"Он добрый человек, но насиловал детей". Что происходит в российских детдомах

Ребенок. Иллюстративное фото. Фото: SCANPIX

Би-би-си провела расследование о насилии в российских детских домах. Мы узнали о дедовщине и сексуальных издевательствах, которым подвергаются сироты в России.

Санкт-Петербург, история Саши:"Он добрый, хороший человек, но он насиловал детей"

Мужчину, который подошел к Саше (имя изменено) на школьной линейке 1 сентября 2004 года, мальчик несколько раз видел до этого. Тот заходил в детский дом, где жил Саша, и в школу, где он учился.

"Он ко мне подошел и сказал, ну, давай, познакомимся … не хочешь денег? Я сказал, ну, хочу", - вспоминает Саша. И поясняет, что новый знакомый пообещал двенадцатилетнему пацану 500 или тысячу рублей - тогда для него это были большие деньги.

Мужчина отвел Сашу в бытовку, - подвальное помещение на территории детского дома - которая использовалась как раздевалка, и сказал ему закрыть за собой дверь. А после этого заставил раздеться и изнасиловал.

"Сначала я плакал, но он мне пригрозил. Ну, молчи, никому не говори, а то тебе будет плохо. Я пошел наверх в группу, как будто ничего не было. Ну, я испугался. Потом пошел на эти деньги купил себе что-то покушать", - описывает события почти четырнадцатилетней давности Саша.

• "Иногда его могли затащить в женский туалет": истории травли одноклассников
• Недетские дома. Документальный фильм Би-би-си о насилии над детьми в России
• Католического священника посадили в тюрьму за детскую порнографию

Сейчас ему 26 лет, и он один из четырех (официально признанных СК) потерпевших по уголовному делу против пятерых сотрудников и бывших выпускников детского дома в Кировском районе Санкт-Петербурга.

Уже больше года в СИЗО в ожидании суда находятся методист школы и заслуженный учитель России Станислав Виноградов, заместитель директора Михаил Елин, а также бывшие выпускники детского дома Андрей Соловьев, Павел Прикащиков и Кирилл Покалюк.

Из них лишь Павел Прикащиков сначала дал признательные показания, но и он позже отказался от них. Все остальные обвиняемые настаивают на своей полной невиновности.

"По данным следствия, с 2005 по 2010 группа злоумышленников систематически совершала насильственные действия сексуального характера в отношении четырех воспитанников детского дома 1991-1995 годов рождения", - говорится в пресс-релизе Следственного комитета России.

При этом источник близкий к следствию рассказал Би-би-си, что среди потерпевших есть несовершеннолетние воспитанники детского дома и что насилие, предположительно, продолжалось на протяжении очень долгого времени вплоть до настоящего времени.

И центр семейного содержания № 8 (ранее детский дом №10), где жили потерпевшие, и расположенная в том же здании коррекционная школа № 565 до сих пор работают. Хотя и с другим директором - предыдущего обвинили в "халатности", и она также ожидает суда.

Сейчас в детском доме живут 55 воспитанников. Преподавательский состав школы по большей части остался прежними. На сайте до сих пор висят фотографии педагогов, на которых есть Станислав Виноградов, не убрали и его биографию.

Из неё можно узнать, что в 565-й школе Виноградов проработал 28 лет, а общий его педагогический стаж и вовсе - 40 лет; имеет звания и награды, в том числе "За гуманизацию школы Санкт-Петербурга".

По словам Саши, другой подозреваемый насиловал его и других детей прямо в своем кабинете в школе. Он приглашал воспитанников на кофе, угощал едой из "Макдональдса" и предлагал улучшить оценки.

"Он всех там так угощал. Ну, он добрый, хороший человек, но он насиловал детей. Ну, меня насиловал и других. Ну, первый раз он предложил, когда я зашел в кабинет, сказал, здравствуйте. Вот и он стал предлагать, давай я оценки… Ну, не хочешь ли ты там подзаработать денег? Вот, а потом он как раз меня изнасиловал".

Один из подозреваемых Кирилл Покалюк - сам выпускник детского дома №10. В его аккаунтах в соцсетях много фотографий с политиками и звездами эстрады, в том числе с губернатором Санкт-Петербурга Георгием Полтавченко, Ксенией Собчак и Максимом Галкиным.

