«Не прощаюсь»: Фандорин должен умереть

Голова Фандорина на блюде – одновременно и обманка, и намек. Фото: обложка романа

Самая последняя, шестнадцатая книга Бориса Акунина об Эрасте Фандорине – исторический детектив, который, считает журналист Николай Караев, переходит в детектив метафизический.

Мы всегда знали, что однажды это закончится. Эраст Петрович Фандорин, благородный муж и коллега Шерлока Холмса, на протяжении почти что полувека расследовавший различные преступления в Российской Империи и не только, должен умереть. Когда и как это произойдет – не ведал никто, кроме, может быть, автора, а он дал нам всего две зацепки. Первая: Эраст Фандорин должен успеть произвести на свет отпрыска, сэра Александра Фандорина, сын которого, Николас Фандорин, в начале XXI века вернется в Россию и станет героем четырех романов Бориса Акунина. Вторая: книг в серии об Эрасте Фандорине шестнадцать, не больше и не меньше.

С книгами, к слову, получилось не совсем складно. На задней обложке «Не прощаюсь» и правда перечислены шестнадцать названий, включая три сборника повестей и рассказов. Но книг все-таки пятнадцать: две небольшие повести из сборника «Особые поручения», «Пиковый валет» и «Декоратор», названы отдельно. Ошибка это или намеренный просчет – сказать сложно. Просто странно, что все сборники, кроме этого, представлены именно как сборники, хотя если считать вошедшие в них повести-рассказы по отдельности, текстов о Фандорине будет куда больше шестнадцати. Скажем, в «Не прощаюсь» частей аж семь, хотя в двух Эраст Петрович формально не действует.

Пять правд России и мелкие людишки

Учитывая особый интерес к «Не прощаюсь», вдаваться в ее содержание и спойлерить за пределами необходимости было бы свинством, так что этого я делать не буду. Впрочем, начало и финал заданы, так сказать, условиями задачи: в конце Фандорин должен умереть, в начале – ожить; предыдущий по хронологии цикла роман «Черный город» оканчивался тем, что Эрасту Петровичу в упор стреляли в голову. «И как с этим справится наш герой?» Просто, но не без элементов фантастики: верный слуга Фандорина, японец Маса три с половиной года ухаживает за впавшим в кому господином, возя его тело к докторам завернутым в мешок. В рассказе «Table-talk 1918 года» Фандорин просыпается прямо в поезде и, так сказать, не приходя толком в сознание расследует мелкую кражу. После чего и начинаются его приключения в революционной России.

Поскольку детектив исторический, а время известно какое, Фандорин не может не столкнуться с различными политическими течениями, которые перешли от теории к кровавой практике. Основной объем сборника занимают четыре повести, которая так и называются: «Черная правда» (анархисты), «Красная правда» (большевики), «Зеленая правда» (крестьянская утопия) и «Белая правда» (понятно кто). Упоминается и «коричневая правда», которая превратила бы Россию в образцовую диктатуру; об этой правде говорят, что она «дурно пахнущая и, мягко говоря, неаппетитная, зато честная... Правда в том, что всякое государство, а уж наше в особенности, держится только страхом и принуждением», – но мы-то понимаем: «коричневая» она, потому что это в конечном счете путь Муссолини и Гитлера, фашизма и нацизма.

Итого – пять путей исторического развития России. Эраст Петрович Фандорин, естественно, не встает ни на чью сторону, потому что знает, что сторон, грубо говоря, нет вовсе: «Его враги – не красные, не зеленые и не фиолетовые, а всякого рода мерзавцы, которые бывают любого цвета, и враги отечества. Кого считать врагами отечества в нынешних обстоятельствах – вопрос неочевидный. Лично ему кажется, что всех участников проклятой бойни». Если вспомнить восточный бэкграунд Фандорина, его врагами в конфуцианских терминах (упоминающихся в книге) будут мелкие людишки (сяожэнь), которые, в отличие от благородных мужей (цзюньцзы), движимы соображениями не общего блага, а личной выгоды. Опаснее всего, когда такой вот сяожэнь становится во главе армии или государства.

