/nginx/o/2018/05/14/7844593t1h49c7.jpg)
Владимир Путин встретился с Николом Пашиняном всего через несколько дней после того, как тот на волне протестов завоевал пост премьера Армении. Кремль сдержанно реагировал на события в Ереване, не сравнивая их с "бархатными революциями". Почему и какую роль в этот раз сыграла Москва?
"Я хочу пожелать вам успехов на посту руководителя правительства и надеюсь, что наши отношения будут развиваться так же поступательно, как это было до сих пор", - сказал Путин на первой встрече с Пашиняном, которая прошла в понедельник в Сочи.
Путин уже поздравлял нового премьера Армении с избранием 8 мая, а во время протестов, лидером которых стал Пашинян, воздерживался от каких-либо оценок.
Кремль так старался подчеркнуть свой нейтралитет по отношению к событиям в Ереване, что комментировал заявление пресс-секретаря "Роснефти" Михаила Леонтьева, сравнившего смену власти в Армении с событиями на Украине и назвавшего Армению "обременительной" для России.
Высказывания являются "неудачными и неловкими" и не имеют ничего общего с официальной позицией Москвы, заявил на прошлой неделе пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Леонтьев позже отправил руководству страны официальные извинения за свои слова.
Российские телеканалы также не критиковали протестующих в Ереване и их лидера, а Путин назвал протесты "внутренним делом" Армении. Это совсем не похоже на то, как Россия реагировала на "революцию роз" в Грузии или "Евромайдан" на Украине в 2014 году, после которого приютила бывшего президента Виктора Януковича, аннексировала Крым и оказалась участницей конфликта на востоке страны.
С назначенным премьером Пашиняном Путин встретился в Сочи на полях саммита ЕАЭС. И сказал, что "очень хорошие результаты" сотрудничества России и Армении нужно "не только сохранить, но и приумножить". С чем связана такая благожелательность к итогам "бархатной революции"?
Бывший сотрудник администрации президента, не уполномоченный давать комментарии СМИ, отметил, что отношения с Арменией по своим функциям курировали сразу несколько государственных органов. В основном это управление президента по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами во главе с Владимиром Черновым.
"В ситуациях, наподобие сложившейся в Армении, обычно посылают эмиссаров. В случае управления Чернова обычно ездит его заместитель. Но они, в основном, полагаются на мнение посольства", - признал собеседник Би-би-си.
По словам другого собеседника Би-би-си, знакомого с работой управления Чернова, в реальности непосредственным сбором, систематизацией и анализом информации об Армении в управлении занимался всего один человек.
Основная работа по армяно-российским отношениям со стороны Москвы велась по линии МИД России, рассказал другой собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента. По его словам, это удивительно - в случае с другими странами СНГ стратегические решения по международному сотрудничеству всегда принимались в администрации президента.
Также российско-армянскими отношениями занимались 5-ая служба ФСБ (оперативная информация и международные связи), Совбез России, а именно замсекретаря Рашид Нургалиев, рассказал бывший сотрудник администрации президента.
По его мнению, информацией о происходящем владели и в Главном управлении Генштаба России (военная разведка, более известна под старой аббревиатурой ГРУ) - из-за российской военной базы в Гюмри.
Опрошенные Би-би-си армянские эксперты и политики сходятся в том, что по большей части отношения Москвы и Еревана выстраивались через личный контакт между Путиным и прежним главой государства Сержом Саргсяном и держались на принципе "патрон-подчиненный".
Это, по их мнению, и стало не основной, но значимой предпосылкой к революции - протестующих такое положение не устраивало.
Как отмечает автор Telegram-канала "Баграмяна 26" - по этому адресу находится аппарат президента Армении в Ереване - Кремль не всегда учитывал интересы армян. Ярким примером он назвал продажу российского оружия Азербайджану.
Сделка угрожала безопасности Нагорного Карабаха и Армении, считают в Ереване, но Саргсян не смог убедить Москву не заключать ее. В апреле 2016 года произошел вооруженный конфликт в Карабахе, во многом он случился из-за нарушения военного баланса в регионе, полагает автор "Баграмяна 26".