По свидетельству воспитанников детского дома, Покалюк часто водил сирот на концерты - бесплатные "проходки" ему доставали многочисленные знакомые из шоу-бизнеса.

Родственники и коллеги подозреваемых, уверенные в их невиновности, создали несколько групп в социальных сетях в их поддержку. "Мы непосредственно знаем этих людей 24 часа в сутки. Мы знаем, что эти люди невиновны. Они ничего этого не совершали", - говорит Илья Елин, сын одного из подозреваемых.

27-летний Яша Яблочник - единственный из потерпевших, кто открыто общается с журналистами.

В 2016 году по рассказу Яши о том, что он пережил в детстве, был поставлен спектакль "Неприкасаемые". После этого историей Яши заинтересовалась начинающий режиссер-документалист Екатерина Соболевская. И лишь после того как её работа получила первое место на конкурсе "Права человека", к делу подключились - уполномоченный по правам детей России, а потом и прокуратура.

По словам Яши, впервые его изнасиловал в туалете детского дома тот же мужчина, что и Сашу в бытовке.

"Он приходил в детский дом. Первый раз это произошло в туалете", - рассказал Яша. Ему тогда только исполнилось 12. Другой подозреваемый совратил его в детском лагере: "Мы уезжали туда на каникулы. На летние каникулы, на зимние каникулы. Там он меня отводил в душ, потом это уже было и в детском доме, он приходил ко мне в комнату".

Когда Яше было 13 лет, его перевели на надомное обучение за плохое поведение. Фактически это означало, что он и еще двое воспитанников не учились, а сидели целыми днями в детском доме и смотрели телевизор.

Тогда одна учительница решила поискать работу старшему воспитаннику, которому уже исполнилось 16, и нашла объявление в газете: агентству нужны были фотомодели от 16 - 19 лет. Яша напросился пойти с остальными, говорит, ему тоже хотелось стать фотомоделью и ходить по подиуму.

Кастинг проходил в обычной квартире, переоборудованной под фотостудию. По словам Яши, фотограф сделал несколько фотографий ребят в одежде, а затем попросил их раздеться. Воспитательнице они показали только фотографии в одежде, и вернулись в «агентство» уже на следующий день - для порносъемок.

"Это был "сольник". Что такое "сольник"? Фотограф тебя на фото снимает, ты там позируешь, постепенно раздеваешься, становишься голым, мастурбируешь. Вот в принципе "сольник".

Со временем Яша стал участвовать в фото- и видеосъемках с другими парнями и девушками. А потом фотограф заявил, что продолжит снимать Яшу (и платить ему деньги), только если тот займется с ним сексом.

Яша рассказывает, что получал по 1000 рублей за фотосъемку и 1500 за каждое видео - гораздо больше, чем 40 рублей в месяц, выделяемые государством на карманные расходы. На эти деньги он покупал себе чипсы, лимонад, сигареты и новую одежду.

"Я тогда не испытывал никакого позора. Может быть из-за того, что был такой возраст - 13 лет, и я не понимал, что делаю. Я не понимал, что делает мой партнер. То есть к этим съемкам я относился чисто как к работе. Пришел, отснялся, получил деньги и ушел", - объясняет Яша.

"Потом в этой порностудии наш весь детский дом почти снимался. Ну, я не снимался там, но большинство наших ребят снималось. Да, все знали об этом, но ничего не могли поменять", - говорит Саша.

Фотографа, ему к этому моменту исполнилось 55 лет, арестовали в прошлом году в Астрахани, для следственных действий перевезли в Петербург, и тут предъявили в обвинение в развратных действиях и насильственных действиях сексуального характера. Уголовное дело против него выведено в отдельное производство, но ведется тем же следователем, рассказал Би-би-си источник, близкий к следствию.

Следователи считают, что все обвиняемые действовали как группа. Воспитанник Саша на вопрос о том, было ли насилие в детском доме систематическим, отвечает уклончиво: «Видимо да, или ... им просто нравилось. Им это доставляло удовольствие. Не знаю, ну, просто нравилось. Как хобби, не знаю. Развлечение».

