В начале июня Государственный суд вынес несколько решений, которые поначалу было трудно понять. Одного мужчину оправдали в изнасиловании 13-летней девочки. Другому, изнасиловавшему 9-летнего ребенка, сократили срок на четыре года. Уголовное дело третьего, насиловавшего свою приемную дочь, вернули в уездный суд. В этот ряд можно поставить и дело трехлетней давности, когда полностью оправдали человека, насиловавшего своего собственного ребенка дошкольного возраста, пишет Postimees.
И хотя все эти решения вынес Государственный суд, вопросы из-за допущенных процессуальных ошибок нужно задавать скорее прокуратуре, которая как сторона обвинения должна следить за тем, чтобы ошибки следствия не становились для обвинения роковыми.
Именно поэтому все эти случаи обсудили на прошедшем в конце июня в Государственной прокуратуре совещании по правовым вопросам. Одной из конкретных причин этой встречи стал случай Александра Демчихина, которого обвиняли в изнасиловании 13-летней девочки. Поскольку Демчихин и его защитник не смогли задать ребенку вопросы, ее показания не были учтены как самое главное доказательство и подсудимого по этому эпизоду оправдали.
В этой истории задать вопросы в ходе перекрестного допроса до окончания судебного заседания успел только прокурор. К следующему заседанию девочка уже была в таком эмоциональном состоянии, что в итоге отказалась от дачи показаний. Но рассмотрение дела продолжили и ее показания остались в качестве доказательства, скажем так, половинчатыми. Суды первой и второй инстанции сочли это достаточным, а Государственный суд допустить такого не смог.
Поэтому теперь за один из главных принципов принято то, что допрос несовершеннолетнего потерпевшего нужно проводить непрерывно за один раз, а контакт ребенка-жертвы с обвиняемым в суде должен быть минимальным - по гуманитарным, психологическим и защищающим ребенка принципам.
Была дана рекомендация проводить опрос жертвы посредством видео-моста или допрашивать его так, чтобы между потерпевшим и обвиняемым стояла перегородка или ширма. Все это - для того, чтобы дача показаний была как можно менее травматичной для несовершеннолетнего.
Также советуют использовать предусмотренную законом возможность депонировать (закреплять) показания несовершеннолетних, данные в присутствии судьи досудебного следствия и защитника не в суде, а в Доме ребенка. Депонирование означает, что показания снимаются при участии всех сторон до начала судебного заседания.
Но почему получилось так, что Государственный суд вынес три подряд – два в течение одного дня – решения, которые защищают людей, обвиняющихся в совершении жесточайших преступлений? По словам председателя Государственного суда Прийта Пикамяэ, это случайность и правовую практику не изменит: «В этих делах Государственный суд сослался на то, что исходя из предыдущей практики такие вопросы нужно решать. Практика по таким вопросам была очень последовательной».
Пикамяэ осознает, что такие решения вызывают общественный резонанс: «Кто этого не понимает?» По его словам, у судей сложная работа, и выносить решения по таким происшествиям эмоционально тоже сложно. «Это не просто тяжкие преступления, они тяжелы и для ведущих следствие», - сказал Пикамяэ.
На примере случая Демчихина Пикамяэ объяснил, что обвиняемый при помощи допроса должен иметь возможность проверить достоверность прежних показаний жертвы: «Это исходит и из Европейской конвенции по правам человека. Вы, конечно, тоже не представляете, что вас признают виновным на основании показаний свидетеля, который что-то говорит, а вы ничего не можете у него спросить, чтобы проверить, является ли его рассказ правдивым».
Этот принцип зафиксирован и в законе, который гласит, что обвинительный приговор не может опираться - исключительно или в большей степени - на показания лица, которое вторая сторона не смогла допросить: «Если потерпевший отказывается давать показания и других доказательств против подсудимого нет, то мы оказываемся в ситуации, при которой доказательств нет вообще. Во многом дело зависит от того, удастся ли нам доказать совершение преступления». Пикамяэ добавил, что в истории Демчихина показания не были и депонированы.
Во втором случае – деле Ардо Реммельгаса – суд смягчил наказание, сославшись на идеальную конкуренцию. Это технический юридический термин, который означает, что состав одного преступления покрывает много разных деяний. В случае Реммельгаса, сначала ему вменили лишение свободы и изнасилование девочки, но Государственный суд пришел к выводу, что для изнасилования он и должен был лишить ребенка свободы, так что его нужно признать виновным только в изнасиловании. Поэтому срок наказания и был сокращен на несколько лет.
Но этот приговор суда сформулирован таким образом, что обычному человеку его трудно понять. Пикамяэ отметил, что в этом приговоре много ссылок на положения законов, что указывает и на другую причину сложности решения: слишком сложные законы.
«Что тут скрывать, процессуальные законы становятся все детальнее и, скажем так, прибавляют в весе. Попробуйте прочитать Уголовно-процессуальный кодекс, это совершенно перегруженный текст, изобилующий ссылками, примечаниями и новыми положениями. Это проблема», - сказал Пикамяэ.
«Но эта проблема начинается не приговора, а с того, что в последнее время наши законы с точки зрения технических норм находятся на совершенно невозможном уровне. Это само по себе стало вопросом, почему законы больше не формулируют таким образом, чтобы они были ясными, корректными, а поправки согласовывались с текстом самих законов», - объяснил судья.
Александр Демчихин
Демчихина обвинили в изнасиловании 13-летней девочки. Подсудимый не смог задать в суде вопросы потерпевшей, поскольку после - в рамках перекрестного допроса прокурором - ребенок был уже не в состоянии отвечать на вопросы. По этому эпизоду подсудимого оправдали, но поскольку он обвинялся и в изнасиловании другой девочки, Государственный суд приговорил его к семи годам лишения свободы. Окружной суд назначил ему наказание в виде девяти лет лишения свободы.
Ардо Реммельгас
Реммельгас втолкнул девятилетнюю девочку в свой джип, вывез ее в лес и изнасиловал. Уездный и окружной суды признали его виновным: первый приговорил его к 13 годам лишения свободы, а второй сократил срок до 10 лет, поскольку подсудимый раскаялся в содеянном. Государственный суд еще больше смягчил приговор, – до девяти лет – поскольку судами низших инстанций была признана вина подсудимого и в похищении, и в изнасиловании, но судебная практика использует принцип поглощения менее строгого наказания более строгим.
Отец 1
Мужчину, насиловавшему свою приемную дочь, когда ей было 14 и 15 лет, уездный суд приговорил к девяти годам заключения, из которых реально нужно было отбыть шесть лет и два месяца. Государственный суд пришел к выводу, что предыдущие инстанции суда не установили и не обосновали, как это требуется, в чем выражалась неспособность потерпевшей оказать сопротивление, и вернул дело на повторное рассмотрение в уездный суд.
Отец 2
Его обвиняли в изнасиловании собственной четырехлетней дочери. Уездный суд приговорил его к шести годам лишения свободы. Но поскольку на допросе девочке не сказали, что она должна говорить правду и может отказаться от дачи показаний против своего отца, Государственный суд аннулировал все предыдущие приговоры и оправдал насильника.