/nginx/o/2017/01/27/6287643t1hc88d.jpg)
/nginx/o/2017/08/31/7049565t1he9df.jpg)
Кто-нибудь знает, как в действительности идут дела в школах Ида-Вирумаа, в которых согласно распространенным мифам с эстонским языком совсем плохо? Почему-то именно там интерес к эстонскому языку растет намного быстрее, чем в Таллинне, или расположенном в рядом с ним Маарду, где за десять лет не изменилось практически ничего, пишет Postimees.
Таллинн и Йыхви – один из них столица страны, второй – средний по размерам город, большая часть населения которого говорит по-русски, на Северо-Востоке Эстонии, в окрестностях Кохтла-Ярве. Однако интерес к образованию на эстонском языке там очень большой, заверила директор Йыхвиской основной русской школы Ирина Шульгина.
«Родители же видят результат по окончании основной школы, а поскольку город маленький, люди общаются, поэтому многие хотят, чтобы ребенок учился в школе с языковым погружением», - добавила она.
В следующем учебном году в Йыхвиской русской школе откроются два первых класса, один – русскоязычный, второй – с языковым погружением: «Туда подано 30 заявлений, а в класс с русским языком – 27-28».
В класс с языковым погружением приходят из детского сада с языковым погружением. Русскоязычное обучение, по словам директора, в основном выбирают дети из Ору, расположенного за пределами Йыхви.
«Но в обществе есть определенный страх, поскольку ранее языковое погружение предусматривает, что сто процентов обучения проходит с первого класса на эстонском языке», - говорит Шульгина.
Начиная с пятого класса, русскоязычным ученикам предлагают и позднее языковое погружение: «Тогда лишь малая часть остается в русскоязычных классах, в позднее и в раннее желание очень большое, они действительно представляют большой интерес. Родители понимают, что если дети хотя жить в Эстонии и пойти в гимназию, где уже 60 процентов обучения проходит на эстонском языке, то ребенку нужна хорошая база».
Некоторые дети переходят из русской школы в эстонскую основную школу: «В начальные классы ходят к нам, получают хорошую базу, не боятся говорить и делают выбор в пользу эстонской школы. Так около пяти-семи детей уходит из класса».
Есть и те, кто сразу идут в первый класс в эстонскую школу. «Общий язык общения у нас все же русский, но некоторые хотят, чтобы ребенок большую часть времени проводил в эстоноязычной среде, тогда язык чище и акцент исчезает», - объяснила директор русской основной школы.
«Это дети, которые с рождения ходили в эстонские группы детского сада», - сказала директор Йыхвиской основной школы с эстонским языком обучения Лийна Михкельсон. В ее школе около трети учеников – дети из русских семей: «О смешанных семьях и говорить нечего, их очень много».
Например, осенью в Йыхвискую основную школу придут около 70 детей, которых распределят по трем классам. Десять из них – из чисто русских семей, многие из смешанных: «Такая тенденция сохраняется уже давно».
На данный момент процент учеников основной школы, обучающихся на русском языке, в Йыхви такой же, как и в столице. Масштабы, что понятно, различаются, но в Йыхви начал с более дальних позиций, чем Таллинн.
Десять лет назад в таллиннских основных школах учились почти 30 000 русско- и эстоноязычных учеников, из них 33 процента на русском языке. В йыхвиских основных школах в то же время учились около тысячи учеников, из них 41 процент на русском языке. Если в Таллинне процент русскоязычных учеников за эти года особо не изменился, то в Йыхви процент детей, обучающихся на русском языке, снизился до нынешних 32.
И процент погружающихся в язык в Йыхви рос быстрее, чем в столице. Заместитель старейшины Йыхви Рийна Соояэр сказала, что для этого они не проводили отдельной образовательной политики, в волости сейчас даже нет советника по образованию. Скорее школы, по ее словам, адаптировались под требования и пожелания родителей.
«Детский сад у нас также двуязычный и русскоязычных групп меньше, чем эстоноязычных. Скорее направление такое, что если домашний язык минимально позволяет, то хотят эстонскую группу», - говорит Соояэр.
Директор эстоноязычной основной школы Михкельсон раздумывает сейчас о том, нужно ли классы с языковым погружением перевести сразу в эстонскую школу: «Сначала русский ребенок приходил бы в класс с языковым погружением и дальше уже переходил на эстоноязычное обучение». Так можно было бы избежать смены школы, а среда сразу была бы эстоноязычной.