И Яша, и Саша утверждают, что подверглись сексуальному насилию и пытались покончить с собой, неоднократно их отправляли из детдома на лечение в психиатрическую больницу. А после выпуска оба юноши были обмануты «черными риэлторами» и лишились жилья.

Сейчас Яша снимает квартиру и работает официантом. Он мечтает быть актером и много путешествовать. Саша работает дворником, хочет выселиться из служебной квартиры от соседей дебоширов и создать семью.

"В абсолютном большинстве детских домов процветает педофилия или сексуальное насилие старших по отношению к младшим воспитанникам. Данное мнение я основываю на колоссальном опыте работы", - рассказал Би-би-си источник, близкий к следствию.

Челябинск, Лазурненская школа-интернат, бывшие воспитанники которой пожаловались на насилие со стороны посетителей и преподавателей

Лазурненская коррекционная школа-интернат находится в получасе езды от Челябинска, в поселке Черемушки, на берегу красивого озера Сугояк.

В марте этого года школу закрыли, официально - в связи с «режимом ограничения подачи воды». Однако после этого воспитанников детского дома сначала развезли в летние лагеря на отдых, а потом распределили по другим учреждениям. Что происходило в интернате последнее время - теперь выясняют следователи.

Всё началось в начале года, когда приемные родители двух воспитанников этой школы застали подростков за занятием сексом. Оба мальчика к тому моменту жили в семье несколько месяцев. После расспросов подростки рассказали, что этому их научил некий Серега - который регулярно приходил к ним в интернат.

По рассказам детей, мужчина водил мальчиков на рыбалку на озеро, угощал их жареной картошкой, сигаретами и алкоголем. А еще, по словам мальчиков, он насиловал их в камышах.

Взрослые в первую очередь решили пообщаться с другими приемными семьями, забравшими детей из Лазурненского интерната.

Семь мальчиков в возрасте от 9 - 14 лет из трех разных семей, живущих на разных концах Челябинска, начали рассказывать очень страшные, но очень похожие истории.

О том, что "Серега" часто приходил в интернат с другом, который тоже их насиловал. А также, что к сексу, зачастую жестокому, принуждали их четверо педагогов.

В феврале 2018 года было возбуждено уголовное дело по подозрению в сексуальном насилии в отношении воспитанников детского дома, но только - против Сергея К.

Преподавателей следователи проверили на детекторе лжи и отпустили. Теперь они проходят по этому уголовному делу в качестве свидетелей. Следственный комитет также возбудил уголовное дело по статье халатность в отношении сотрудников опеки.

В распоряжении Би-би-си есть документ, где говорится, что сотрудники интерната, которых обвиняли в насилии, уже с февраля не работают с детьми: сначала они были в отпуске, а затем сразу были отправлены на курсы повышения квалификации по программе "Жестокое обращение с детьми: диагностика, коррекция, профилактика".

"Процессуальные решения об отстранении кого-либо из работников от занимаемой должности не принимались", - говорится в документе за подписью министра социальных отношений Челябинской области.

Одна из приемных матерей рассказала Би-би-си, что после скандала их замучали проверками органы опеки. Две семьи переехали из Челябинска в один из южных регионов России, опасаясь, что у них отберут детей. Сейчас родители из всех трех семей находятся под подпиской о неразглашении материалов следствия и не имеют права давать интервью.

"Это очень нехорошо со стороны ведомства, которое должно по идее поддерживать семьи и детей. Я понимаю, что мы не там, мы — здесь, издалека и по тому, что мы читаем в СМИ, создается впечатление, что вообще-то министерство не на стороне семей с детьми стоит, а почему-то на стороне потенциальных насильников", - говорит член комиссии Общественной палаты России по поддержке семьи Елена Альшанская.

"Мы что, выглядим как насильники?", - бросает журналистам Би-би-си женщина, которую мы встречаем на территории Лазурненского интерната. Школу вроде бы ликвидируют, но пока на территории остаются люди. Представляться и общаться с журналистами они отказываются.

В заборе, окружающем школу, есть огромные дыры - при желании пройти через них на территорию может любой желающий.

По тропинке, ведущей от одной из таких прорех в лес, можно дойти до берега озера, где часто жгли костер дети из интерната. Вокруг кострища до сих пор валяются упаковки от чипсов, бутылки из-под водки и пива и окурки сигарет. В пяти шагах от этого места начинаются камышовые заросли.

