в конституции 1992 года, а также в связанных с нею законодательных актах. Например, в Законе о гражданстве и языке. Националистическо-гердерский образ мышления выражается в том, что в двух местах в преамбуле к конституции подчеркивается преемственность государства (которая, в свою очередь, обуславливает восстановление гражданства и элемент юс сангвиниса), а также обязанность эстонского государства гарантировать сохранение эстонского народа, его языка и культуры на века.

Теперь же, будучи членом Евросоюза, мы готовы утратить свою эстонскость, а также пожертвовать культурой одного малого народа. Каждый год в мире вымирает почти 40 национальностей, и тенденция эта скорее усугубляется, нежели замедляется.

Да на кой тогда вообще в будущем насиловать своих детей изучением и преподаванием эстонского? Давайте с самого рождения начнем обучать и обучаться на английском! Да и по какому праву мы заставляем иноязычных жителей страны изучать язык, которого мы сами стесняемся и который сами считаем недостаточно совершенным?

Несколько лет назад на повестку дня встал вопрос либо о закрытии Института эстонского языка, либо о его переезде в Тарту. Во время проведения коалиционных договоров в ноябре 2016 года перед журналистами всех заверили в том, что институт не закроют и с университетом не сольют. Очередной его переезд означал бы отступлением от достигнутых договоренностей.

Давно ли это было, когда эстонские СМИ накрыла новость о поверхностном оценивании сочинений выпускников эстонских гимназий? Прикажете считать это всего лишь плохой шуткой? Как преподаватель ровно с 40-летним стажем осмелюсь заявить, что до сих пор в системе образования одни только убогие да невзвешенные сценарии до сих пор только и побеждали. Политики и деятели от образования всегда не преминут подчеркнуть национальный аспект в образовании, науке и культуре. От слов к делу они, к сожалению, не переходят.

И что теперь?