«Когда-то погружение казалось чуждым, а теперь возникло желание», - добавила она.
Подобный план несколько лет назад был у эстоноязычной Кохтла-Ярвеской Ярвеской гимназии. Туда начало приходить так много детей из русских семей, что коллектив школы опасался, что детям будет сложно говорить только на эстонском языке.
В Тарту количество русскоязычных учеников с годами стало маргинальным. Директор тартуской Школы имени Александра Пушкина Алина Браиулене вспоминает, как пять лет назад Пушкинская гимназия стала основной школой, и это принесло с собой определенные сложности.
«Поскольку язык обучения у нас русский, родители решали сразу в пользу эстонской школы, или в пользу школу, где есть гимназическая часть», - объяснила она.
Тогда Пушкинская школа приняла в использование программу раннего языкового погружения, которае означает, что в первом классе вся работа ведется на эстонском языке.
«Поначалу родители не знали, что эта возможность есть, теперь знают и каждый год приходит все больше учеников», - говорит директор.
Осенью в первый класс там ждут 55 учеников: «С того времени у нас положительная динамика. Каждый год в классе с языковым погружением все больше учеников. В первый учебный год их было 12-13, на следующий год уже 15».
Как и Йыхвиская русская основная школа Пушкинская школа предлагает и позднее языковое погружение, которое означает, что с пятого класса до окончания основной школы 60 процентов учебной работы проходит на эстонском языке.
По словам Бразиулене, на позднее языковое погружение приходят те, кто боится учиться только на эстонском: «Вдруг у ребенка пропадет знание родного языка. Устно, конечно, на русском говорит, но, может быть, не будет уметь писать и читать на родном языке. Некоторые сами совсем не могут помочь своему ребенку».
И наоборот, те семьи, которые только переехали в Эстонию, хотят сразу попасть с программу языкового погружения, вне зависимости от того, что сами эстонским языком не владеют: «Каждый год увеличивается число таких учеников, которые учатся в языковом погружении, как в нашей школе, так и по всей стране. Может быть, следующим шагом было бы двустороннее погружение, когда эстонцы и русские учатся вместе. Но если поспешить, то противостояние будет большим».
Тийна Кауквере
«Мы были согласны открыть языковое погружение, попечительский совет был согласен, городская управа была согласна, но родители были против. Они говорили, что в Кохтла-Ярве полно (русских) школ, если бы они хотели пойти в языковое погружение, то пошли бы в какую-то другую школу. Они хотят эстоноязычное обучение, и мы акцептовали это», - сказала директор Ярвеской гимназии Анне Эндъярв.
На данный момент Ярвеская школа нашла два решения: «У нас четвертый год так, что открываем один эстоноязычный класс, в котором учатся эстонцы и дети из смешанных семей с очень хорошим знанием языка. Второй класс такой, в котором учатся дети из русских семей, которые не знают эстонский язык. Они немного учатся по методике языкового погружения, они учатся отдельно, мы даем и время, и на других уровнях обучения начинаем больше смешивать их с другими параллелями».
Процент количества детей не отражает напрямую так называемый процесс перехода на эстонский язык обучения, поскольку, выбирая школу, родители не исходят только лишь из языка обучения, они учитывают и многие другие факторы: близость к дому, репутация школы, конкретные учителя, в класс к которым хотят отдать детей, и так далее. Язык обучения для семьи – это лишь один аргумент в числе прочих.
По закону, последнее слово в выборе основной школы говорит тот, кто ее содержит, то есть местное самоуправление, которое исходит из своей специфики школьной сети, а также из пожеланий и предпочтений населения. Практика показывает, что в случае, когда количество учеников постоянно сокращается и школа больше не может оставаться жизнеспособной, то начинается реорганизация – школы сливают вместе, что в будущем влияет и на выбор родителей.
Выпускник основной школы должен достичь предусмотренных государственной учебной программой результатов, а для учеников, изучающих эстонский, как второй язык, тоже предусмотрены критерии знания, основным из которых является то, что уровень владения языком должен позволять ученику продолжить обучение на эстонском. Возможности для этого обеспечивают школа и ее управляющий. Школы и учителя, по сути, автономны, а государство не предписывает, как организовать обучение языку – школа сама решает, например, присоединиться к программе языкового погружения (что является одним из методов в числе других), участвовать в проектах, организовать преподавание части предметов на эстонском и так далее, учитывая потребности и возможности учеников. Цель государства – расширить возможности выбора, а также обеспечить всестороннюю поддержку. Для этого предусмотрено финансирование проектов языкового обучения (лагеря, совместные мероприятия).
