/nginx/o/2022/03/07/14412109t1h16fe.png)
/nginx/o/2011/12/15/877054t1h7375.jpg)
«Вы в зоне наших геополитических интересов! - безапелляционно заявил Альберт. – Рано или поздно мы вернем все, что потеряли», - описывает свои впечатления съездивший на конференцию в Россию учитель Игорь Калакаускас, ознакомившийся с особенностями российского патриотического воспитания.
Тема прошедшей в одной из петербургских школ межрегиональной конференции, участником которой мне довелось стать на прошлой неделе, звучала недвусмысленно: «Гражданско-патриотическое воспитание - неотъемлемая часть современного образования».
Поездка на такого рода мероприятие для меня была своеобразным вызовом. Было безумно интересно посмотреть, что называется, изнутри на современную российскую школу и оценить качество того самого воспитания. Ведь одно дело - наблюдать за процессом со стороны, а другое – почувствовать на месте. И, если честно, хотелось услышать собственными ушами, что по поводу гражданско-патриотического воспитания думают коллеги из России.
Не знаю, изучала ли мой «послужной список» приглашающая сторона (а для этого достаточно было вбить мою фамилию в поисковую систему), но все необходимые формальности были соблюдены – я получил визовое приглашение и отправился в Петербург, предвкушая нескучный день. Как мне показалось, моей персоне уделялось повышенное внимание. По всей видимости, потому, что я был одним из двух иностранных гостей.
Предоставить разработку урока
Разумеется, помимо доклада, на который я фактически напросился, мне хотелось еще провести урок в любом классе, чтобы познакомить детей с Эстонией, провести викторину, ответить на вопросы. Как-никак, столетие Эстонской Республики - событие для нас значимое и не грех ближайшим соседям об этом напомнить. С этой затеей ничего не получилось, поскольку руководство школы заявило, что «необходимо предоставить разработку урока» и «выслать материалы для рассмотрения». Признаться, такая формулировка меня несколько смутила и, высылая свою «разработку», я уже понимал, что не получу поддержки. Забегая вперед, замечу, что мне принесли извинения за проволочку. Расстроился я не сильно, так как свою «минуту славы» все равно получил, хотя и в неожиданный для себя момент.
Школа № 625, в которой прошла конференция, носит имя Виктора Дудкина, уроженца Латвии и кадрового российского офицера, трагически погибшего в Ингушетии в 2004 году во время нападения боевиков Шамиля Басаева. Дудкин не учился в этой школе, но жил неподалеку. В ней есть мемориальный музей, который частично посвящен самому герою, а в целом рассказывает о тех, кто служил в Афганистане и мятежных кавказских республиках. Как я понял, именно в его стенах сосредоточено гражданско-патриотическое воспитание учеников 625-й школы. С последними мне не удалось пообщаться, но то, какими я увидел их на уроках, произвело на меня благоприятное впечатление.
На одном из уроков, на который нас пригласили и который вела моя коллега Анна Молявина, восьмиклассники играли в выборы президента России. Разумеется, учитель не мог не продумать действо, но было заметно, что значительная часть творческих решений принадлежала подросткам. Мне эти решения показались довольно забавными. Ребята вели себя заметно менее скованно, чем их учитель, что объяснимо.
Понимая, что подобного рода конференция является своеобразным ритуалом, я все ждал момента, когда удастся поговорить, что называется, в неформальной обстановке. И такая возможность появилась во время обеденного перерыва, когда я оказался за одним столом с преподавателем истории из соседней школы и еще одной милой дамой, суть профессиональной деятельности которой для меня осталась непонятной.
Альберт, так звали моего визави (фамилия была написана на бейджике от руки неразборчиво), выслушав мою короткую ироническую реплику, без вступлений задал вопрос в упор: «Сколько еще просуществует ваше государство?» По хитрому прищуру глаз я понял, что сам он отмерял Эстонской Республике не более шести лет – ровно столько, сколько продлится очередной президентский срок в РФ. Воздав должное Путину, Альберт весьма скептически охарактеризовал его как национального лидера, пожурив последнего за нерешительность. Оба моих собеседника милостиво согласились потерпеть еще шесть лет, после которых, по их убеждению, во главе страны встанет более решительный – тот, кто, наконец, ликвидирует «недоразумение», связанное с появлением отдельных, вроде Эстонии, государств.
