/nginx/o/2018/04/03/7746363t1hce27.jpg)
«Если бы в Чечне были такие люди, у правоохранительных органов не было бы никаких забот с ними, поскольку сами родственники отправили бы их по адресу, откуда не возвращаются». Так год назад пресс-секретарь главы Чечни отреагировал на заявления СМИ о масштабной кампании по преследованию геев в республике, сопряженной с пытками и похищениями людей.
За год, прошедший с момента публикации расследования «Новой газеты», десятки людей, покинувшие регион, рассказали о жестоких издевательствах и даже убийствах представителей ЛГБТ-сообщества.
Те геи и лесбиянки, которые решаются уехать, на время оказываются в так называемой «транзитной зоне» (обычно в Москве или Санкт-Петербурге) - между оставшимся в прошлом родительским домом и долгожданным международным рейсом.
Корреспондент Русской службы Би-би-си Ольга Просвирова побеседовала с чеченцами Русланом и Марко (имена изменены по просьбе героев), которым удалось бежать.
Руслану за 30, Марко почти на десять лет моложе.
Марко бойкая, держится уверенно, не стесняется и не выглядит испуганной. В «транзитной зоне» она уже несколько месяцев: ждет, пока решатся проблемы с документами, тогда она сможет уехать туда, где больше не придется скрываться.
Руслан выглядит растерянным и бесконечно грустным. Он не может сдержать слез, когда говорит о семье, особенно - когда вспоминает маму и маленькую племянницу. Он постоянно балансирует между чувством стыда за то, что он такой, и любовью к своему мужчине.
В так называемом безопасном месте он недавно - еще не привык, не смирился, не решил, что делать дальше. Он очень скучает по родным, но не может даже узнать, как они. И вернуться не может тоже.
Руслан и Марко живут и ждут в разных городах, они не знают друг друга, но их похожие истории в итоге приводят этих непохожих людей к одному - осторожности. Они быстро привыкли избегать общественных мест, не ходить по одиночке, закрывать лицо шарфом, а голову - капюшоном. Потому что помнят слова родных: «Отвезем в Грозный - там с тобой разберутся».
Руслан: «Родные узнали по чистой случайности. А может, по моей глупости. Я переписывался с парнем и не удалил смски. Моя невестка попросила телефон, чтобы позвонить. Я дал без задней мысли. А потом захожу в комнату - она сидит на кровати и листает мою переписку, смотрит фото. Она мне ничего не сказала тогда, но мне было очень стыдно. А примерно через неделю она поругалась с моей сестрой и сказала [в разгаре ссоры]: „А у тебя брат - гей!“ А сестра уже сказала брату и матери».
Марко: «Когда мне исполнилось 20 лет, я поставила в известность сестру. Она сказала: „Моя сестра не может быть лесбиянкой, это ненормально. Мне плевать, если любой другой человек гей или лесбиянка, но только не моя сестра“. Учитывая, что мы из чеченской семьи, исповедуем ислам, реакция была вполне предсказуемой. А как она должна была сказать: а, да, ты лесбиянка? Круто!?»
Руслан: «Мне с детства нравились парни. Первый опыт у меня был в 16 лет, потом эти отношения прекратились. Дальше знакомился в соцсетях с парнями, но не хотелось такого общения, которое они предлагали. Через какое-то время я познакомился со своим [нынешним] парнем - три года как мы вместе. Он меня поддерживал, мы тайком встречались, я ездил к нему, он приезжал ко мне постоянно. Я боялся позора, того, что скажут люди. И кроме него рядом никого не было, с кем можно было бы поговорить».
Марко: «Я лет с 4 понимала, что мне нравятся девочки. Я всегда себя такой принимала, я такой родилась и любила себя такой, какая я есть. С первой девушкой мы познакомились в интернете. Она на 15 лет старше меня. Это были прекрасные отношения, полные любви. Сейчас у меня есть девушка - Настя (имя изменено по просьбе героини - прим. Би-би-си), с которой я планирую связать свое будущее. Мы познакомились „ВКонтакте“, когда мне был 21 год. Блондинка, голубые глаза, высокая, красивая, сексуальная, умная - все при ней, как говорится. Это тот человек, который понимает меня без слов».
Марко: «В подростковом возрасте у меня были мысли о суициде, и чтобы этого не делать, я приняла решение: нет, вы не дождетесь моей смерти, не будет вам такого счастья, я уеду и добьюсь того, чего я хочу, чего бы мне это ни стоило. Нравится вам это или нет. Я еще в 15 лет решила сбежать».
Руслан: «Родные [когда узнали, что я гей] отобрали у меня паспорт, документы и мобильный. Я сидел взаперти в своей комнате больше месяца. Однажды вышел на улицу и попросил у соседа телефон. Предупредил: только не говори никому, что ты мне его дал. Позвонил своему парню, рассказал все. Он приехал ночью в мой город, забрал меня, и мы вместе уехали в Москву».
Руслан: «Я не знаю, что там дома. Брат наверняка меня ищет - в том числе, через полицию. Сейчас я выхожу на улицу только со своим парнем - и не отхожу далеко от места, где живу. Мне пришлось подработать - денег нет, а кушать надо. Нужно было разносить листовки перед выборами - за Явлинского. Мы старались выезжать рано утром, чтобы в метро никого не встретить. И возвращались уже вечером. Однажды нарвались на патруль - они меня заметили и пошли за мной, мне пришлось бежать».
