Режиссер Сергей Потапов поставил в Русском театре своего «Ричарда III» – в серых декорациях, с более-менее монотонными монологами, без особых изысков. Почему этот спектакль непременно нужно смотреть? Рассказывает журналист Николай Караев.
«Ричард III»: это банальное, банальное, банальное зло
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Шекспир шекспировски велик именно тем, что становится своим для каждого поколения, каждой эпохи, каждой субкультуры. Самые известные пьесы Барда все больше, чем сумма их составляющих. Да, есть неподражаемая шекспировская поэзия, слабый отблеск которой ловится и в русских переводах. Есть сюжеты, за которыми увлекательно следить. Но на пересечении того и другого рождается эфирное возмущение невиданной силы, сверхновая звезда смыслов, нечто сколь эфемерное, столь и вечное. Если режиссер сумеет уловить это нечто, всё получается. У Сергея Потапова – получилось вполне.
Слаборазличимый террариум
Если говорить об исторических хрониках, особенно о «Ричарде III», проблема возникает именно с сюжетом. Одно дело – следить за событиями при датском дворе, абстрактном, одинаково далеком что от современников Барда, что от нас. Совсем другое – влезать в кучерявые генеалогические дебри претендентов на английский трон со всеми их чадами и домочадцами, вассалами, любовями и мстительными духами погибших.
«Ричард III» - тут чемпион: это чуть не самая длинная шекспировская пьеса (длиннее только «Гамлет»), в которой, на секундочку, около полусотни персонажей. Давайте разбираться? Давайте. Жил-был король Эдуард IV, и было у него два брата – Георг, герцог Кларенс, и Ричард, герцог Глостер, он же наш герой Ричард III. Еще было у Эдуарда два сына, которых звали Эдуард и Ричард (чтобы никто не догадался). Еще была у Эдуарда жена, королева Елизавета, у которой были еще сын от первого брака, лорд Грей, и еще дочь, и брат, граф Риверс. Кроме того, была жива мать Эдуарда, герцогиня Йоркская.
А до того был король Генрих VI, ныне покойный; от него в повествовании мы имеем вдову Маргариту и вдову его сына леди Анну. Имеем мы и придворных: герцога Бэкингема и герцога Норфолка, лорда Стенли и лорда Хестингса – и этим составом Потапов решил ограничиться, хотя Шекспир позволял подкинуть на сцену еще несколько дворян, о которых ныне помнят только люди, фанатеющие от английской истории.
Как, по-хорошему, «продать» весь этот слаборазличимый исторический террариум единомышленников зрителю? Никак. Но – важна ли для Шекспира именно что различимость всех этих людей? Неважна. Да и для нас, сегодняшних, разбор полетов 1480-х годов ценности не представляет. Ныне Ричарды и Эдуарды, Хестингсы и Риверсы – телесериал «Игра престолов», не более.
Не секрет, что война Алой и Белой розы, заключительный акт которой – история Ричарда III, стала для Джорджа Р.Р. Мартина, по книгам которого снимают «Игру престолов», источником вдохновения: там – Ланкастеры и Йорки, здесь – Ланнистеры и Старки. Как за теми, так и за этими не уследишь, столько их (и их конкурентов) бродит по истории, книгам и экранам. С какого-то момента аналитическое восприятие поневоле отключается, уступая место чистому мандражу: кто, кого и каким извращенным способом изнасилует/зарежет/отравит в следующей серии.
Неврастеник против харизматиков
«Ричард III» Потапова – история именно о том, что никакой истории нет, ни с большой, ни с маленькой буквы. Вражда Ланкастеров и Йорков – позабытый вздор. Почти все аристократы носят в спектакле современные костюмы, и у каждого в петлице – две толерантные розочки, красная и белая, и на стульях – тот же самый узор. Имена и символы – лишь имена и символы, не более. (Реплика в сторону: «Что он Гекубе, что ему Гекуба? А он рыдает...»)
Впрочем, две мужские фигуры с самого начала отличаются от остальных. Это как раз братья короля, герцог Кларенс (Дмитрий Кордас) и герцог Глостер (Яак Принтс). Эти двое – тюфяки. Все остальные одеты с иголочки, ходят как по подиуму, осанку держат, и ни слова лишнего, ни жеста. А эти – очкарики в каких-то брючках, в рубашечках, ковыляют с букетиками: ромашки-лютики, все дела. Мямли к тому же. Голоски хрипленькие. Жалко их до невозможности.
В «Игре престолов» они смотрятся абсолютно чужеродно. Вокруг цветет Его Величество Стиль. При всей минималистичности «Ричард III» вышел у Потапова очень стильным: мир аристократов – это минимум мир Джеймса Бонда, максимум Матрица. Спектакль начинается с появления Маргариты (Наталья Дымченко), вдовы короля Генриха VI (убитого нынешним королем, Эдуардом, напоминаю, IV), и выглядит та Маргарита, как негатив Тринити из фильма сестер Вачовски.
Некорректный вид прощают только больным – король Эдуард (Дмитрий Косяков) как раз болен, валяется под капельницей и одержим идеей перед смертью примирить всех и навсегда – и вот его братьям-тюфякам.