«Вы в зоне наших геополитических интересов! - безапелляционно заявил Альберт. – Рано или поздно мы вернем все, что потеряли». Дальше я услышал традиционный набор размышлений о коварстве Америки и насаждаемой Западом русофобии. В заключение собеседник высказал искреннее сожаление, что нам не придется подводить итог нашему разговору по прошествии обозначенного промежутка времени. Я не стал уточнять причины столь пессимистической для себя перспективы, поскольку догадывался, что таких, как я, ведомые более сильным политическим российским лидером полки уничтожат в первую очередь.
Сидевшая рядом дама не очень активно участвовала в нашей дискуссии, но, одаривая меня снисходительными улыбками, всем своим поведением давала понять, что всецело разделяет точку зрения петербургского учителя истории. Далее мы разошлись по разным аудиториям, где мне предстояло выступить.
Несложно догадаться, что я уже сильно сомневался в необходимости делиться своим мнением о патриотическом воспитании школьников. Своими боевыми успехами и немеркнущими подвигами на фронтах Эстония не слишком может похвастаться. И лично я не считаю, что гражданскую позицию подрастающего поколения можно сформировать рассказами о боевом прошлом. Но отказываться от выступления, разумеется, я не стал.
Суть моей позиции свелась к следующему. Патриотизм у молодежи возникает только тогда, когда с ней ведется честный и открытый диалог. Когда учителя научат ее свободно мыслить и быть готовой к непониманию со стороны окружающего мира. Я привел несколько примеров из нашей жизни, которые, по моему мнению, наиболее ярко доказывают мною сказанное. На лице одной из педагогинь читалось крайнее неудовольствие тем, что я говорил. В какой-то момент она не выдержала и громко воскликнула: «Да кому нужна ваша Эстония!» «Она нужна нам, и этого вполне достаточно», - ответил я.
Продолжив свою речь, я добавил, что если молодой человек почувствует, что может быть полезным своей стране, что его мнение интересует старшее поколение, то уважительное отношение к государству, в котором этот человек живет, способно возникнуть само собой.
Как мне показалось, российские парни и девушки и, в частности, ученики 625-й школы, созрели для того, чтобы вести диалог о будущем своей страны. Но созрели ли взрослые? Судя по выступлениям некоторых участников конференции, они не понимают сути ожиданий своих детей. Как ни странно, мои слова были подтверждены другими выступавшими в группе. По их словам, все исследования показывают, что подрастающее поколение не склонно уважать государственные институты, но готово приспосабливаться к ним.
Внезапно возникший обмен мнениями дал мне повод подумать, что российские школьные учителя подсознательно чувствуют углубляющийся конфликт поколений. Когда кто-то в аудитории вновь стал кивать на Запад, я позволил себе сказать, что Россия не должна переживать о том, что о ней подумает Запад – она должна думать о том, как к российскому государству относятся его жители.
Фраза, что школа должна быть отделена от политики (она звучала и на этой конференции), кажется мне крайне лицемерной. Ведь нельзя жить в стране, не интересуясь тем, что в ней происходит. И если ты в курсе происходящего, то так или иначе сформируешь свою позицию – это и есть политика. Задача учителя - не ограждать учеников от политики, а объяснять ее суть.
Впрочем, чтобы воспитывать патриотов, достаточно быть обычным фанатом своего дела и заряжать остальных своим энтузиазмом. Таким в самом лучшем смысле фанатом показалась мне заведующая музеем Морского технического колледжа им. адмирала Д. Сенявина Татьяна Коротких. После короткого знакомства с ней я проникся уважением к ее подвижничеству и неподдельной искренности. Кстати, адмирал Дмитрий Сенявин имеет непосредственное отношение к Таллинну, где проходил службу еще во времена Российской империи.
Подытоживая все сказанное выше, хочу сказать, что патриотическое воспитание – это довольно тонкая материя. Малейшее непродуманное решение или нежелание ответить честно на «неудобный» вопрос может в один момент свести все усилия к дешевому пафосу. Своих учеников я всегда стараюсь приучить к мысли, что не надо бояться быть непонятым – хуже, если тебя не услышат. И совершенно не важно, о какой стране речь. И, кстати, если вдруг в Эстонии задумают провести подобную конференцию, мне тоже есть, что на ней сказать.