Марко: «Мне сказали прямым текстом: еще что-то сделаешь - мы тебя убьем. Если даже моя семья не захочет меня убивать, есть огромное количество родственников, которые этого хотят. И они не остановятся, пока этого не сделают».
Руслан: «В Чечне была большая зачистка геев. Кадыровцы находили, например, одного и шантажом и избиением заставляли его сдавать других. Некоторых ловили, увозили в подвалы, избивали сильно, некоторых никто не находил. Родственники иногда даже не искали - хотели смыть позор».
Марко: «Мне всегда было плевать на эти традиции. Мне не хотелось носить длинные юбки».
Руслан: «С рождения я соблюдал все обычаи, все по Корану, молился. Но я не мог пересилить себя, я понимал, что не могу больше жить так. Постоянно нервы, стресс - я уже не мог терпеть. Всевышний, может, хотел помочь мне и специально сделал так, чтобы невестка узнала. Я только одного не хочу - чтобы моя племянница, которую я очень люблю, подумала обо мне плохо. И чтобы муж, когда она выйдет замуж, не говорил ей: твой дядя гей, у вас в семье есть нечистые люди. Прошу Аллаха, чтобы он уберег ее от этого».
Марко: «Я верю в ислам, я верю во Всевышнего. И я не считаю, что моя религия плохая или что моя религия запрещает мне любить кого бы то ни было. Ислам не приемлет гомосексуализм. Чеченские традиции там более это не приемлют. Это считается грехом, это считается ненормальным, психическим отклонением. Если ты нарушаешь традиции, начинаются последствия, и эти последствия неизбежны».
Руслан: «У нас в Чечне просто очень религиозные люди, соблюдают обычаи. В поселках живут старорежимные чеченцы: парень не может ноги оголить, девушка не должна ходить в современной одежде - это стыдно. Геи не выдерживают. Их родные никогда не поймут. Даже если в семье поймет мама, не поймет брат. А если поймет брат, не поймут двоюродные братья и разберутся с тобой».
Марко: «Нет, это не отражение чеченского общества. Этот шаблон я считаю неуместным. Семьи бывают разные, и есть прекрасные люди. И есть плохие семьи - вот и все. Не надо делить на черное и на белое».
Руслан: «Мама сказала, что я позорю свою семью, поэтому меня отвезут в Грозный и там выбьют из меня джинна. Наши считают, что в меня вселился джинн - нехорошее существо. И его надо изгнать - тогда я перестану быть таким. Они не понимают, что я родился таким, им не докажешь. Изгнание делается так: заводят в мечеть, мулла читает молитву - и все, считается, джинн из тебя вышел. Но это только слова, это все неправда».
Марко: «Дома мне сказали: или мы тебя убиваем, или ты психически больная, мы тогда тебя в клинике закроем, или ты бесноватая. Был вариант прикинуться бесноватой. Мы с братом пришли в мечеть, мулла говорит: „Точно бесноватая! Сто процентов“. Там надо дергаться и неадекватно себя вести - я на Youtube роликов насмотрелась, как все это дело происходит.
Мы зашли в отдельную комнату. Меня держали за ноги и за руки, мое тело полностью закрыто, потому что посторонний молодой человек не имеет права ко мне прикасаться. Мулла стоял сзади, держал за голову, читал суры из Корана. И, соответственно, мне надо было на все это реагировать как бесноватому человеку. Считается, что бесы боятся религии и выходят из человека.
Я придумала, что во мне якобы живут семь джиннов - всем им дала имена, начала говорить разными голосами, издавать звуки, дергаться. Часа два это все длилось. Мне так хотелось смеяться, но нельзя было. Все потом были такие радостные: ура-ура, все, излечилась, больше не лесбиянка».
Марко: «Женихов мне находили. Я познакомилась с одним молодым человеком и начала с ним специально общаться, чтобы семья успокоилась. Все были такие радостные, думали, я скоро замуж выйду. А я думала: да, конечно, скоро выйду, дождетесь!»
Руслан: «Мама посоветовала брату найти мне невесту. Его друг-чеченец привез свою сестру, и брат сказал: „Познакомься, это твоя будущая жена“. Я не выдержал и при девушке и ее брате сказал, что я на ней жениться не буду. Брат взбесился еще больше, сказал, что отвезет меня в Грозный, где со мной разберутся».
Неизвестно, сколько людей сейчас находятся в «транзитной зоне», ожидая возможности начать свою жизнь заново. Иногда сбежавшим помогают ЛГБТ-организации: укрывают в квартирах, пока чеченцы ждут возможности покинуть Россию. Выходить из такой квартиры небезопасно, соответственно, почти нет возможности работать и обеспечивать себя.
Большая часть дня обитателей таких квартир проходит в беседах: рассказывают, что привело их в «транзитную зону», а потом мечтают о будущем, строят планы. Истории похожи: молодые люди и девушки сбегают ночью, часто не успев собрать вещи, только захватив документы. Чаще всего решение принимают быстро - после того, как их предупреждают: «О тебе узнали кадыровцы».
Марко сейчас благополучно покинула Россию. Ожидая отъезда, она признавалась, что ее план на будущее - «просто жить, рожать детишек, развиваться, быть вместе» со своей девушкой.
Руслан все еще в России и пока не знает, сможет ли он уехать и как ему жить дальше. Он смущается, когда говорит, что хотел бы официально оформить отношения со своим парнем. А тот добавляет: «Мы бы хотели однажды взять ребенка из детского дома. Руслан говорит: неважно, мальчика или девочку, - возьмем того, кто первый руки к нам протянет».
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
