Елена Ханга: я подсела на более сильный наркотик, чем телевидение

Елена Ханга Фото: FB

«Здравствуйте, я – Лена Ханга. Сегодня буду в Таллинне, давайте пообщаемся», - таким звонком застала меня врасплох за пару минут до прямого эфира в студии Rus.Postimees телезвезда 90-х, известная журналистка Елена Ханга.

Широкому кругу зрителей она наиболее известна как автор и ведущая популярных телешоу «Про это» и «Принцип домино» на канале «НТВ». Чем живёт сегодня Лена Ханга? Почему исчезла с экранов российского телевидения? Возможен ли камбэк? И какими судьбами теледиву занесло в Таллинн, в котором ей доводилось бывать только в детстве?

Вопросов было много... Первое впечатление при встрече – стройная, спортивная и подтянутая, открытая и деликатная, словно не сходившая с экранов Елена Ханга. Итак, по порядку – о драйве, наркотиках, карьере и детях, которые не должны расти как сорняки.

Елена Ханга: Люди привыкли к душевному стриптизу! Фото: FB

– Почему вы исчезли с экранов НТВ?

– Нельзя сказать, что я ушла с НТВ, потому что я до сих пор остаюсь в штате этого телеканала. Моя трудовая книжка всё ещё там. Я несколько раз её пыталась забрать, но мне запретили это делать, сказав: «Лена, никогда не знаешь, что будет завтра».

На центральных телеканалах я появляюсь регулярно, но уже в качестве гостя – у Андрея Малахова, Дмитрия Шепелева и даже у Елены Малышевой, которая тоже приглашает меня время от времени. В последний раз она задавала мне вопрос по поводу климакса – о, какой кошмар (улыбается – прим.ред.). И хотя это уже не мои программы, я по-прежнему дышу телевизионным воздухом. Сказать, что я развернулась и хлопнула дверью, было бы неправильно.

На самом деле у меня сейчас другой драйв, другой наркотик, если говорить о том, что телевидение – это наркотик. Есть марихуана, а есть героин. Я подсела на более сильный наркотик. Это теннис, которым теперь занимается моя дочь.

В своё время я тоже была теннисисткой, до меня – моя мама. Это наше семейное увлечение. Моим тренером была Анна Владимировна Дмитриева, в честь которой я даже назвала свою дочь Елизаветой-Анной.

Теннис поглощает меня полностью: в семь утра уже подъем, сразу сборы и поездка на тренировку, потом – физподготовка, вторая тренировка. Затем приходится отвозить дочь в школу. Вечером – ещё одна тренировка. А ещё есть репетиторы… И так каждый день.

Почему я это делаю? Знаете, когда Лиза была маленькой, у нас были няни, но я понимала, что это будет не мой ребёнок. Мне показалось, что гораздо интереснее самой растить этот цветок, который на выходе даст замечательные плоды. А если ты сам не будешь в воспитание ребенка вкладываться, не надо потом жаловаться, что получилось что-то не то.

У многих телевизионных людей не очень хорошо сложилось с детьми. Именно потому, что они посвятили себя телевидению. Я ни в ком случае их не осуждаю. Это выбор каждого. Они решили вложиться в свою карьеру, а дети росли как сорняки.

Для меня семья – на первом месте, а карьера – на втором. Когда в молодости я жила в Нью-Йорке, Анна Дмитриева часто интересовалась, когда я выйду замуж и рожу ребенка. Я отвечала, что сначала напишу книгу и сниму кино. А она отвечала: «Представь, что ты уже глубокая старушка и умираешь. Неужели ты станешь в этот момент прижимать к груди свою книжку или кассету? Рядом должны быть дети и семья. Всё остальное – вторично». И она оказалась права.

Сейчас я полностью отдаю себя дочери, по сути, работаю её менеджером. В Таллинн я приехала с Лизой на теннисный турнир. Скоро она закончит школу, поступит в университет, а там видно будет...

– Прочите ли вы своей дочери большое теннисное будущее?

– Это такой больной вопрос. Посмотрим, как получится. Я для себя решила, что ещё один год мы отмучаемся, и надо будет решать, что делать. Кстати, благодаря теннису сейчас можно поступить в очень хорошие университеты. Девочек-теннисисток разбирают по всему миру. Но для начала хотелось бы понять, чего моя дочь хочет достичь в жизни. Пока мы только хотим, чтобы родители отстали и оставили своё чадо наедине с девайсом, но при этом вовремя подносили и забрасывали в комнату еду. Причем даже двери открывать необязательно – достаточно просто в щель протолкнуть еду и оставить кое-кого в покое. Пока только такие желания в жизни.  

– Дочке уже 16. У неё скоро начнётся своя взрослая жизнь. И что же дальше?

– Выполнив свой материнский долг, я, возможно, и вернусь к телевидению. Но это будет уже другое телевидение – не передача «Про это», «Принцип домино» или «Форт Бойяр», которыми я занималась когда-то. Этим теперь никого не удивить, сейчас это делают многие.

Как все люди в возрасте, я стараюсь заглянуть в будущее. Меня интересует телевидение будущего – интерактивное ТВ. Уверена, что это будущее наступит года через три-четыре. И наступит столь же неожиданно, как это было с интернетом и соцсетями.