Поскольку следствие ни в чем не подозревает педагогов, которых дети обвиняли в насилии, они имеют полное право продолжить работать в других детских учреждениях.

"У меня, конечно, есть впечатление, что на территории к этому как-то очень несерьезно отнеслись, потому что воспитатели свои, а дети — вроде как ничейные. Но, тем не менее, следственные действия еще идут, и я очень надеюсь, что воспитатели вернутся в это дело и вернутся уже не в качестве свидетелей, а в качестве обвиняемых, и будет, действительно, такое более серьезное расследование в их отношении", - говорит общественница Елена Альшанская.

Уполномоченная по правам ребенка при президенте России Анна Кузнецова в интервью Би-би-си заявила, что изучала случай с Лазурненским интернатом, но выводы - раньше, чем их огласит суд - делать не хочет: "Мы встречались с семьями … Мы выезжали в этот интернат. Мы смотрели сами документы. Мы проверяли всю работу, подняли все, что только можно. Мы нашли многочисленные нарушения. Причем они не только в сфере охраны жизни и здоровья ребенка. Но и соблюдения его законных прав. Это имущественные права и ряд других. Сейчас идет следствие. И, конечно, забегать вперед неправильно".

История Геннадия: от сироты до уполномоченного

Геннадий Прохорычев и его брат-близнец Александр родились в 1971 году. Почти сразу после этого их мать заболела пневмонией и умерла, так, еще малышами, они попали в детский дом.

"Я задавал вопрос, уже будучи взрослым: "Слушайте, а почему нас никто не взял?" А у советского гражданина была твердая убежденность в том, что государство воспитает, даст образование, [что] детский дом - это неплохо. И выросло целое поколение молодых родителей, которые вообще не понимали, что такое родительство, и не получили этот опыт, когда были детьми. И вот это усугубилось уже в последующем, в конце 70-х — 80-х годов, когда было огромное количество детских домов в Советском Союзе, в Российской Федерации, и это считалось какой-то нормой".

В 2011-м Геннадий Прохорычев стал первым уполномоченным по правам детей во Владимирской области.

"Вообще работа уполномоченного, конечно, сама по себе интересная. Почему? Потому что это был новый для Российской Федерации человек, который вопреки всей системе должен защищать ребенка, независимо от каких-то партийных принадлежностей, национальностей, других каких-то приоритетов", - объясняет он.

В системе сиротских учреждений несколько ступеней: если ребенку меньше четырех лет, он попадает в дом ребенка, дети постарше сначала проходят через реабилитационные центры или центры социальной помощи семье и детям, а потом уже едут в интернат.

Дети, чью семью лишили родительских прав, едут либо в дошкольные детские дома (до семи лет), либо в обычные интернаты, где и живут до совершеннолетия.

Таким образом, ребенок, который прошел через трагедию потери семьи, вынужден при переводе из одного учреждения в другое снова и снова переживать разрыв всех социальных и эмоциональных связей.

В доме ребенка в городе Александров, где провел свои первые годы жизни Геннадий, сейчас живут 40 детей. Но только трое малышей - круглые сироты, у всех остальных родители живы.

По оценкам экспертов, 90% детей, проживающих в детских домах по всей России, - так называемые "социальные сироты". Это означает, что жив как минимум один родитель. В основном это те, у кого родительские права отобрало государство, но есть и те, кто сами отказались от детей.

В России родители могут временно отдать ребенка в детский дом - в связи с трудной жизненной ситуацией. Во Владимирской области 70% детей в домах ребенка (где живут совсем малыши) находятся там «по заявлению» родителей. На здоровых детей до четырех лет обычно стоит очередь из приемных родителей. Но эти дети не могут попасть в приемные семьи, пока их родителей не лишат родительских прав.

Министерство образования и науки РФ утверждает, что сейчас в детских домах живут почти 40 тысяч сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Но эта цифра не учитывает тех, кто оказался в интернате "по заявлению" - в связи с тяжелой ситуацией в семье.

Из дома ребенка в Александрове Геннадия направили в дошкольный детский дом в Гусь-Хрустальном. Именно с этим местом у него связаны самые страшные воспоминания. Детей, по его словам, ставили в угол на горох, укладывали на "дугу" - железные прутья кровати и били палкой.