"Для постсоветской внешней политики характерно, что политика делается не на уровне МИДов, а на уровне президентов. Встречи Путина и Саргсяна проходили достаточно часто", - говорит армянский политолог, директор Института Кавказа в Ереване Александр Искандарян.
Политолог, соратник Пашиняна и координатор оппозиционных уличных акций Армен Григорян также считает, что при Саргсяне взаимодействие между Москвой и Ереваном строилось на уровне президентов.
Журналист, гендиректор Общественного радио Армении Марк Григорян отмечает, что отношения с Россией поддерживались как через официальные каналы - МИД и аппарат Саргсяна, так и с помощью неофициальных посредников.
Политолог Григорян утверждает, что армянские бизнесмены были подконтрольны Саргсяну. Среди них Григорян называет Самвела Алексаняна, владельца компании "Алекс групп", которая импортирует сахар, сливочное и растительное масло в Армению, и Миграна Погосяна, контролирующего "Кетрин групп", фактического монополиста на рынке импорта бананов.
Погосян - бывший глава службы принудительного исполнения судебных актов. Он отрицает, что вообще занимается бизнесом. И он, и Алексанян - депутаты парламента от Республиканской партии, которой до протестов принадлежала власть в стране.
Собеседник Би-би-си, близкий к администрации российского президента, утверждает, что большую роль в том, как развивалась ситуация в Армении, сыграли российские бизнесмены армянского происхождения - президент группы компаний "Ташир" Самвел Карапетян и совладелец крупнейшего автодилера "Авилон" Камо Авагумян.
О том, что они "вхожи в различные кабинеты" в Москве и Ереване и занимались лоббистской деятельностью, знает и политолог Искандрян.
"Дело не в их личной выгоде, надо было принимать определенные решение, а многое в Армении делается под влиянием людей, которые находятся в Москве, потому что бюджет Армении связан с ними, плюс у каждого бизнес-интересы в Армении, они участвуют в формировании элиты, влияют на парламентские выборы", - отмечает собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента.
Он считает, что отдать власть Саргсяна убедили московские армяне-миллиардеры.
Ушедший в отставку под давлением уличных протестов Серж Саргсян - давний друг Владимира Путина, близкий союзник и стратегический партнер России. Но публично заступаться за него Москва не стала.
Кремль сделал правильные выводы из недавнего прошлого, в частности, из событий на Украине, утверждает близкий к администрации российского президента собеседник Би-би-си.
"Нельзя разводить истерию, ни заявления, ни сюжеты в российских государственных СМИ, к которым в Армении приковано внимание - все это может вызвать резкое осуждение", - говорит он. По его словам, Россия заняла "выжидательную позицию".
"Надо было заниматься плотно, обрабатывать технологично, понимать, что Саргсян должен уйти и вечно держать его не получится", - сокрушается собеседник Би-би-си, близкий к администрации президента.
По его мнению, работать со стратегическими союзниками на постсоветском пространстве в Кремле так и не научились. У Саргсяна, по словам источника, к весне уже не было выхода - если б он не ушел в отставку, ему в итоге, пришлось бы уезжать за границу: "Его бы свергли жестко".
Политолог Искандрян считает, что Кремль не заинтересован в том, чтобы руководить изменениями во внутренней политике Армении: "Геополитические обстоятельства таковы, что не важно, кто будет во власти".
Среди этих обстоятельств Искандрян называет наличие армяно-азербайджанского конфликта, поддерживающей Азербайджан Турции, общей границы с Ираном. По его мнению, рисков "ухода Армении на Запад нет".
Власти пришлось уступить оппозиции из-за низкой легитимности и инструмента уличного давления в руках Пашиняна, объясняет политолог. Голосование 1 мая против Пашиняна в парламенте и повторное голосование 8 мая - это, скорее, попытка Республиканской партии замедлить процесс сдачи власти и сохраниться в качестве политической силы, считает он.
