Русская школа и «немного политики»
Почтовый ящик
26 мая 2011, 00:00
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Русская школа и «немного политики»
Известная деятельница Центристской партии Яна Тоом утверждает, что «Политическая воля — не закон» («Столица», 28.03.2011).
Но эта «воля», уже оформившаяся в закон — речь идет о Законе об основной школе и гимназии, — подлежит безусловному исполнению. Исполнению, с возможными корректировками шероховатостей, возникшими в процессе его внедрения, но не сопротивлению этому.
Формально, вроде бы и Центристская партия не против реформы школы, основная цель которой заключается только в создании лучших условий для освоения эстонского языка до необходимого для проживания или дальнейшей учебы в Эстонии уровня.
А стоны: «зачем нам этот язык, мы все равно все отсюда уедем» — могут удивить только своей примитивностью. Уедут — не уедут, это еще вопрос, но в главном, проводя реформу школы, Эстонское государство выполняет свою миссию, создавая равные условия, хотя бы на языковом уровне, всем проживающим в стране.
Депутат Рийгикогу центрист Владимир Вельман как-то, еще в пору своей журналистской карьеры, пропел дифирамб «СТАЛИНСКОЙ национальной политике» (выделено Вельманом), допускавшей «в национальных республиках сохранение (пусть для проформы, но сохранялись!) и школы с национальным языком обучения».
В Эстонии основная школа (с 1-го по 9-й классы) с русским языком обучения сохраняется отнюдь не «для проформы», и сейчас Эстония, как отметила, выступая на Радио-4 по этой проблеме Ирен Кяосаар (Министерство образования и науки), — одна из немногих стран, в которой в основной школе «образование было и остается русскоязычным». Зачем же тогда ломиться в открытую дверь, «отстаивая право детей учиться на родном языке»?
А выводы типа — «под вывеской овладения эстонским языком русские дети целенаправленно обращаются в эстонскую веру» и что «это уже привело к безграмотности» русских детей — отнесем к лозунгам предвыборной горячки.
Даже несмотря на то, что они прозвучали из уст уважаемых и что-то сделавших и делающих для сохранении русской культуры в Эстонии (Юрий Мальцев и Валерия Бобылева, «ТВ-неделя», 29.11.2010).
Что же касается проблемы грамотности, то, как отмечала еще задолго до того, когда можно было это привязать к реформированию школы, зав. кафедрой русского языка ТУ Ирина Кюльмоя: «Катастрофическое падение грамотности нельзя считать следствием билингвизма… это может повлиять на синтаксические структуры (неправильный порядок слов и управление глаголами).
Что же касается ухудшения ситуации с орфографией и письмом, то это следствие того, что нынешние дети практически не читают…». («День за днем», 5.11.1999).
Один умный человек отметил: «одна цифра позволяет понять больше, нежели целые тома риторической чепухи».
Эта цифра в нашем случае — 18 лет реформы школьного образования в Эстонии. Т.е. пройдено два полных цикла изучения эстонского языка в основной школе, и пора уже иметь какой-то положительный результат.
И вдруг, на завершающем этапе реформы школы — перевод преподавания ряда предметов в старших классах на эстонский язык, — оказывается, что уровень знаний его, полученный в основной школе, «явно мал»!
Нового министра образования г-на Аавиксоо озадачило внезапное решение попечительских советов ряда таллиннских русских школ затормозить, по существу, переход ряда предметов гимназического цикла на эстонский язык обучения.
Естественен и вывод министра, что здесь явно присутствует «организационный компонент» и «немного политики». Хотя, надо думать, что «не немного» политики, а надуманной проблемы «угрозы русскому образованию», сыгравшей определенную роль в предвыборной кампании центристов.
Харри Лесмент