Если у ребенка отрывался номерок от одеяла, воспитательница колола ему руки иголкой. Но это все были мелочи, по сравнению с "днем профилактики". Детей раздевали и спрашивали, откуда у них синяки. Если кто-то отвечал, что их ударил воспитатель, наказывали всех.

"Брали ребенка, который не повиновался, он шел в туалет, мы выстраивались в очередь, и он брал испражнения детские из туалета и мазал всем лица. Я потом уже, когда был взрослый, я это до сих пор не могу понять, зачем это? Вот такой воспитательный процесс", - вспоминает Геннадий.

Последним сиротским приютом для Геннадия и его брата стал детский дом в полуразрушенном Свято-Троицком Стефано-Махрищском монастыре.

Здесь, вспоминает омбудсмен, воспитатели не издевались над детьми, но зато с их ведома была выстроена система дедовщины, когда старшие дети "дисциплинировали" младших.

"Это были и избиения, и драки на показ, когда взрослые заставляли драться между собой. Кто проиграл, должен был пробежать по тонкому льду на другой берег пруда. Ну, провалишься — провалишься. У нас был такой садист в старшем классе, не помню, как его зовут. Он убивал собак или кошек, сдирал с них шкуру и нам, маленьким (мы были в первом, во втором классе), показывал это. И кто плакал, тех мазал кровью", - рассказал Геннадий.

Реформа и "закон Димы Яковлева"

С 2013 года в России запрещено усыновлять детей гражданам США, а с 2014-го - еще и всем одиноким мужчинам и женщинам из стран, где разрешены однополые браки.

С этого же времени правительство запустило реформу детдомов. По ней - условия содержания детей должны быть максимально приближены к семейным: учеба в обычной школе, кружки после уроков, встречи с родственниками и друзьями, а кроме того подготовка к "обычной жизни" - как ходить в магазин и готовить еду, убираться дома.

Реформа началась в 2014-м - тогда же, когда и экономический кризис в стране. Бремя финансирования нововведений легло на региональные бюджеты.

Директор фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская в составе мониторинговой группы объехала около 20 регионов России. По словам Альшанской, и сейчас не у всех регионов есть средства на то, чтобы выполнить все требования правительственного постановления.

"Челябинск — это школа-интернат. Это ситуация, где у вас на одной территории идет проживание и обучение. Ребенок живет все время в такой закрытой среде, и все взрослые, которые там, - это фигуры доверия. С одной стороны, он всем доверяет, с другой стороны, он знает, что ему некому сказать, - они все один коллектив. Такие вещи не должны существовать, с моей точки зрения", - считает правозащитница.

Реформа предполагает, что все дети находятся в интернатах временно - пока им ищут новую семью или пытаются вернуть в старую. Но самому детскому дому это оказывается невыгодно: ведь чем больше детей в учреждении, тем больше финансирования оно получает.

Количество бюджетных средств, которое выделяется на содержание каждого ребенка, сильно зависит от региона.

Например, во Владимирской области, на содержание детей до 4 лет в доме ребенка тратится около 800 - 850 тысяч рублей в год, а на содержание детей постарше - около 650 тысяч.

В Санкт-Петербурге расходы на содержание малыша в доме ребенка достигают 1,5 миллионов рублей в год, а в детском доме около 1 миллиона рублей в год.

"Если отвечать одним словом, то реформа успешна ровно настолько, насколько успешно ее реализует конкретный человек, конкретное учреждение. Как любить ребенка и заботиться о нем - в этом постановлении не описано. Описан четкий порядок действий, который нужно применить, чтобы соблюсти наилучшим образом права ребенка на этом этапе. Поэтому здесь настолько, насколько человек вкладывает свое сердце, свою душу, свой профессионализм. Вот ровно настолько исполняется это поручение. Мы выезжаем часто в регионы. Часто к нам приходят и тревожные сигналы. Но, надо сказать, видим и положительную динамику", - считает уполномоченная по правам детей при президенте России Анна Кузнецова.