Эта философская подкладка для читателей Акунина, конечно, не нова – достаточно вспомнить, как Фандорин отказывается служить власти, пренебрегшей благородством, в «Статском советнике». Если говорить собственно об историческом детективе, «Не прощаюсь» читается не хуже, чем другие книги цикла. Детектив и история на месте, отсылки к предыдущим книгам и фильмам других авторов – тем более (много что здесь построено на "Адъютанте его превосходительства"). В финале герой, видимо, умирает. Во всяком случае, всё на это указывает, хотя финал и похож на последние кадры фильма Чжана Имоу «Герой» – благородный муж уходит из мира, оставляя на своем месте пустоту; недаром иероглиф «пустота» – последнее, что увидит читатель.

Всё это, однако, может заслонить от нас самое главное.

Бодхисаттвы не прощаются

Проблема в том, что Борис Акунин создал героя, который, как говорят англичане, larger-than-life – небывалый исполин сродни Джеймсу Бонду (вспомним, что финал «Азазеля» почти дословно совпадает с финалом фильма «На секретной службе Ее Величества»), причем не только в физическом и интеллектуальном, но и в моральном плане. Эраст Петрович воспринимает мир как человек восточный, как китайский или японский буддист-мистик, и слова «гармония» и «карма» в его устах – совсем не пустые. Он верит в то, что благородный муж способствует гармонии мира, – и, стремясь к благородству, действительно ей способствует. То есть, допустим, сдать Фандорина красным, чтобы те поставили его к стенке как «белопузую сволочь», автор не может: это означало бы, что либо картина мира Эраста Петровича неверна (тогда ради чего было писать столько романов?), либо он совершил какую-то страшную ошибку (на что благородный муж не способен по определению).

Более того: совершенномудрые, меняя себя, меняют и мир вокруг себя, трансформируют историю. Опять же, это прекрасно понимают и автор, и его герои. Так что совсем не зря Маса, слуга Фандорина, говорит: «Если бы господин в четырнадцатом году не уснул глубоко-глубоко, ничего бы этого не было – ни войны, ни революции. Он не допустил бы». Что бы читатель ни думал о буддийском мистицизме и роли личности в истории, внутри книг Акунина это не шутка, а самая что ни на есть правда. А значит, выживший и очнувшийся после комы Фандорин продолжает свое трудное благое дело – и если ему суждено умереть, он своей смертью должен повернуть историю так, чтобы Россия и мир пошли по наилучшему из возможных путей.

Иначе говоря, сюжет «Не прощаюсь» можно и нужно рассматривать как детектив метафизический. Смерть Фандорина с первого взгляда кажется почти никчемной – в историческом масштабе, по крайней мере. Более того, вполне очевидно, что он проиграл: только что, казалось бы, у Фандорина появился шанс на что-то наконец повлиять – но изменить ход гражданской войны он просто не успевает.

Однако так это выглядит, только если совершишь известную логическую ошибку – не учитывать альтернативу. В «Не прощаюсь» важно не то, что произошло, а то, что могло произойти, но не случилось. Некий вариант развития событий, по сравнению с которым, получается, даже ленинско-сталинская Россия выглядит хорошо.

Если это осознать, всё встает на свои места. «Коричневая правда» появляется в тексте не просто так, и Фандорин не просто так замечает, что «красная правда» будет пожалуй что и лучше. Более того, о носителе «коричневой правды» он говорит: «Ему не позволят распоряжаться судьбами России». Кто же не позволит? Мировая гармония, само собой. Просто Фандорин еще не понимает, что он сам и будет проводником этой гармонии. Цепочка событий, которые запускает его смерть, не может быть просчитана никаким аналитическим умом (даже Фандорина) – но благородный муж на то и цзюньцзы, чтобы поступать правильно, даже не понимая, что, как и почему. И вот некий человек благодаря действиям Фандорина не сделается вождем белых – а потом, спустя годы после смерти героя, и вовсе будет нейтрализован...

При таком раскладе «Не прощаюсь» и правда становится одной из лучших книг цикла. Фандорин уходит в предполагаемую нирвану ровно так, как положено благородному мужу, – исключив вероятность «коричневой», нацистской России. Правда, в системе координат Эраста Петровича он, естественно, вернется: «В принципе, всякий человек, каким бы путем он ни шел, имеет шанс прийти к одной и той же высшей точке: стать босацу, бодхисаттвой – существом с полностью пробудившимся сознанием и полной свободой от всякой т-телесности», – а бодхисаттвы навсегда не уходят, они дают клятву перерождаться, пока не спасут всех живых существ. И это уже не просто литература.