Директор Йыхвиской русской основной школы Шульгина думает о том, что будет, если в городе на двух уровнях останется только одна основная школа. Она видит в этом больший страх скорее у эстонцев, чем у русских. «Эстонцы боятся, что если исчезнет приватность, исчезнут традиции и появится какая-то каша или смесь. Эстония такая маленькая и хотят, чтобы что-то было, скажем так, совсем эстонским», – сказала она и добавила, что у русских семей должна оставаться возможность выбора – тогда не возникнет страха потерять идентичность.
«Русские, я считаю, на сегодня нашли что-то среднее, и они могли бы подготовиться к общей школе. Если посмотреть на Йыхвискую государственную гимназию, то все справляются в одном доме», - сказала она и подчеркнула, что русская школа не навязывает родителям эстоноязычное обучение.
«Мы знакомим родителей с программой языкового обучения, проводим различные семинары, знакомим с результатами обучения, рассказываем истории успеха. Тогда родители видят, что работа, которая проводится в школе, чтобы ребенок был успешен в повседневной жизни, мог развиваться и чувствовал себя уверенным, не происходит сама по себе. Это большая работа, но очень много дающая для развития. Родители приходят, спрашивают и хотят, чтобы кто-то дал совет. Если они сами не могут решиться, то они все же слушают специалистов», - сказала директор Йыхвиской русской основной школы.
Руководитель Йыхвиской эстонской школы Михкельсон отметила, что в случае объединенной государственной гимназии родители из эстонских семей все же несколько обеспокоены из-за того, что в коридорах слышно много русской речи: «И нам говорят, что русского языка много, но мы не запрещаем детям говорить между собой на том языке, на котором они хотят». Она добавила, что и в Ида-Вирумаа живут те, кто вообще не знает русского языка.
Руководитель Таллиннского департамента образования Андрес Паюла не согласен с утверждением, что в столице обучение на русском языке по-прежнему ценится из-за благоволящей этому политике образования. Якобы отвечавший за образование в 2011-2017 годах тогдашний вице-мэр Михаил Кылварт внес серьезный вклад в это, требуя, например, исключений для русских школ. «Мы не занимаемся (действуя нынешним образом) умышленной политикой образования. Абсолютно», - повторил Паюла.
Повлияла ли как-то деятельность популярного среди русскоязычного населения и руководящего сейчас Таллиннским городским собранием Кылварта на общество, руководитель Департамента образования сказать не может.
«Нет-нет, я не знаю. На них нельзя повлиять. Мы можешь рассказать людям о проблемах, но повлиять… В Таллинне это в действительности не работает. Скажем иначе: в Таллинне не было притеснения в другом направлении – русские школы не притесняли, - рассуждает Паюла. – Мы равно относимся ко всем школам».
Таллиннский департамент образования также подтвердил, что доля учеников эстонских и русских школ не изменилась – учеников хватает для школ с обоими языками обучения.
По словам Паюла, количество русских школ в столице не сократилось так сильно, как количество эстонских школ: «Нельзя сказать, что русские школы закрывают, а эстонские школы не закрывают. Последняя русская школа, которую закрыли… Это было очень-очень давно. Скорее тенденция такова, что детей больше, чем мест в школах. Большой тенденции на то, что нам нужно закрывать русские школы, поскольку не хватает учеников, у нас нет».
Пюла видит будущее таллиннской школьной сети, как многогранную. «Все дети различаются, одному подходит одна модель, другому – другая. Одному подходит учиться в эстонской школе, другому подходит языковое погружение, третьему – индивидуальное обучение в частной школе. Я поддерживают многогранную школьную сеть и определенные процессы эволюции, а не процессы революции».
От революционных процессов, по словам Паюла, пострадают только дети: «Уровень их знаний снизится, уровень стресса увеличится».
По словам Паюла, и в столице многие русские семьи, особенно на так называемых горах (Мустамяэ, Ласнамяэ), отдают детей в эстонские школы: «У нас есть и работает языковое погружение». Правда, он отметил, что языковое погружение не очень распространено: «Но есть достаточно много примеров, когда эстонские семьи хотят, чтобы дети выучили русский язык и умышленно отдают детей в русские детские сады. Этот процесс должны чувствовать обе стороны».
Тийна Кауквере