История Ольги: "Это лагеря, это детские гетто''

У Ольги Синяевой уже было двое своих детей, когда тринадцать лет назад она решила усыновить Игоря. Мальчику на тот момент было всего три года, и Ольга думала, что он и не вспомнит, откуда он. Однако Игорь очень сильно отличался от ее кровных детей.

"Он рос в доме ребенка в городе Орле, который выглядел сногсшибательно, потому что в нем было все, что только может быть в самом лучшем учреждении: комната Монтессори, релаксация, сенсорные комнаты, психологи, дефектологи и различные специалисты. А ребенок был просто как деревянная кукла, Буратино, который практически ничего не понимал, не говорил и своеобразно очень общался. У него были истерики, он бился головой об стены и раскачивался, успокаивая себя таким образом на ночь", - вспоминает Ольга.

По словам Ольги, она изучила огромное количество литературы по детской психологии, прежде чем понять, что ее сын страдает от последствий эмоциональной депривации.

Игорь раскачивался от запредельного чувства тревоги, потому что в его раннем детстве у него не было эмоционального контакта со значимым взрослым. Нянечки вокруг него все время менялись, поэтому он страдал от отсутствия привязанности и мог уйти с любым встречным.

"Это лагеря, это детские гетто, которые существуют прямо рядом с нами. Самый ужас этой ситуации заключается в том, что люди не видят этих детей за забором, они не знают о том, что с ними происходит. Они живут своей жизнью, и думают - раз там дети накормлены, напоены, у них есть игрушки, значит, у них все хорошо. К сожалению, это не так, и это действительно напоминает концентрационные лагеря, ГУЛАГи. Дети там, конечно, очень страдают и это не столь очевидно с первого взгляда", - говорит Ольга.

Согласно реформе, органы опеки должны помогать приемным семьям с оформлением документов и поддерживать их морально, чтобы не допустить "повторного сиротства" - ситуации, когда родители не справляются, и ребенок снова попадает в детский дом.

По словам волонтеров и правозащитников, приемные семьи не только не ждут помощи от опеки, но и опасаются, что чиновники заберут у них детей - в случае первой же сложной ситуации.

"Многие правозащитники называют нашу систему Россиротпром - Российской сиротской промышленностью. К сожалению, в нашем специфическом коррумпированном государстве из всего делаются деньги, в том числе из таких категорий, как дети-сироты. Это очень выгодно. Там очень удобно воровать, в интернатах. И дети никогда не спросят, почему мы живем так, а не иначе", - говорит Ольга.

По следам скандала с Лазурненским интернатом в Челябинской области провели форум, посвященный проблемам детей-сирот. На нем региональный омбудсен по правам ребенка Ирина Буторина предложила еще строже надзирать - но не за самими детдомами, а за семьями. А именно - ввести обязательное психологическое тестирование для будущих приемных родителей. По её мнению, это поможет выявить склонности к педофилии и насилию.

Уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова тоже не склонна во всем винить систему опеки.

"Я вам хочу сказать так: насилие там, где есть человек, который это проявляет. Что это? Детский дом? К сожалению, иногда это может быть в семье. Иногда это может быть школа. Иногда улица, двор. От стен не зависит, а зависит от тех ценностей, от того, какой человек - взрослый - оказывается рядом с ребенком", - считает Кузнецова.

"На мой взгляд, те случаи, о которых вы сказали - Петербург, Челябинск - они не просто заслуживают самой жесткой реакции. Мы выезжали и выявили еще массу нарушений. То есть насилию предшествовал комплексный, целый клубок нарушений. И здесь, безусловно, вина руководителя, но и вина тех, кто должен осуществлять контроль за этим. Это может встретиться где угодно", - уверена омбудсмен.

По оценкам экспертов, в среднем по стране на содержание каждого ребенка в сиротском учреждении тратиться 70 тысяч рублей в месяц.

Приемные семьи, которые получают ежемесячные выплаты за каждого ребенка около 8 - 20 тысяч, обходятся казне гораздо дешевле.

В России нет статистики о том, насколько успешны выпускники детских домов в самостоятельной жизни.

Геннадий Прохорычев проследил за судьбами своих одноклассников и составил свою личную статистику: "Около 80% ребят, они не состоялись в жизни. Они или покончили с собой, или стали бездомными, или спились, или бросили своих же детей. То есть повторили судьбу своих родителей"