Снежный ком растет. В один прекрасный день и в Эстонии может получиться так, что мы проснемся утром и обнаружим, что народ решил выйти из союза, в который входят многие важные для нас страны-члены, и в котором движется 70-80 процентов экспорта, пишет Матс Куускемаа в Postimees.
Иванова ночь два года назад. Светило солнце. Не нужно было разводить огонь, чтобы согреться, сидя в саду. Но настроение многих из нас было испорчено. Многие помнят то место, в котором они находились, когда прочитали в своих смартфонах новости о том, что один из важных союзников Эстонии решил выйти из Европейского союза.
Вернемся еще назад. Девять лет до Брекзита. Англия. Новости, касающиеся ЕС, сильно отличаются от того, что пишут на материковой части Европы. Говорят, что СМИ не могут диктовать человеку, что думать, но СМИ все же могут диктовать человеку, что думать. Из британских СМИ выглядывал нарратив о евробюрократах, живущих в жутких небоскребах, которые зарабатывают и зверски разбазаривают деньги налогоплательщика, а у которых нет ни малейшего чувства реальности. Однокашникам удавалось связать ЕС с вещами, о которых писали журналисты – например, с законами ЕС, регулирующими форму бананов.
О плюсах Евросоюза – например, о распространении демократии в странах с диктатом, или об общем рынке, благодаря которому Великобритания, после вступления в ЕС, сравнялась по экономическим показателям с соседями, знало меньшинство. О том, что в ЕС, покрывающем целых 500 миллионов человек, на тот момент было меньше чиновников, чем в городской управе полумиллионного Бристоля, смог сказать лишь один политик от либерал-демократов.
Семь лет до Брекзита. Брюссель. Ассистент одного британского европарламентария смог сказать, что желтые газеты Британии не должны использовать в Брюсселе местных корреспондентов. Находящиеся долгое время в Брюсселе в какой-то момент отказываются писать сенсационные статьи. Они понимают, что неудачное высказывание какого-то одиночного служащего ЕС или форсирование пакета законов с многочисленным толкованием оставляет у читателей газеты ощущение о ЕС, которое сильно различается с реальностью.
Позиция евроскептиков на созданном, прежде всего, таблоидами фоне казалась более логичной, чем позиция местной политической элиты, о которой, взяв все равно какой закон или решение, можно было сказать, что они не стоят за интересы Британии, и нужно выдвинуть этим евробюрократам ультиматум!
Во время выборов в Европарламент 2009 года первое место в Великобритании получили консерваторы с обещанием разогнать крупнейшую в ЕП объединяющую консерваторов фракцию Европейской народной партии. Вернуть доверие народа надеялись, показав: смотрите, мы не настолько проевропейские. Но это не решило проблемы и настроенный евроскептично UKIP увеличил на тех же выборах свою поддержку, получив второе место. Парламентарии от UKIP установили на своих столах британский флаг и большую часть времени проводили на родине, чтобы блистать в британских СМИ с достаточно сенсационными высказываниями о ЕС, что могло конкурировать с теми сенсационными статьями, которые они сам и их избиратели читали о Евросоюзе в таблоидах.
Так в народе закрепился нарратив мы versus они – ЕС (они) отобрали независимость у Великобритании (у нас) – то есть мы в праве самостоятельно принять решение и освободиться от мучающих народ злых евробюрократов. Кроме того, у них, конечно, еще есть злые судьи – Европейский суд и Европейский суд по правам человека (какая разница, что последний не имеет никакого отношения к ЕС), которые суют свои носы во внутренние дела британцев (нас), чтобы применять решения злых евробюрократов (их). Поскольку политическая элита не ответила на набирающие популярность нарративы, а лишь попыталась сыграть на этих чувствах, все больше возникала ситуация, при которой британским политикам было разумно говорить своим избирателям одно, между собой другое, а в Брюсселе третье.
Чтобы поддерживать интерес народа, таблоидам нужно было постоянно накручивать сенсационность. В какой-то момент возникла ситуация, когда защита ЕС казалась такой же заслуживающей одобрения деятельность, как советовать народу Эстонии: пейте наполовину меньше, но наполовину дороже. Многие проевропейские британские друзья пришли к выводу, что причин для беспокойства нет. Если британский народ однажды действительно должен будет решить, остаться ли в ЕС, то люди будут задавать себе правильные вопросы.