Ещё пять-шесть лет назад мало кто мог себе представить, что сможет сам снимать передачу со своего телефона-айфона. Телевидение скоро очень изменится. В России молодежь и среднее поколение его уже не смотрят. Сейчас всё можно увидеть в интернете.

А будущее телевидение позволит участвовать в его создании. Не нужно будет ждать, что тебя кто-то пригласит в Москву на первый канал, а можно будет, сидя у себя на хуторе в Эстонии, подключиться к любой передаче в прямом эфире, выразить своё отношение и рассказать свою историю, и при этом все увидят твое лицо.

Таким я представляю себе интерактивное телевидение, и именно им я сейчас занимаюсь. Мы уже всё подготовили к запуску проекта, ищем инвестора. Ничего подобного за границей ещё не создано. Мы первыми делаем эти шаги.

Надеемся, что кто-нибудь из состоятельных людей поверит в нас и вложится. Потом им это легко отобьётся, потому что они будут первыми.

– Неужели ваша душа совсем не тоскует по тому телевидению, которое стало частью вашей жизни в девяностые-двухтысячные?

– Я скучаю по прямому эфиру. Честно. Это ни с чем не сравнимый наркотик. Передачу «Принцип домино» мы почти всегда делали в прямом эфире. А когда в самом конце стали выходить в записи, мне стало так скучно работать, что не передать.

Даже у гостей глаз не горел. Они понимали, что сказанное потом вырежут, заменят, подотрут или перепишут заново.

Елена Ханга: Какой же это был драйв, когда мы выходили в прямом эфире! Фото: FB

Нам звонили в студию со всего мира. Мы волновались, думали и готовились по-другому, потому что понимали, что слово – не воробей. Шёл такой драйв, который нельзя было ничем подменить.

Сейчас я вижу на телевидении совсем другое. Скандалы, скандалы и ещё раз скандалы. Там говорят шокирующие вещи, и нередко – это подстава. Одни и те же люди кочуют из одного ток-шоу в другое. Мне лично это неинтересно.

Я не смогу в такой ситуации в роли ведущей изображать удивление и говорить «вау».

Передачу «Про это» сейчас было бы очень сложно сделать. А тогда мы шли по белому снегу и никто нам не говорил, куда можно ступать, а куда – нельзя.

В «Принципе домино» нам уже на следующий день после эфира выдавали поминутный рейтинг, и мы видели, что зрителю интересно, а что нет, над чем нужно поработать, добавить или убрать. Это была творческая работа. А сейчас во главе угла – скандалы, скандалы и ещё раз скандалы.  

В итоге наши люди настолько избалованы «жестью», что простые чувства уже никого не интересуют. Сегодняшнему зрителю важнее узнать, что это не твой ребёнок или увидеть в эфире реакцию матери, которой сообщают, что её сын погиб. Люди привыкли к душевному стриптизу.

А передачи «Про это» были неискушенными и невинными – притом, что мы говорили о сексе. На самом деле, это была социалка. В тех передачах секс был взят за шёлковую ниточку, на которую нанизывались жемчужины социальных проблем.

В русских традициях не было принято говорить на запретные темы: например, о том, нужно ли намекать супругу, какие ласки тебе приятны, чтобы было бы легче достичь оргазма и т.д.

Матом ругаться в нашей стране было можно, а делиться сокровенным – нет. Такая передача, как «Про это», и сейчас была бы важна, потому что секса – много, а поговорить не с кем.

Молодёжь в интернете может прочитать про это что угодно, но ответов на важные вопросы там не найдёшь.

– Будете ли вы обсуждать эти темы на новом интерактивном телевидении?

– А почему обязательно о сексе? Можно взять, например, проблемы женщин, которые работают или не работают. Что важнее: карьера или семья?

Большая современная проблема – женщины в 45+ не могут выйти замуж. В этом возрасте у них уже всё хорошо, дети поднялись, зарплаты есть. Если раньше женщины готовы были идти на компромисс, лишь бы заполучить мужа, то сейчас женщины моего поколения относятся к этой проблеме иначе.

Состоявшейся женщине нынче муж нужен только для удовольствия. Ни на какие компромиссы она идти не собирается, потому что у нее уже давно всё есть. А где же этого мужа для удовольствия взять?

У женщины в 45+ ещё полжизни впереди, она красива, интересна, хочет путешествовать по миру, но не готова ехать автостопом и жить в палатке, как в молодости. Она хочет красиво отдохнуть хотя бы на Лазурном берегу, но нельзя же всё время платить за него…

А что нужно мужчинам в этом возрасте? Не секрет, что мужчины всегда ищут женщину моложе себя лет на 10-15. А если женщине уже 50? Нужен ли ей 65-летний мужчина? Это большой вопрос. А мужчины уже не хотят ровесниц. Образуется демографическая яма.

– Если бы вам представилась возможность поработать в прямом эфире в Эстонии, вы бы подписались под таким проектом?

– С удовольствием! В Эстонии – такая большая русскоязычная община, не избалованная московскими телезвёздами, лолитами и т.д. Это вдумчивая, не зашоренная нашими реалиями аудитория, не испорченная бесконечными подставами. Было бы очень интересно!