В принципе, Глостера, пока еще не ставшего Ричардом III, можно трактовать как социального хамелеона, который маскируется под овечку среди волков – и намеренно копирует брата, который, видно, и впрямь тюфяк. Как по мне, интереснее другая трактовка: Глостер такой и есть. Это не демоническое карнавальное существо с горбом и адским огнем в глазах, не личинка диктатора, а человек с улицы. Банальный такой. Как и любой, в общем-то, претендент на роль Адепта Зла в истории, хоть Сталина возьмите, хоть Гитлера.
Выражение «банальность зла» принадлежит, как известно, философу Ханне Арендт: она шла на суд над архитектором Холокоста Адольфом Эйхманом, ожидая увидеть истинного беса, а узрела маленького лысеющего человека в очках, глуповатого обывателя, мямлившего что-то о том, что он только выполнял приказ. Не то чтобы Ричард выполнял чей-то приказ – нет, программа действий у него своя. Но по сути он в спектакле если и фюрер, то фюрер коммуналки: банальное, пошловатое зло, которое блистательные аристократы проглядели именно потому, что они (и мы) привыкли искать будущих Гитлеров в ярких харизматиках, а не в юрких неврастениках.
Но герцог Глостер оказывается с секретом – и устраивает всем остальным натуральную кровавую баню длиной в два с лишним часа. Эта часть в деталях кому известна, а кому неинтересна, так что рассказывать о ней смысла не имеет: игра престолов, как и было сказано, не щадит никого – ни братьев, ни племянников, ни соратников. И в какой-то момент Ричард III выходит, конечно, победителем.
Карты в штабе не меняются никогда
При таком раскладе прочие действующие лица почти все выходят статистами, что для актеров, увы, скорее минус, чем плюс: если волей режиссера твой образ лишен нюансировки, он ее лишен, и точка. В основном это касается мужчин – за исключением, пожалуй, только Дмитрия Кордаса, играющего второго брата-тюфяка, несчастного герцога Кларенса, зарезанного убийцами по наущению Ричарда в Тауэре; в спектакле это происходит еще и на тюремной параше (видимо, дань «Игре престолов» – там Ланнистера-старшего застреливают на толчке). Кордас играет брата-близнеца Ричарда, то есть тоже банальное, но не зло. Однако и не добро (оно банальным не бывает). Скорее Кларенс – пустота: слабая, безвольная, пусть и философствующая; ровно то, что потребно Ричарду, дабы впервые перешагнуть через моральный закон внутри нас – и во благовременье дойти до убийства своих малолетних племянников.
Остальные герои-мужчины вышли почти почти на одно лицо (не считая эпизодической роли архиепископа в балетной пачке, изображенного Ильей Нартовым, который в основном играет лорда Хестингса). Другая история с актрисами. Маргарита, проклинающая причастных к смерти ее супруга и затем богиней мести (или смерти) являющаяся при всякой кровавой расправе, получилась у Натальи Дымченко жуткой до дрожи, в том числе благодаря потусторонней пластике. Королева Елизавета (Алина Кармазина) проходит путь от пьяницы и нимфоманки до обездоленной, потерявшей мужа, детей и смысл жизни женщины; вместе с ней по этой страшной дороге идет и мать короля Эдуарда, герцогиня Йоркская (Лидия Головатая). Не менее убедительно, но совсем по-иному меняется леди Анна (Карин Ламсон), показывающая мастер-класс переобувания на лету: еще скорбя по мужу, она уже поддается чарам, если можно так сказать, Ричарда.
В целом все, кроме Ричарда, здесь и правда статисты, детали конструктора «Доберись до власти». Яак Принтс, актер приглашенный, справляется с главной ролью на русской сцене блестяще: можно представить, каких сил и какого самоконтроля требуют длинные монологи на архаичном русском, да еще и почти без акцента. Банальность зла Принтс изображает небанально талантливо. Во втором акте он из брючек и рубашечки переодевается в военную форму, в чем можно усмотреть влияние знаменитого фильма «Ричард III» с Иэном Маккелленом. Но, может, все проще: король в рубашке стал бы особенным, а король в мундире... что может быть банальнее, чем заурядный военный диктатор на троне?
...И вот где-то в середине второго акта, когда тебе кажется, что режиссерский замысел понятен и можно спать спокойно, начинается самое интересное. Число трупов растет, но лица их – возвращаются. Дмитрий Косяков, побыв королем Эдуардом, становится одним из его сыновей, тоже Эдуардом, а потом герцогом Норфолком. Дмитрий Кордас отмучался в качестве герцога Кларенса, а потом в качестве принца-малолетки Ричарда, – но вот он уже и сэр Ричард Ретклиф. Карин Ламсон погибает леди Анной, но оживает дочерью королевы Елизаветы. А самый ужас ждет в финале: Ричарда III убьют, воцарится граф Ричмонд... и мы увидим, что банальное зло ко всему прочему еще и непобедимо.
Ради «моментального снимка» в конце спектакля и правда стоит дожить. Только в последнюю минуту становится ясно, о чем «Ричард III» для режиссера на деле: о том, что, как сказал поэт, «карты в штабе не меняются никогда». БезобрАзная война всех со всеми за власть над бренным миром – еще и безОбразная. Абсолютно неважно, Ричард III победит, или Генрих VII, или какой-нибудь Томас Х. Кровавое колесо вечнобанального зла катится вперед, и катится, и катится, и катится... и лучше бы нам всем держаться от него подальше.