Когда перед референдумом по Брекзиту какой-то эксперт попытался опровергнуть связанные с ЕС мифы, евроскептики сообщили, что «народу надоели эксперты». Бедным людям можно было сказать: смотри, восточные европейцы (они) приехали сюда, чтобы отобрать ваши рабочие места и влияют на снижение ваших зарплат. Пожилым начали рассказывать, как можно было бы направить деньги, которые тратят на ЕС (позже сумма оказалась выдуманной), в Больничную кассу. Молодым сказали, что все хорошее, что связано с ЕС, останется и после выхода, а бизнесменам, как через несколько лет Британия, которая в девять раз меньше ЕС, сможет заключить торговые договоры с США и Индией, чтобы найти замещающий ЕС рынок. Предполагалось, что данные Cambridge Analytica с аккаунтов Facebook могли помочь кампании по выходу продать рекламу каждому по нужной теме и в нужном свете (официально подтверждения этому найдено не было). Связи брекзистов с Россией находят и по сей день. Поскольку никто не мог предсказать такого хода дела, для многих британцев результат референдума оказался сюрпризом. Начали гуглить, «что такое ЕС?».
Как и Великобритания, Эстония десять лет должна была ждать возможности вступления в ЕС. В обеих странах были те, кто хотел объединиться с ЕС. Вспоминается один человек по имени Мартин, которые в свое время боролся со вступлением в ЕС.
И хотя поиск врагов народа (беженцы, гомосексуалисты, работники ЭТВ, которые не включили гимн в правильное время), инициированный отцом и сыном, а также их партией, большого успеха не снискал, согласно данным последних исследований, их поддерживают 18-19 процентов жителей Эстонии, и если не считать национальные меньшинства, то это должен быть каждый третий эстонец. И хотя по квотам в Эстонию приехало всего около 200 беженцев, это их фишка: боязнь беженцев сегодня сама по себе понятна, но этим можно ловить внимание людей и на других темах. Так 7 мая в Delfi новостью номер один стала история «У Балтийского вокзала работает лучший в мире татуировщик. Переехавшая из Финляндию в Эстонию Вильма – не беженец, которого нужно бояться». Людям можно продать нарратив, что злой ЕС отнимает у нас суверенность и заставляет нас чувствовать тех врагов народа, которые на самом деле очень вредные (можно создать впечатление, что другие политики просто не осмеливаются это сказать).
Партия отца и сына создали и альтернативные СМИ, от которых создается впечатление, что каждый мусульманин = бомбист, человек с неправильным цветом кожи = насильник, мигрант = отнимет наше рабочее место.
Истории шокируют читателя как ложеновости пропагандистов северного соседа. Заодно может создастся впечатление, что кроме написанного ничего большого в мире не происходит. Как и в антиевропейских британских таблоидах самыми логичными кажутся высказывания тех политиков, которые в состоянии сказать самые категоричные слова против созданного образа врага (ЕС, мигранты и так далее). Можно поиздеваться над каждым, чьи слова не годятся для созданной медийной картинки (Меркель, другие дурачки лидерасты). О каком-то не понравившемся решении суда можно сказать, что судьи (они) вмешиваются в дела народа (нас). Судебная система нуждается в реформе, чтобы снизилась независимость судей (их) в принятии решений, которые не нравятся некоторым политикам (народу).
Как и в предбрекзитовой Великобритании, в надежде собрать голоса, партия отца и сына начала копировать нарративы. Снежный ком растет. В один прекрасный день и в Эстонии может получиться так, что мы проснемся утром и обнаружим, что народ решил выйти из союза, в который входят многие важные нам страны-союзники, и в котором движется 70-80 процентов экспорта. Тогда новое значение могут получить переданные в 2016 году кандидатом в президенты слова оставшегося неизвестным ученого: «Наша судьба – Россия».
В будущем Эстонии каждый может сыграть свою роль, но стоит учитывать особенность эпохи постфактум. В это время будет слышен не самый разумный, а самый громкий голос. Каждое мнение сравнимо с предубеждением. Каждая правда сравнима с полуправдой, полуложью и ложью. СМИ решают, что из этого стоит продублировать. Алгоритмы решают, что показать тебе в Facebook. Ты дублируешь то, что решил кликнуть.
Автор высказывает личное мнение.